В застывшем взгляде Гроха угадывалась фанатичное желание во что бы то ни стало добраться до своей цели… Ей богу, встреться нам сейчас Большой Ама, и Грох голыми руками вырвал бы его сердце!..Во всяком случае, попытался бы. К счастью, Большой Ама остался на юге, и его мало интересовала троица игроков и один пёс, уже покидавшие владения диких.

Впрочем, за нами всё-таки наблюдали. Изредка, но периферийное зрение улавливало чёрные силуэты, прятавшиеся за деревьями… Наблюдали не с целью напасть (как-никак, а без вожака дикие редко представляли большую опасность), а даже с некоторым интересом: в здешних местах чужаки были редкостью, и только помешанный на артефактах Грох временами проходил через лес, таща с собой Огненные камни, взрывчатку, отбойный молоток или что-то в этом духе, чтобы в очередной раз попытаться вскрыть Дверь…

Ещё час, проведённый лесной тишине, и вот октопус восхищённо прошептал:

— Мы на месте!

***

Первым, что я увидел было… Вернее, так. Сначала я не обнаружил ровным счётом ничего. Всё потому, что замерший в каком-то полубредовом состоянии Грох закрыл большую часть обзора.

Уже потом, когда сектант пересилил себя и сделал-таки шаг вперёд, я увидел большую каменную «шайбу», отдалённо напоминающую дот. Гигантский дот, испещрённый царапинами, небольшими сколами, чёрной копотью и, кажется, чьей-то кровью — свидетельство безуспешных попыток оптимистичных искателей вскрыть наследие древних. Стоял дот на открытом холме, который обвивала неспешно текущая речка. Та самая, что лениво несла свои воды на восток, к дому Гроха.

А посреди дота была Дверь.

Дверь, за которой скрывался обладатель демонического голоса, обещавший мне Печать Сколопендры. Дверь, за которой нас, вполне возможно, ждала смерть: погоня близка, а дикие во главе с Большим Амой вряд ли надолго задержат Лоренса Дрейка и вооружённых носорогов.

Но мы зашли слишком далеко и просто не могли повернуть назад. Будь что будет, но ни я, ни тем более Грох уже не можем отказаться от искушения раскрыть тысячелетнюю тайну древнего народа.

***

Располагалась Дверь в десяти километрах к северу от воронки, некогда представлявшей собой город древних, и практически не пострадала от взрыва ядерного снаряда, модифицированного, по словам Гроха, на максимальный урон по ограниченной территории.

Удивительно, но за все эти годы Дверь так и не была найдена служителями Храма Носорога, предпочитавшими вообще не углубляться в лес, а тем более — в северо-западную его часть, населённую дикими… Ну, или была обнаружена когда-то давно и вскоре успешно забыта ввиду невозможности вскрыть крепкие неприступные створки без дорогостоящего оборудования из верхних миров…

Что из себя представляла Дверь?

Огромная пластина из уже знакомого мне зеленоватого металла, по-видимому, довольно популярного у исчезнувшей цивилизации. Такие двери обычно ставят на ангары или на бункеры… Высота — никак не меньше четырёх метров, ширина — метров десять. Толщина… Хм, я даже боюсь представить, какой была толщина, раз за все эти годы Гроху (и, вероятно, его менее удачливым предшественникам) не удалось оставить на пластине сколько-нибудь внятной царапинки.

В общем, Дверь совершенно точно не походила на тот образ, что показал мне демонический голос из иллюзии. В моём кошмаре она напоминала обычную входную дверь среднестатистической квартиры, но уж никак не гигантские гермоворота.

Но в одном видение не соврало: справа от Двери действительно находилась панелька с большими круглыми кнопками, изображавшими полустёртые символов кода. Судя по состоянию кнопок, некто (вероятно, сам Грох) потратил ни один месяц в попытках подобрать нужную комбинацию: краска практически стёрлась, а символы угадывались лишь по неясным очертаниям. Но большой проблемой это доставить не могло: уверен, Грох наизусть вызубрил местоположение нужных кнопок.

Некоторое время мы молча стояли, не двигаясь и не говоря ни слова… Как будто в ступоре. Наверное, похожее чувство испытывали искатели сокровищ, стоя перед запертым сундуком с золотом.

Рой мыслей не давал покоя:

Заводы по производству киборгов, воронка, оставшаяся после уничтожения целого народа, Дверь… А сколько ещё тайн скрывает древний лес Первого мира?

Я всё больше и больше понимал философию Гроха… Зачем устремляться к выдуманным званиям, деньгам, зачем двигаться к вершине девяти миров, если здесь, прямо у тебя под носом, расположено нечто по-настоящему великое и таинственное. И ведь никто из Храмов до сих пор не занялся массовым исследованием Первого мира.

Но почему?..

Ответ до смешного прост. Тайны, скрытые в древних лесах, могли серьёзным образом пошатнуть существующий строй. Вскроют один из таких дотов, и выяснится, к примеру, что Грох прав; Три Великих Бога — это вовсе не боги, а, к примеру, названия препаратов по генетическому улучшению организма. И носороги, аисты и мангусты поклоняются не создателем девяти миров, а просто рекламным маскотам некогда исчезнувшей цивилизации.

Что после этого станет с властью Храмов? Их символическое доминирование исчезнет, как призрак, и никакая сила не сможет удержать миллионы игроков от восстания. Нижние миры буквально сожрут правящую верхушку, живая волна сметёт Лучезарного Владыку с трона, сколькими бы рангами он не обладал…

Поэтому-то носороги, мангусты и аисты ожесточённо искореняли все альтернативные культы: Великих Богов трое, и втиснуть в этот ограниченный ряд кого-то ещё просто невозможно. Любая секта, любой потенциальный культ подлежит уничтожению! И только Гремучая змея двадцать лет назад сумела мобилизовать достаточное количество игроков для противостояния.

Но секта проиграла, и вся информация о ней была стёрта: настолько, что молодые игроки даже не подозревали, как выглядит магическая татуировка секты, при виде которой их отцы немедленно вызывали отряд карателей.

Это меня и спасло в первые дни пребывания в рабстве.

***

С каким-то странным, едва ли здоровым выражением на лице октопус подошёл к панели и, выудив из-за пазухи обрывок бумаги, начал нажимать на кнопки. Медленно, желая растянуть удовольствие от процесса и вместе с тем втайне ожидая провала… Наконец, восстановившийся палец-щупальце ткнул по последнему причудливо закруглённому символу.

Кнопка послушно провалилась внутрь и тут же, подчиняясь скрытой пружине, выехала обратно.

Несколько секунд не происходило ровным счётом ничего — и за это время Грох, кажется, испытал всю палитру эмоций: от томящего ожидания до откровенного ужаса — и каждая из них отобразилась на обычно спокойном зеленоватом лице октопуса.

Наконец, где-то в глубине дота раздался скрежет застоявшихся механизмов, и Дверь, дрогнув, беззвучно начала отъезжать в сторону…

Гроха чуть инсульт не хватил! У октопусов ведь может быть инсульт?.. Расталкивав нас со Стефаном и едва не пнув Воя (благо пёс успел телепортироваться из-под ног октопуса), Грох побежал к открывающимся воротам, как будто ожидая, что прямо сейчас из бункера хлынут древние артефакты или же выйдут сами древние, чтобы принять октопуса в свои ряды!..

Но ничего подобного не случилось.

Бункер (а это действительно был бункер) молча дышал застоявшимся спёртым воздухом и глядел на Гроха чёрным провалом подземелья. Выглянувшее из-за туч солнце приглашающе осветило первые ступени лестницы, ведущей к тайне «нижнего» народа Первого мира.

Это несколько отрезвило Гроха.

Некоторое время он ещё боролся с желанием рвануть сломя голову вниз, но пересилил-таки себя и спокойно выдохнул, вопросительно глядя на нас, словно спрашивая: «И чего это мы ждём?» И только когда во взгляде Гроха пропал зловещий огонёк безумного фанатизма, Стефан с опаской посмотрел в полумрак бункера и спросил:

— Её ведь можно будет закрыть?

— Можно, — бросил Грох, уверенно входя в локацию и выуживая из-за пазухи тонкую длинную леску. — Но ты уверен, что сможешь потом её открыть?.. С той стороны?