А вот Марти было хорошо. Он скакал по траве, как козел, иногда выныривая, обозначая свое присутствие. На мышей охотился, судя по всему, ну и пускай. Правда, один раз он превратился в полосатого монстра и ускакал в чащу. Вернулся, неся в зубах кролика, которого сожрал за две секунды.

Очередной привал устроили в редкой посадке, мимо которой шла утоптанная сельская дорога. На ней виднелись застывшие следы подков и копыт поменьше, а еще бороздки от колес. Рися посмотрел на это дело, походил туда-сюда и решил, что дорогой пользуются редко. С чего он это взял, не знаю, но поверил на слово. Зато дорога была описана в книге, так что мы уже не сомневались, что сюжет и есть наш гайд для чайников.

И вот сейчас мы шли по дороге — точнее, Рися шел по дороге, Марти шарился на поле, а я тащил ношу на обочине, там, где трава. Чтобы не пачкать шкуры пылью.

— Долго еще, как ты думаешь? — спросил я.

— Да нет, наверное. О! Сейчас и спросим! — друг радостно кивнул вперед.

Навстречу нам ехала телега, запряженная одной лошадью. На ней сидел щуплый на вид мужичок лет пятидесяти в просторной рубахе и широких штанах, на голове соломенная шляпа. Рися отступил ко мне и махнул местному.

— Добро вам, молодняк! — звучно крикнул незнакомец, осадив лошадь.

— И вам добро! — улыбнулся Рися. — Мы тут не местные. Не подскажете, правильно ли в город идем? Хотим вон шкуры продать.

Мужичок глянул на серый мех, одобрительно покачал головой, и посмотрел на солнце. Вытянув руку перед собой, он прищурил один глаз и выдал:

— Через один палец будете, уж близко совсем.

— Интересно, палец это сколько в километрах? — шепнул Рися мне, а мужику уже громко: — Спасибо. А правда ли что на рынке шкуры можно продать?

— Я почем знаю? Я из Верховодицы.

— А это тоже город?

— Тьфу! Дяревня это, дяревня! — местный подстегнул кобылу и отправился дальше.

— Дяревня, значит, — передразнил Рися.

— Если это не условное средневековье, а нечто более древнее, то мы влипли, — скривился я.

— Скоро узнаем. Может мы просто попали в глухомань по местным меркам.

Я пожал плечами. Да, скоро узнаем.

И узнали. Минут через двадцать были на месте. Город оказался большой деревней, стоящей на холме. Дорога спускалась к реке, которая подковой текла вокруг городища, и переходила в деревянный мост. На лугах паслась привычная нам живность типа коз и коров, хотя и отличия имелись, и совсем уж непривычная… Сине-зеленые рогатые не то буйволы, не то… короче, тоже парнокопытные, и маленькие толстые красноватого цвета мохнатые… хрюшки. Да, наверное, они.

Странно. Леса, поля, дорога, мужик на телеге — все так похоже на нашу родную среднюю полосу. А тут какие-то неведомые твари, но хотя бы безобидные и травоядные. Они не обращали на нас вообще никакого внимания. По дороге сновали босые в оборванной одежде детишки, с любопытством глядя на пришельцев и, перешёптываясь, громко выдавали догадки кто мы такие и зачем пожаловали.

— Охотники! Золотой дам — охотники!

— Откуда у тебя золотой, дурачок? Мамка юбку перед Бурусом задрала? — раздался дружный злой смех.

— У этого меч, а еще волчьи шкуры!

— А этот с топором! На лесника похож!

— Лысый чего? Вроде молодой, а волоса порастерял!

Рися недружелюбно на них оскалился, и мальчишки на всякий случай отбежали подальше.

— Хорош, мелочь пугать, — прохрипел я, мечтая поскорее избавится от шкур.

— Да ладно! Разве я страшный? Мама говорила, что я добрый и милый мальчик.

— Везет. А моя говорит, что я лентяй и весь в папашу-подонка.

— Просто ты на него похож, вот она и бесится, — отмахнулся Рися.

— А ты откуда знаешь? — слегка удивился я.

— Ну как же! Мы с тобой пили? Пили. А ты когда бухой, болтаешь без умолку. Тебя тогда только Надька заткнула. Помнишь ее?

Еще бы не помнить! В два раза больше меня. Я тогда почти сразу протрезвел, когда понял, что она меня либо раздавит, либо я задохнусь, потому что своими сиськами деваха перекрыла доступ к кислороду. Но да, сопротивляться не было сил. Надо сказать, она, конечно, симпатичная, несмотря на комплекцию, но лучше нам было трахаться по трезвому, а то без травм не обошлось. Психологических травм.

Тем временем, мы добрались до моста. Плотно прижатые друг к другу доски настила на вид были прочны или недавно ремонтировались. Резные столбики и перила не давали возможности бухнутся в реку. Оно и верно, река хоть и не слишком широкая, но глубины на вид в ней было прилично. Меня поразила кристально чистая вода. Она была настолько прозрачна, что можно было рассмотреть мелкие разноцветные камушки и большие рыбины. Серо-зеленые, красные, желтые, синие, черные. Они плавно скользили, петляя между высоких тонких водорослей. Мы даже остановились и постояли минут пять, облокотившись на перила, наблюдая за жизнью подводных обитателей.

Передышка была кстати. Мы входили в место нам чуждое и странное. Место старинное. Место, где мы незваные чужаки. Кто знает, что нас там ждало?

У ворот стояла охрана. Крепкие мужики в темно-коричневых кожаных жилетах, штанах, сапогах до колена, вооружённые пиками и мечами, они преградили нам дорогу.

— Стой! Кто такие? — выступил вперед усатый высокий мужик.

— Путники. Хотим продать товар, — ответил Рися.

Хорошо, что решил взять на себя роль переговорщика, потому что я впал в ступор. Мужики переглянулись между собой и начали перешептываться, подозрительно глядя на нас. Потом все тот же усатый сделал шаг вперед и как-то неуверенно выдал:

— Имя.

Мы переглянулись. Вопрос неожиданный, да и разве есть разница?

— Аристарх.

Мужик достал из своей сумки жёлтый свиток, развернул его и долго пристально вглядывался. Мне даже стало любопытно, что там такое записано. Потом нахмурился и через плечо глянул на своих товарищей, покачал головой. Достал черный мелок, и записал что-то, медленно водя по бумаге. Аж вспотел от натуги.

— Ты? — обратился он ко мне.

— Павел.

— А этот чей? — страж ткнул грифелем в Марти.

— Мой.

— Магический? Кличка, степень перевоплощения?!

— Марти… — я запнулся, соображая, что такое степень перевоплощения.

А страж вопросительно посмотрел на меня.

— Я не знаю, что такое степень перевоплощения, — развел я руками, чувствуя себя идиотом.

Стража нервно захихикала, а один из них с седой засаленной шевелюрой, сплюнул на землю:

— Соровы чужаки…

— Какие у него способности? — не обращая внимания на остальных, продолжил допрос страж со свитком.

— Ну он становится большим и убивает зверей, — я криво улыбнулся.

— Огнем не дышит? — сощурился мужик.

Я отрицательно помотал головой. Надеюсь, что не дышит.

— Тогда путь идет, но, если сожрет кого-то, тебя вздернут вместе с ним. Уяснил?

Я быстро закивал. Чего же тут не уяснить? И повернулся к Марти:

— Никого и ничего не жрать! Иначе получишь. Понял?

Кот плюхнулся на задницу и облизнулся. Будем считать, что понял.

Нас пропустили через ворота. Мне показалось, или на кота глядели особенно подозрительно, но с интересом. Краем уха услышал, как они обсуждали неведанную животину, что посетила их впервые за долгое время. Странно все это.

Мы сразу оказались на большой площади. Посреди высилась трехметровая скульптура какого-то бородатого мужика, обмотанного тряпкой на подобии древнегреческих статуй. Рожа та же, что на монетах, значит местный король. Вокруг монумента хаотично расположились палатки торговцев, а саму площадь окружали деревянные двух-трехэтажные терема с резными ставнями, галереями и флигелями.

— Давай за мной.

Рися уверенно нырнул в людской поток, а народу тут было предостаточно. Торговцы и различный люд сновали между прилавков с овощами, рыбой, тканями, утварью. Я даже не успел опомниться, как мы оказались возле лотка с мехами. И чего тут только не было: шкуры — волчьи, лисьи, беличьи и заячьи, и даже медвежья, а еще меха неизвестных нам зверей — темно-синие как сапфиры, зеленные с охровыми подпалинами, красные с рыжими хвостами и лапами, разноцветные перья птиц.