— Ну, эт самое, нас позвали, — начал первый.

— А чего хозяйкам отказывать-то, — продолжил второй.

— Да, это ж некуртурно получается. Кур-туль-но, — продолжил первый.

— А мы ж не знали что там, — сделал невинное лицо второй.

— Само собой вы, два долбоёба, ничего не знали, — снова расхохотался Аш и встал, хлопками по плечам вбивая половинчиков в землю.

Энейе стало противно.

Спустя время пришли остальные строители, до захода солнца сидели и травили всякую непотребщину. Потом пожарили себе что-то, что было похоже на потроха демона. Все поочереди отлили прямо под кладку крепостной стены и пошли внутрь башни. Энейя же продолжила сидеть, глядя в мерцающие угли.

Это дно? Она свалилась к грязным демонам и теперь одна из них? Через это нужно будет пройти, дабы попасть домой? Если да, то она согласна. Насильников и убийц, особенно среди смертных, она никогда не жаловала. Тупоголовые агрессивные куски мяса её тоже не тревожат. Значит она может ими попользоваться, выполнить свою часть и отправиться домой, а там никто и никогда не узнает, что она здесь вытворяла и свидетелем каких гадостей была.

Утро третьего дня наступило тихо и мирно. К ней не ввалился Като. У неё не стреляла рука, хотя боль ещё проявлялась при движении, особенно обострилась после того как вчера по магическому щиту вмазал четырёхрукий разъярённый придурок.

Она села в своей импровизированной кровати и принялась залечивать плечо. В первый раз за долгие дни она прибегла к целительной магии и осознала, что работы там больше, чем на раз: кроме ужасного шрама, который она могла лишь нащупать, у неё было уплотнение в мышцах и нарушено кровообращение, а ещё иногда поджимался нерв. Она принялась рвать уплотнение и заново сращивать мышцы, разжимая зажатый в тугое кольцо нерв.

Оторвалась она от сеанса лишь когда солнце принялось светить ей прямо в лицо.

Она спустилась вниз. Четверо оставшихся работяг уже поели: первый этаж пустовал. Вышла во двор — низушек с рыжим человеком месили глину в деревянном корыте, двое остальных распаливали костёр, рядом высилась аккуратно сложенная куча кирпичей.

Энейя оглянулась, но Аша нигде не было видно. Ей на мгновение стало даже грустно.

— Куда делся ваш главный? — бросила она работягам.

Низушек пожал плечами:

— Он нам не отчитывается, госпожа.

Энейя предполагала подобный ответ, но спросить всё равно стоило. Значит сегодня обойдёмся без душа.

Она прошла за ворота и перешла на бег, разгоняя по мышцам застоявшуюся кровь. Пробежав по старому маршруту и обежав приметное вчерашнее дерево, она вернулась к Валору и принялась выполнять упражнения на силу и ловкость, окончив всё растяжкой и заминкой.

Ожидая, что Като её сам найдёт, когда надо будет, она пошла на второй этаж замковых покоев и села в медитацию, параллельно восстанавливая плечо.

Тук-тук…

Она открыла глаза и увидела Като. Без лишних слов, не вставая с места, она принялась объяснять ему последний оберег, и дело пошло даже быстрее, чем она думала. Като кивнул, во всём разобравшись.

— Если ты меня обманула, наш уговор будет считаться нарушенным, — предупредил Като.

Лёгкий холодок пробежал по спине от нервного напряжения.

— Если я не увидела какой-то из оберегов — это уже не моя вина, — заявила в оправдание Энейя. — Со своей стороны я могу поклясться перед Хши, вечной луной, коих здесь целых две, что рассказала, — она вдруг залилась краской. «Какой позор, я предатель своих же, сдала самое дорогое, что есть в этом мире самому отвратительному из этого же мира. На кон поставлено всё», — что рассказала тебе всё в максимальной точности.

Тряпки кивнули в знак согласия.

— Теперь ты свободна делать, что хочешь.

— Один вопрос, — тут же сообразила Энейя. — Запрет на убийство ещё действует?

Като помолчал, потом подал голос:

— Всё стало сложнее. Демоны постоянно убивают друг-друга, но ты не из наших. Как и мне, тебе можно убить и тебя не станут судить, ежели мотив был — власть, гордыня, жадность, страсть, похоть или гнев. Смерть — отличный наставник. Смерть — наставник суровый, тренирующий до упаду, пока мышцы твои не станут как сталь, пока мысли твои не станут как стекло. Выживает лишь сильнейший, умнейший, хитрейший, наиболее ловкий в своих интригах. Но не думай, что тебе это сойдёт с рук, ежели ты своими действиями навредишь Штагре.

Его алые глаза не отражали никаких эмоций.

Энейя скупо кивнула.

Като кивнул в ответ и исчез.

Энейя попыталась нащупать след в астрале, но разрез затянулся практически сразу, будто Като улизнул между слоёв реальности без разреза. Это заняло Энейю на какое-то время, но после она плюнула на эту загадку — Като теперь не был её проблемой. Её проблемой стал Ишиан.

Эльфийка встала и спустилась вниз, проходя мимо трудяг и выходя за пределы крепости. Отправиться в дорогу? Но куда? Она должна была проложить маршрут и заклинания дальновидения покажут ей направление к Ишиоху. Однако одного направления мало для того, чтобы добраться до места целой и невредимой.

И почему она не подумала об этом заранее? Видимо расслабилась, пока была в Валоре. Что там говорил Аш? В Аур, Ди-чего-то-там и что-то похожее на «огр». Непростая задача.

Тёмная эльфийка вздохнула от неожиданного осознания, что до Ишиоха ещё нужно добраться. Она почувствовала себя ужасно неуютно. Встречаться с четырёхруким громилой ей очень не хотелось. Те суккубы, что прятались в башне, её так же напрягали. Оставаться в Валоре не имело большого смысла, однако и продолжать путешествие она не знала как.

Придётся признать, что Аш был бы неплохим проводником по землям Штагры, а он, как назло, куда-то пропал.

Энейя присела на пень и принялась думать, но мысли лишь бродили по кругу. Времени у неё много, путешествует она налегке, в пище и воде не нуждается, а значит может выдвигаться напролом и прямо сейчас. И проведёт нескончаемые месяцы в опасных дебрях демонического логова вместо шести быстротечных дней.

Она выругалась и сжала кулаки так, что судорога вновь прокатилась по всей левой руке от кончиков пальцев до самого плеча, уходя куда-то глубоко к шее. Она разжала кулаки, рассматривая свои грязные и поломанные ногти, ощутила смрад пропахшей грязной куртки.

Она встала с пня, на котором сидела, обратилась к своей внутренней злости, закричала во весь голос и одним заклинанием разнесла пень в крупные щепки. Выдохнула.

Ей не нужно было так кричать, но такое приятное тепло разливается после вымещенной злобы в теле, что она не могла отказать себе в подобном удовольствии. Вспоминая про удовольствие, она вдруг вспомнила грубые руки на её теле и похотливые взгляды.

— Что же с твоей головой творится?

Она нашла щепку нужного размера — чуть больше чем с кулак, достала нож с пояса, уселась на новый пень и принялась строгать, выстругивая себе гребешок. Вдруг пока она будет строгать, и проблемы её решатся? Как добраться до Ишиана Рихара, она пока не знала, а как волосы расчесать, знала, ну вот и нужно браться только за то, что знаешь.

Встав, она пошла к лесной черте и долго ходила, на ходу выстругивая зубец за зубцом. Солнце ползло, а у неё всё ещё никаких мыслей. Свобода от Като радовала, свобода от наставницы… Тоже радовала, хоть это и пугало Энейю. Ощущение бесконечности времени и неотвратимости выполнения её цели успокаивало, и даже факт пребывания в этом гадюшнике её перестал на время тревожить.

К вечеру она вырезала гребешок нужной ей формы, после прошлась ещё парой чар, чтобы убрать трещинки, неровности и шероховатости, вновь вернулась к крепости, прошла на свой заслуженный второй этаж под косые взоры оставшихся четырёх работяг, и принялась расчёсывать волосы.

О том, что будет с наставницей, ЛеиЕна, ЛеиМаорМаэ и дальнейшей её судьбой, она старалась не думать и у неё это, к сожалению, прекрасно получалось.

— Нода —

Тьма заливала лес. В сумеречном зрении лишь серые тона да гнетущая тишина. Во тьме, среди вечнозелёных деревьев, сидела императрица эльфов, поджав ноги под себя и устроив на коленях тонкую саблю.