Рися все читал книгу, читал, потом и он плюнул на нее. Итогом было то, что герои погибли один за другим. Да, такой себе финал.

Лех не давал нам скучать. Каждую минуту во время привалов он обучал нас владению мечом, и даже начал хвалить. Это было что-то новенькое, но похвала придавала уверенности в собственных силах.

Иногда нам везло и нас подвозили местные на повозках. Особо погоды это не делало, но хоть какая-то экономия времени была на руку.

Ронгорн был очень похож на среднюю полосу России: поля, леса, реки, эти деревушки с частоколом, сараи, пашни, сенокосы: ну реально к бабушке в деревню приехал на каникулы.

Повезло, что мы попали сюда летом. Я человек теплолюбивый и не представляю, чтобы мы делали, окажись здесь осенью или зимой.

Крупных городов нам на пути больше не попадалось, в основном деревни, иногда просто придорожные таверны. Люди были любопытны, особенно по отношению к Марти, но добры и приветливы. Даже удивительно, что в Ольшане мы нарвались на утырков. Сейчас то маленькое приключение начало стираться из памяти, наверное, поэтому я так кратко о нем написал. И чем дальше мы шли, тем более незначительным оно казалось. Начало приходить осознание того, что Догрил куда опаснее захолустного Ронгорна, и Лех с удовольствием поддерживал в нас это знание, рассказывая истории про бандитов и волкодлаков, что заселяли леса и горы.

Чем ближе к столице, тем больше народу встречали на своем пути. Мы начали проходить небольшие города вроде Тирмата и Ольшаны. Люд здесь выглядел побогаче. Ярче и интереснее была их одежда, больше повозок и даже кареты встречали мы на своем пути.

И вот однажды, после часового шествия по прохладному широколиственному лесу мы увидели ее: Эльду.

У меня перехватило дыхание! Я слов таких не знаю, чтобы описать то, что я увидел. Город каскадом раскинулся на высоком холме, окружённый широкой сверкающей на солнце словно тысячи алмазов реке. По берегам ее раскинулись деревушки, к белокаменным стенам подступали дома побогаче, повыше. На самой вершине холма расположился замок. Его белые бока придерживали высоченную башню, на которой в свою очередь виднелся шпиль, подпирающий лазурное утреннее небо. На шпиле реял красный флаг с каким-то узором. Слишком далеко, чтобы разглядеть, но то, что полотнище огромно, я не сомневался.

Рися присвистнул:

— Да это просто колыбель цивилизации!

— Ага, не зевай! Народу там, шо рыбы на нересте, — сплюнул Лех.

Мне показалось, что наш учитель вообще сторонится людей и больших городов. Даже дом его стоял на отшибе, да и так было видно, что мужик замкнутый и нелюдимый. Лишь тогда в Ольшане после третьей кружки пива, он расцвел и показался очень дружелюбным и компанейским.

Что же… Мы направились познавать столичную жизнь.

Стражи тут было непорядок больше, чем в остальных городах, да и выглядели они суровее. Помимо пик и мечей мы видели за спинами арбалеты, и даже парочку грозного вида мужиков, у которых в три ряда через грудь тянулись пояса с метательными ножами. Элита. Так нам сказал Лех. Но через ворота пропустили, даже не спросив, кто такие и куда идём. Даже на Марти, что шустро бежал под ногами прохожих, в большом городе никто не обращал внимания. Тут творилась такая суета, что никому ни до кого не было дела. Ну прям в Москву времён белокаменного кремля попал.

Мы пробирались через толпы народа, стараясь не отставать от Леха. А для хромого он двигался довольно шустро. Петляя по узким цветастым улочкам, мы уходили все дальше в глубь шумного «мегаполиса». Проходили рынки, торговые кварталы, тихие сонные подворотни, где царила такая тишина, что казалось, мы вовсе пришли в какую-то глухую деревню. Пока шли я старался запоминать каждую мелочь, но не получалось. Все смешалось в буйстве красок, гама, цокота подков, людских голосов и жуткой вони. От этой вони слезились глаза и было невозможно дышать. Краем глаза я заметил, что Рися чуть ли не позеленел. Он то и дело прикладывал руку к носу и глубоко дышал ртом. Друг заметил, что я на него смотрю и скорчил гримасу, будто его тошнит. Вышло забавно, особенно учитывая, что мимика за рыжей бородой была слабо видна.

Пока мы, открыв рты, разглядывали дивные улочки города, Лех привел нас к высокому крыльцу. Крыльцо такое же добротное, как и дверь, на окнах колыхались занавески с замысловатым узором, а на подоконнике стояли горшки с цветами.

Мастер меча звучно постучал три раза и застыл истуканом. Марти же поднялся к нему и начал тереться о ноги, мурлыча свою кошачью песню. Дверь резко отворилась и на пороге показалась миловидная женщина лет сорока. Толстая русая коса была перекинута через плечо. Простое синее платье в пол с длинными рукавами подчеркивало точечную фигуру. Надо сказать, что возраст выдавали только руки да морщинки вокруг ясных голубых глаз и уголков губ.

Она сначала замерла, будто ожидала увидеть кого-то другого. Но затем широко улыбнулась:

— Лех! Не иначе тебя нам послала добрая Иша! Мы только говорили, что надо к тебе наведаться!

Она обняла нашего учителя как-то нежно, по-сестрински. Но тут же отскочила и вскрикнула. Голубые глаза уставились на Марти.

— Это Марти, — пояснил Лех. — А это мои ученики Аристарх и Павел. Мы тут надолго не задержимся, но, если некуда класть народ, найдем ночлег в другом месте.

— Места всем хватит. Синтар будет рад вам, — женщина сделала приглашающий жест. — Он скоро обернется, а пока пожалуйте к столу.

— Спасибо, Дишка, спасибо.

Лех махнул, и мы последовали за ним. Сразу с порога попали большую и светлую не то столовую, не то гостиную. Надо сказать, что столичный быт сильно отличался от провинции: мебель, ткань, утварь и общее убранство выглядело так, будто столица ушла вперёд на десятилетия. Дишка усадила нас за стол, где уже сидело четверо детей, старшему из которых на вид было лет двенадцать, а младшему лет пять. Все пацаны. Мама говорила, что с девочками проще, но я-то у неё один, а тут вон какая орава, и Дишка не выглядит уставшей от жизни бабой.

Запах здесь стоял восхитительный. Пахло свежим хлебом, зажаркой и ягодами. У меня потекли слюнки. И не только у меня — Марти начал крутится вокруг стола и приставать к детям, клянча вкусняшки. И он их получил. Ребятня, смеясь и живо обсуждая диковинного зверя, отсыпала ему и мяса, и кусок пирога, и даже огурец. А он сожрал его и попросил добавки. Совсем сбрендил!

Мы с Рисей набросились на еду, будто месяц не жрали, а Лех с Дишкой обсуждали новости и глядели как забавляются мелкие.

Когда мы уже заканчивали трапезу, дверь отворилась, и вошёл мужик. Этакий русский богатырь, только одет в зелёный кафтан и белую рубаху, сапоги с вышивкой и темные штаны, чем-то напоминающие лосины. Рыжая борода аккуратно подстрижена, маленькие черные, но блестящие глаза, нос картошкой, лоб покрыт капельками пота. Мужик снял треугольную шляпу, вытер платком лицо и присмотрелся к гостям:

— Лех! Брат, ты ли это?! — пробасил великан.

— А они точно братья? — прошептал мне на ухо Рися.

Я только плечами пожал. Наш учитель по сравнению с этим амбалом был таким невзрачным и плюгавым, даже мысли не могло возникнуть, что они самые близкие родственники.

После объятий, нас представили хозяину и больше внимания не уделяли. Насколько мы смогли понять, ученики мастера — это что-то среднее между дальними родственниками и челядью.

Синтар иногда поглядывал на нас косо, но больше его интересовал Марти, который устроился у Леха на коленях.

— И что это за зверьё такое диковинное? — любопытство наконец взяло своё.

— Это кот. Его зовут Марти, — пояснил я.

— Твой что ли? — пристально взглянул на меня великан.

— Мой.

От его взгляда стало неуютно.

— Никогда такого не видывал. Где взял?

Я поймал взгляд Леха, который ясно говорил, что лучше мне помалкивать. Намек понял, не дурак.

— Да в лесу на кроликов силки ставил и этого нашёл. С лапой было что-то, хромал, вот и прибился.

Синтара такая история вполне удовлетворила, да и Лех выдохнул. Врать легко, главное, помнить, что и кому говорил. Поэтому большинство лжецов рано или поздно выводят на чистую воду. Надеюсь, на меня никто не обидится.