— Процесс активирован…

Как вы уже догадались, результат мы получили абсолютно аналогичный. И это притом, что не поленились удалиться от объекта, обогнуть его по дуге окружности и только потом осуществить манёвр сближения. О прицельном попадании в район стыковочного комплекса речи уже не шло, нас бы устроил даже прорыв в километровую зону в рандомной точке. Но… чего нет, того нет.

— Зараза! — в сердцах высказался я.

Конечно, изначально было желание выразиться куда более ёмко, но присутствие Лизки заставило отказаться от этого намерения. Она и сама редко ругалась, и меня старательно отучала. Ну и приходилось соответствовать ожиданиям.

— Всё же мы имеем дело с искривлением метрики континуума ПВ, капитан Заварзин, — после довольно длительной паузы пришёл к заключению Кумо. — Вокруг объекта сформирован «пузырь»…

— Опять?

— У меня нет более точных терминов, сэр. Но это не тот «пузырь», что в подпространстве… этому я не могу дать определение. То, что образование сферическое, сомнению не подлежит. Но ни одним физическим методом, за исключением визуального, фиксации оно не поддается.

— «Пузырь», значит… и что делать?

— Попробовать изменить исходные данные, сэр.

— То есть пойдём от противного? Плевать на приборы, ориентируемся визуально?

— Ответ положительный, капитан Заварзин.

— И что это даст?

— Возможно, ничего.

— Хм…

— Да ладно тебе, Заварзин! — встряла Лизка. — Не попробуем, не узнаем. Эй, мелкий! Рули, давай.

— Боюсь, здесь я бессилен, мэм. Капитану Заварзину придётся взять управление на себя.

— Да не вопрос! Давай, траекторию просчитывай.

— Процесс активирован… процесс завершён. Автопилот активирован. Дальше сами, сэр.

Торможение, разворот, разгонный импульс… пока курс выдерживаем. Но чёртова древняя железяка уже начинала раздражать. Глюком она оказаться не могла по определению — сканеры её видят… хотя стоп! А что именно они видят?

— Кумо?

— Да, капитан Заварзин?

— Как объект отображается в логах сканирующей системы?

— Как компактное сосредоточение массы.

— Просто массы?

— Ответ положительный, сэр. Определить элементный состав не представляется возможным.

— То есть опознали объект мы исключительно визуально?

— Да, сэр.

— Но при этом он может быть чем угодно ещё?

— Не исключаю такой возможности, сэр. Кстати, пора корректировать курс.

— Вижу… чёрт!

Казалось бы, вот она, база! Почти рукой подать, особенно по космическим меркам. Однако же почему-то ничего у меня не получилось. Вроде и коррекция прошла успешно, и скорость мы не потеряли… а почему-то вдруг уже через пару мгновений по завершению маневра выяснилось, что мы опять сквозим мимо…

— Попробуйте коррекцию с запасом в тридцать процентов, сэр.

— Спасибо, блин! Сам уже сообразил! — отбрехался я, не оставляя попыток победить неподатливый джойстик системы управления. — Зараза! Снова промахнулись…

— Ответ положительный, сэр.

— Рекомендации?

— Повторный эксперимент.

— Условия?

— Те же, но по моей команде дадите тягу на маршевые двигатели, сэр.

— Думаешь, поможет?

— Надеюсь на это, капитан Заварзин. Наша последняя попытка позволила получить уточнённые данные. Я зафиксировал… упругость среды.

— Чего?!

— У меня сложилось впечатление, что мы упираемся в некую колоссальную мембрану…

— Алекс, он всегда такой?

— Какой, Лиз?

— Занудный.

— Это его нормальное состояние, э! — как всегда вовремя влез кэп. — И это вы ещё быстро справляетесь.

— Пожалуй, погорячилась я с тобой напроситься…

— Поздно, Елизавета. Теперь обратной дороги нет. Или решаем проблему, или возвращаемся вместе, трусливо обо… кхм… поджав хвосты.

— Да вообще пофиг! — жизнерадостно отмахнулась Лизка. — Антиквариат жалко только…

— Ну так мы ещё и не сдались… Кумо, заходим на второй круг.

И снова у нас ничего не получилось. Я старательно выдерживал курс на старую развалину, больше полагаясь на собственное зрение, чем на выстроенную «мини-гексом» в «дополненной реальности» траекторию с тридцатипроцентным запасом, и даже вовремя дал импульс маршевыми движками, но… мы снова пронеслись мимо, на сей раз с изрядным ускорением, так что маневрировать потом пришлось довольно долго. Торможение, разворот, коррекция курса, новый разгон… лыко и мочало, начинай сначала.

Озарение случилось на третьей (снова безуспешной) попытке:

— Кумо, какой режим «мерцания» может выдержать «Набат» без значительного вреда?

— Для корпуса или для пассажиров?

— А что крепче?

— Корпус, естественно.

— Тогда ориентируйся на пассажиров.

— Есть, сэр. Анализ проведён. Расчётный режим…

— К чёрту подробности! Давай снова попробуем, но без разгонного импульса. Просто… скажем, в десятикилометровой зоне включай «мерцание».

— Хорошо, сэр. Экипаж готов?

— Более чем, — подмигнул я слегка сбледнувшей Бетти. — Не грузись, дорогая, я сам первый раз такую штуку проворачиваю.

— Успокоил, блин! — хмыкнула ненаглядная, но и впрямь немного расслабилась.

«Мерцание» — это именно тот режим, который превращал безобидные «понтоны» во всесокрушающие «брандеры». Но гибельным для всего материального он становился при строго определенных параметрах. По сути, это серия подпространственных «нырков» при микроперемещениях. В нашем же случае частота «мерцаний» не превышала, как я успел заметить из выкладок Кумо, десяти герц, а перемещения уже не соответствовали определению «микро». Если только совсем уж в космических масштабах. Но нам и такого варианта за глаза, особенно с учётом движения по инерции. А идея, как вы уже поняли, заключалась в том, что нужно попробовать преодолеть «мембрану», «нырнув» в континуум ВП. Тут, кстати, еще одна проблема — как подгадать, чтобы «нырок» совпал с этой самой «мембраной»? Ответ же предельно прост — исключительно эмпирическим, то бишь опытным, путем. Короче, будем пробовать до посинения, пока не попадём… пальцем в небо.

Естественно, с первого раза у нас не получилось — сказалась та самая «рассинхронизация». И со второго тоже. А вот с третьего, когда Кумо получил две опорные точки, мы почти достигли своей цели. Но всё же только «почти»: старая американская база снова осталась за кормой, но загадочный «карман» украсился характерными искажениями, такими, знаете, как круги на воде.

— Долго вы там ещё играться будете, э?! — возмутился Рин-сан, но мы от него попросту отмахнулись — не до тебя, старый ниппонский зануда.

А Кумо ещё и усугубил ситуацию, азартно заявив:

— Всё, сэр, я просчитал режим! Вероятность удачного преодоления «мембраны» превышает восемьдесят процентов!

— Ну давай тогда! Чего ждём?!

Однако нам понадобилось еще двё попытки — первая, как нетрудно догадаться, неудачная, спровоцировавшая очередную порцию «кругов на воде», а вторая…

Я даже не сразу сообразил, что стряслось. К лёгкой тошноте с головокружением мы уже приноровились, к тому же аптечки помогли, вовремя впрыснув соответствующие ситуации препараты, да и к небольшим зрительным искажениям тоже привыкли, тем более что они очень быстро проходили, стоило только «Набату» выйти из режима «мерцания». Но вот к такой «звенящей» тишине мы готовы не были. Космос, при всей своей кажущейся пустоте, всегда чем-то наполнен — излучением, волнами различной природы, вплоть до радио, царапающими обшивку микрочастицами, разреженным газом… и всё это вкупе давало постоянный фон на сканирующем комплексе, который приходилось отфильтровывать программными средствами. И всё равно помехи периодически прорывались в «дополненную реальность». Здесь же и сейчас не фиксировалось ни единого постороннего «шума»… за исключением нашего с Лизкой дыхания. Ну и ещё сердцебиения. Или это просто у меня в ушах кровь стучит? Чёрт, реально «звенящая тишина»! А еще сверхчёткая картинка на обзорном экране, половину которого занимала туша древней станции.

— Прорвались?.. — первой подала голос Лизка. — Жутко-то как!