И Ишим нехотя соглашается, но все равно не отрывает взгляда от печенья. Я искренне не понимаю такую тягу к сладостям, но готова с этим мириться, чего уж там. А вот с наличием стольких разнообразных личностей в квартире — как-то не очень: неуютно мне в теплой компании, странно. Нат возится с плитой, Татрасиэль неуклюже помогает, тихо переговариваясь с ней; Рахаб удерживает Ишим от поедания печенья. Ну, а мы с Ройсом все так же ютимся на подоконнике, едва не выпадая на улицу.

— Стой, а где Максимилиан? — вдруг дергается Ройс.

Вот тут я точно едва не выпадаю.

— Кто?

— Кактус, — хмурится Ройс. — Я тебе дарил.

Я загадочно улыбаюсь, задней мыслью прикидывая, где теперь достать новый, чтобы не обидеть друга. В это же время начинается обширная битва за печенье, ведь все знали, что никому не достанется, если отвернуться и дать Ишим две секунды. Ройс тоже присоединяется к всеобщему веселью. А вот я остаюсь на месте.

Память о смерти Фурфура еще лежит тяжким грузом на сердце. Благодаря моим воплям, Князя все же захоронили как подобает. И вроде бы все не так уж плохо, но… Последняя ли он жертва? Может ли статься так, что завтра кто-то из мирно галдящей компании падет от случайного ранения в организованной мной Последней Войне?..

— Кара, дверь! — с набитым ртом кричит Ройс.

Звонок я бы и не услышала из-за этого шума, но благодаря нему встаю и направляюсь в коридор. В дверь уже беззастенчиво колотят, кажется, ногами. Хмурясь, я вожусь с магической печатью на двери. На пороге стоит удивленный Антихрист.

— Изыди! — не подумав, выдаю я и закрываю дверь прямо перед носом Самаэля. В итоге получаю возмущенные крики и проклятия. Только не работа снова: не вынесу, дайте мне еще один небольшой выходной, а потом уже посылайте рыскать по следам ангелов, демонов, адских гончих — да хоть кого…

— Кто там? — выглядывает из кухни Рахаб, держа в руках печенье и осторожно надкусывая его.

Она решительно открывает дверь, даже не выслушав моего ответа, и застывает. Самаэль заинтересованно разглядывает жующего печенье командира восьмого отряда демонической армии, теряется в словах, и лицо его приобретает незабываемое удивленное выражение. Остальные тоже потихоньку подтягиваются в коридор, привлеченные гробовой тишиной.

— Самаэль, я тебя как нормального Антихриста прошу, изыди! — продолжаю увещевать онемевшего парня я. — Вы столько держали меня дома, дайте еще один вечер!

С выражением какой-то небывалой тоски он принюхивается. Из кухни тянет ароматом белого чая.

— Не угостите? — неуверенно просит Самаэль.

Мы переглядываемся, пряча ухмылки.

— Да что ж вы за демоны такие? — не выдерживает Татрасиэль, но к нему уже склоняется хищно Нат. Эта ему быстро объяснит, что к чему.

А нас пока и такая жизнь устраивает. Пусть возле города стоят ангелы, близится Апокалипсис, в битве гибнет сотня солдат, мы будем жить так, отбирать у близящегося рока несколько минуток, чтобы просто посидеть со своими родными, поговорить ни о чем. Всегда жили так; иначе и не умеем.

— Покойся с миром, Фурфур, Князь Ада, хозяин Лжи, — шепчу я, поднимая чашку с чаем.

Как и в тот злосчастный день объявления Последней Войны, снег валит, не переставая, устилает все. Город натужно стонет, пестрит постоянно спешащими людьми, пытается пробиться сквозь стену снегопада огнями, блеском вывесок, фарами машин. Мне приятно думать, что где-то среди тяжелых пуховых туч могут насмерть замерзать ангелы.

Отряхнувшись от снега, я вхожу в московское отделение Ада. Тут зима выдалась слишком уж суровой: холод стоит такой, что слова в глотке замерзают, а щеки колет вихристая поземка, еще и ветер, пробирающий насквозь, забирается под одежду и мстительно впивается клыками в тело. В филиале Ада, к счастью, достаточно тепло, чтобы я вновь начала чувствовать пальцы и досаду на холод. После жара Столицы привыкать к нему так трудно…

Повесив пальто на вешалку, я подхожу к пораженно застывшей демонице в деловом костюме и с пластиковым стаканчиком с кофе в руках. Тат скромно стоит у меня за спиной, ничем не привлекая внимание, однако о Бескрылом знают даже здесь. Девушка прерывисто вдыхает, когда я демонстрирую выданную бумагу с каким-то разрешением и, что важнее, сигилом Люцифера, грозно пылающим мраком. Не ожидали нас тут; демоница разжимает руки. Кофе пачкает блестящие лакированные туфли.

— Вы… настоящие, да? — глупо уточняет она.

Апогеем всего этого становится матерящийся Ройс, влетающий в здание прямо сквозь дверь. Дух, как обнаружилось, не мерзнет, но снег ему не нравится: проходит сквозь тело неприятно. Как он заявляет, он совсем не против воцарения Преисподней на земле — там хотя бы зим не бывает. Да, это потом, однажды, после ангелов…

— Вы просили помощи с ангелами? — на всякий случай спрашиваю я, видя лицо охуевшей демоницы.

Пару дней назад поступил запрос на подкрепление из Москвы. Требовалась пара боеспособных демонов для разборок с ангелами и неким гримуаром, на который светлые и охотятся. Вот только все сейчас на войне, и Люцифер, недолго думая, отправил нас. Меня для предполагаемых сражений, Тата — чтобы проверить его силы, а Ройса всучили в качестве бесплатного приложения навроде компаса.

— Так в чем проблема? — мягко спрашивает Тат.

От голоса Бескрылого демоница буквально млеет — глаза щурит, как объевшаяся сметаной кошка, да еще и эта блаженная улыбочка… Ангел удивленно оборачивается к нам, и на лице его читается немой вопрос: что я сделал не так? Я усмехаюсь. Ангел для них — навроде чуда, а ангел, которого не нужно убивать, — так вообще нечто из ряда вон выходящее. Падшие — все же не то, мы демонам ближе по характеру и поступкам, мы пропитались их тьмой и начали меняться, обретать второй облик — демонские страшные лица, черные глаза, клыки. А этот… Светлый, что еще сказать.

Демоница пожирает Тата глазами, но после приходит в себя, вспомнив о работе.

— Я не думала, что пришлют… вас.

Ройс довольно улыбается — он уже готов раздавать автографы.

— Кого прислали, того прислали, — решаю взяться за дело я. — Хватит раздевать глазами штатного ангела, госпожа… — я сверяюсь с ее бейджиком, — госпожа Настасия. Проводите нас к начальнику.

Командирский тон возвращает ее с небес на землю, и демоница смотрит на меня разозленно. Она фыркает, поворачивается к нам спиной, бряцая украшениями на хвосте, и направляется к кабинету в конце коридора. Черные туфли цокают по полу, и я внезапно понимаю, что это копыта.

Прислушавшись к разговору моих спутников, я неопределенно хмыкаю. Похоже, Тат еще не привык к нравам демонов, а Ройс в открытую потешается над ангелом. Настасия хранит гордое молчание.

— Что с ней делать-то? — обескураженно шипит Бескрылый.

— Все тебе нужно объяснять! — невольно вмешиваюсь я; вижу кривую улыбочку Ройса. — Валить и трахать!

Тут я вижу трогательно покрасневшего Тата — честно, не вру, и такое бывает. Ангел затравленно косится на демоницу, боясь, что она слышит этот разговор. Кажется, Настасия все прекрасно различила и вроде как не против, но я решаю оставить свое мнение при себе. Тем более, мы оказываемся в кабинете местного главы. Едва открывается дверь, слышится приглушенный грохот — кто-то спешно собирается сделать вид, что трудится в поте лица. Я ловлю себя на мысли, что не помню имя московского управленца. Кажется, Сиире?

— Опять проверка? — ругается демон, роясь в ящике. — А, святые вас побери, как же меня все заебало…

Принц Сиире осекается, увидев меня, нервно поправляет галстук, преданно заглядывая в глаза. Он подчиненный Амаимона и лучше других знает, на что я способна, — у нашего полководца язык без костей, особенно после рюмки его обожаемого шотландского виски.

— Чем обязаны? — разом собирается Сиире, жестами указывая Настасии, что ее ждет за то, что не предупредила о посетителях. — О, понял! Вы за книгой Велеса!

— За этими дощечками? — не выдерживает Тат. — Они же бесполезны!