***

Ещё три дня прошли без приключений. Тропа вела нас дальше, точнее вел нас Марти, периодически исчезая на охоту. Сами мы еду не добывали, а только готовили.

Я продолжал вести записи. Первым делом изложил наши приключения в волчьем логове, стараясь как можно точнее вспомнить все детали. Вроде получилось, но какой из меня писатель? Впрочем, если вы это читаете, то может и не совсем плохой.

Чернила заканчивались. Экономить их в отличие от бумаги не получалось. Все равно приходилось частенько макать перо в баночку. Она мне очень нравилась — с удобной крышкой и защёлкой, чтобы не проливались. Пузатая глинянка на маленьких изогнутых ножках с узором в виде волны, идущей по кругу. Во время привала я вгонял ее ножками в землю, чтобы чернильница не качалась. Думаю, если бы ставил на стол, было бы довольно устойчиво.

Ну и конечно мы не забывали про тренировки. Вечерами обязательно выделяли на них хотя бы час. В тот злополучный вечер Лех как раз решил показать, что одному мечнику можно легко отбиться от двух противников. Как мы с Рисей не пытались до него дотянуться, ничего не получалось. Мастер уходил от ударов легко и играючи, успевая вставлять реплики и учить нас уму разуму.

Марти не было. Снова ушел на охоту. Да мы и не переживали. Он всегда возвращался. Так что, доев остатки вчерашнего кролика и закусив ягодами на десерт, мы улеглись спать возле костра. Без него тут было бы тяжко. Едва сумерки окутывали вековые сосны, в лесу ставилось жутко холодно, да и туманы были постоянным нашим спутниками, а влага пробиралась даже через добротные куртки, особенно под утро.

Мы уснули. Уснули как младенцы, даже не подозревая, что ждет нас уже через несколько часов.

Проснулся я от пощёчины. Спросонья и не понял, что случилось, хотел уже было высказать, все что думаю об этом, но замер. Моего горла коснулось ледяное лезвие кинжала. Страшная рожа какого-то мужика казалась ещё страшнее в языках пламени. Я покосился на товарищей. Глаз Риси начал заплывать, Лех отхаркивал кровь. Нас окружила толпа уродов. Разбойники? Не очень похоже. Одеты они были не как друзья Робин Гуда.

Черные плащи за спинами. Синие жилеты с металлическими накладками на груди, черные сапоги с серебряными застёжками, штаны, а поверх них юбки, сделанные из кожаных лоскутов, сходящихся на поясе с бляхой. Невольно изучил ее. В отсветах огня было видно, что на металлической пластине выбит не то герб, не то эмблема. Черная птица с четырьмя расправленными крыльями чем-то напомнила голубя. Над головой круг с тремя мечами, повернутыми остриями вниз. Средний почти касался головы птицы.

Кто такие? И где носит Марти?

— Очухался, падла? — оскалился мужик.

Он схватил меня за воротник и одним рывком поставил на ноги. А я почувствовал, как по шее потекли капли крови, и окончательно пришёл в себя.

— Вяжите их, и ехать. Не хочу встречать волки, — приказал мужик, которому можно было дать и тридцать, и пятьдесят лет одновременно.

Левую сторону его лица пересекал застарелый шрам, глубоко посаженные глаза смотрели презрительно, а черная бородка клинышком делала его похожим на араба. Акцент тоже был вполне восточным, если сравнивать с нашим миром. Роста он был невысокого, по виду поджарый, за спиной торчали рукояти двух мечей, а на поясе красовалось штук шесть небольших кинжалов, которые сверкали сталью в рассветном мареве.

Детина, что держал меня мертвой хваткой был на голову выше. Впрочем, остальные тоже отличались высоким ростом и широкими плечами. Он наконец-то убрал кинжал от моего горла и заломил руки за спину, в то время как другой подскочил и накрепко связал запястья. С моими друзьями поступили так же.

Меня сильно толкнули в спину, и я чуть не упал, но удалось удержать равновесие. Нас повели в сторону дороги, но дойдя до нее, процессия не остановилась, а пересекла тропу и двинула на другую сторону леса. Уже расцвело достаточно, чтобы я мог подробнее рассмотреть людей. Их было девять. Похожи на отряд воинов, но точно не из Ронгорна. Лех говорил, что Догрил территория волков да разбойников. Эти же ребята ни на тех, ни на других совсем не походили. Пару раз мы пробовали переглянуться с Рисей, но тут же получали по спине и затрещины. Поднимать головы не разрешалось, только молчать и смотреть под ноги.

Наконец, мы дошли до поляны, где нас ждали лошади и повозка с большой клеткой. В таких обычно перевозят диких животных. Ясень пень, что она предназначалась для нас, но вот как им удалось затащить ее в эту глушь, я не представлял.

Нас заставили залезть в клетку и заперли ее на замок. Ключ главарь отряда повесил себе на шею. Все. Приплыли. Добегались. Хотя я и не понимал, что происходит, но поведение этих людей ничего хорошего нам не сулило. С поляны выехали на широкую тропу, которую я сначала и не приметил. Повозку, запряжённую одной громадной лошадью, нещадно трясло на кочках. Колеса грохотали на ухабах, но за этим грохотом нас не было слышно, так что удалось немного поговорить.

— Это транникийские охотники за головами, — пояснил Лех на наши взгляды. — Они военные, охраняют границу, идут на войну, если Оргашит призывает. А еще ловят разбойников, в том числе и в Догриле. Им за это неплохо приплачивают.

— Каким образом армия другого государства вот так просто расхаживает в Догриле? И при чем тут мы?

— Ну нас просто приняли за бандитов, я думаю. А Догрил хоть и вотчина волков, но земля по факту транникийская. Сотни лет назад транникийцы устроили геноцид волкодлаков и загнали их в леса, в горы и так никто не суётся. Говорят, там живёт один из скалистых демонов. Правда или нет, не знаю, и проверять никто не станет. А потом как-то повелось, что Догрил — это волчье логово, да и считается меж всеми за отдельное государство. Только править тут некому кроме волков, да упырей всяких.

— Так может объяснить им, что мы просто путники? Куда они нас вообще везут? — спросил Рися, высматривая главного.

— Плохая идея. Эти разбираться не станут, только изобьют. Привезут нас в какой-нибудь город, где местные владыки будут решать путники мы или разбойники.

— И какие шансы, что они решат нас отпустить?

— Невеликие. Транникия хоть и дружна с Ронгорном, но та ещё клоака. Вроде все тихо-мирно, и тебя не трогают, если ведёшь себя прилично, и дорогу крылатым не переходишь, а если перешёл или не так посмотрел… В общем, не знаю, что будет, но не думаю, что нас скоро отпустят.

— Крылатым? — не понял я. — Это эти что ли?

— Ага. К воякам тут особое отношение. Они вроде и за порядком следят, но сами лютуют почище разбойников.

— Ясненько. Продажные полицаи и у нас есть.

— Не знаю, кто такие полицаи. А эти продажные, не продажные, а негодяи порядочные. Туда идут не столько ради денег, сколько ради безнаказанно творить беззаконие. Рядом с моим отрядом в Оргашите были эти — их даже орки не переварили, а уж они до чего миролюбивы и терпимы!

Лех улыбнулся в бороду, кажется, вспоминая своих зелёных знакомых, коих у него в Ронгорне было довольно много. И я его понимал — мне орки тоже импонировали.

***

И потянулась самая ужасная неделя в моей жизни. Кормили нас… Ну можно сказать почти не кормили, даже Рися схуднул уже через пару дней, питаясь сухарями да объедками, которые нам кидали через прутья как собакам. В туалет мы могли сходить два раза в день. И если сначала я не мог ничего сделать, потому что на меня пялились, и приходилось иногда терпеть дольше, то через пару дней, было уже как-то плевать.

Пару раз в день нас вытаскивали из клетки, бросали на землю и начинали бить ногами. Даже голову закрыть не удавалось, потому что руки так и развязывали. Били долго и больно. За то, что разговаривал, косо посмотрел, долго ссал, спал, жрал.

Все тело ломило, глаза заплыли, и я почти ничего не видел. В волосах запеклась кровь, руки немели, и я думал, что больше никогда не смогу двигаться, но на вторые сутки нас развязали, и мы смогли размяться. Воняло от нас жутко, воды давали пол фляги на троих на день. Старались экономить, как могли.