Или не подушку и не успокоится.

— Черт, а я хотел переговорить с ней.

— О чем поговорить, Морус? — тяжелая рука опустилась на плечо Орна, — мне ты все можешь рассказать. Мы ведь с тобой друзья.

Действительно, зачем нужны враги, когда есть такие друзья.

— Прости, Марти, — он попытался снять ладонь шифра с плеча, но та лишь крепче впилась, — это приватная информация.

— Информация как яд, нельзя ей давать распространятся дальше ушей.

— Не беспокойся, мне если что на ухо упадет, до языка как правило не добирается.

— Славно, иначе я его отрежу.

Сразу захотелось проглотить язык и вытаскивать его наружу только при крайней необходимости.

— Мне все не дает покоя одна мысль, — шифр дружелюбно улыбнулся, как змея перед укусом, — какого хрена убить хотели тебя? Кому такой бесполезный мусор как ты перешел дорогу, Морус? Неужели наниматели из Корво, решили убрать пешку с политической доски?

— Мартин, я не понимаю о чем ты…

— Эй! Смотрите все! — закричал кто-то из зала.

Хвала Тени! Неловкий разговор заглох в гомоне сотен голосов.

А посмотреть было на что, причем всем. Тронный зал вообще был богат на декорации, тут вам и масляные картины в пол предшествующих монархов. И Базальтовые колонны увитые мастерски скроенным хрусталем, подобно виноградной лозе сводом сходились под потолком, образуя монолитную арку. Сами стены казались диковинными, они бугрились, будто людская орда пытается проникнуть в зал из потустороннего мира. Но как объяснил мастер, это все иллюзия, на деле это застывшая вулканическая порода, которой придали форму. Выглядело жутко. Орн бы не хотел здесь оказаться один посреди ночи. Да и днем, честно говоря, тоже с неохотой.

Трон — главное украшение зала, выглядел как творение безумца: Высокий и статный, спинка истинное произведение искусства зодчих, в виде челюсти великана, подлокотники в виде согнутых клыков, а сиденье в форме вываленного языка, устланного шкурами. Где та грань между роскошью и безвкусием Орнот не знал. Но здесь очевидно перешли оба рубежа. Так же над ним висел портрет Айрона Красного во всю стену. Изрядно потрепанного и с воткнутым топором промеж глаз.

Ну а вершиной авторского великолепия были витражи — десятиметровые мозаики окон ограждали просторную террасу. Самая красота заключалась в лунном свете, который пронизывал калейдоскоп цветов и сияющим каскадом заливал тронный зал.

И свет сходился в одной точке, на единственном гладком сегменте стены. На ней, словно по волшебству зажглись узоры, странные руны сформировали запечатанные врата. Что и говорить, но в мгновение ока весь зал столпился возле диковинки.

Каждый желающий мог подойти к таинственным символам, потрогать их, понюхать, возможно, облизать. Спектр взаимодействий достаточно широк на самом деле. Только все без толку.

Лонг попытался соорудить таран из скамейки и двух шлюх, но не справился с управлением и впечатался в Йорвульфа. Надо ли говорить, что Йорвульф тоже не справился с управлением и одним пинком отправил начальника стражи в другой конец зала под шелковый гобелен. Симпатичный такой гобелен. Странно, и как его еще не раздербанили на сувениры, подумал Орн.

Лонг еле выполз из-под золотистой ткани, не сразу сориентировавшись, где он вообще находится, и как его зовут. После оплеухи Йора, вообще удивительно, что он способен двигаться:

— Йорвульф, прости меня, мужик, — прокряхтел капитан стражи пытаясь подняться, но лишь плотнее закутался в плотную ткань, и стал похож на жирную неуклюжую гусеницу, — в качестве изы… ызынений, что я могу для тебя сделать?

— Не дышать.

В общем-то, больше они не общались.

Если вернутся к теме загадочных светящихся ворот, то такое занимательное событие грех было оставить без внимания. Каждый посчитал своим священным долгом докопаться до тайны дворца самостоятельно и перепробовать все! Масла в огонь подливал король, обещая самому креативному и эффективному мешок серебра, и годовой запас вина из погребов покойного короля-тирана Айрона Красного. Вино, кстати, редкостная кислятина, сопоставимая с той ослиной мочой, которую подавали в Бимонте. Однако энтузиазма сей факт, у народа ни капли не отнял.

Загадочные письмена сложенные в арку, едва ли не кричали: Хэй! За мной что-то интересное, откройте меня. Но, все настолько упились и отупели, что один единственный Эрсус сообразил, что подобные руны он видел в Корво. Чертовом Корво!

Да, приз от Бальдера ухватил министр.

И как только не пытались открыть врата. И пинком, и мечом, и бранным словом. Кто-то даже поцеловал руны с языком. Разумеется, ничего не вышло, луна скрылась за подоспевшими тучами и огни арки вместе с интересом зевак стремительно угасли.

— Корво значит, — Мартин почесывал седеющую бороду, — Морус, я уже триста двадцать два дня жду отчет по инциденту в этом обители фанатиков «Бледной тени».

— Я помню, помню… Сдам в ближайшее время.

— Марти, не зуди, умоляю, — отрешенно произнес Бальдер поправляя съехавшую набекрень корону. Она ему шла, во всяком случае, скрывала лысину, — почему ты вечно издеваешься над Орном?

— Издеваюсь? Почему?

— Не знаю почему, видимо из-за мерзости своей натуры.

Орнот позволил себе сдержанную улыбку, но поднять глаза на шифра боялся, все же в отличие от короля, он так дерзить не мог. Бальдер вообще вел себя не как король, а как старший брат, и общался примерно так же практически со всеми. Ведь короля делает его свита, и именно она привела его к венцу правления. За время своего становления он практически не изменился, разве что волосы на его голове редели, а на бороде густели. Его Величество тем временем вытряхивал из бокала последние капли в открытый рот.

— Марти, сопроводи гостей по палатам, пока они окончательно все не выжрали, и Торфину в качестве наказания назначь дежурство, пусть протрезвеет. А нам с Орном надо обсудить пару моментов. Хорошо?

— Конечно, Ваше Величество. — Мартин холодно улыбнулся, отсалютовал и спешно удалился.

Если бы Орн умел так запросто спроваживать шифра, он стал бы самым счастливым человеком во дворце. Кажется, но сегодня на удивление хороший вечер.

Джин

Политика. Политика. Политика. Хотелось биться лбом в стену, лишь бы это закончилось. Неудивительно, чего эти вулканические чудища застыли в барельефах в мученической позе. Тут волком взвоешь, каждый день эту херню слушать, и в прямом смысле на потолок полезешь.

Намалеванные румянами и белилами девушки, едва ли походили на самих себя. Нацепили все украшения, какие нашли в борделе, а если показалось мало, то занимали, воровали, выкупали за последние деньги. Некоторые из них были совсем детьми, но кучке самодовольных идиотов это было невдомек. Выглядит распутно? Значит можно и присунуть. А глупышки лелеют надежду встретить на балу того самого принца на белом коне, который заберет их в свой очаровательный голубой замок и будет оберегать как зеницу ока, как самый драгоценный цветочек. На деле же, местный контингент напоминал не белого рыцаря в сияющих доспехах на не менее белом коне, а грязного и колючего засранца на хромой кляче.

«Каждому бы голову оторвала за девочек и яйца заодно. Эх, и с каких пор я такая моралистка?» — подумалось ей.

— Жратва здесь хуже, чем в кабаке Джо Нищебога, — Фрид ткнулась плечом рядом с Джин, — а дерьмовее чем у него, днем с огнем не сыщешь.

— Но ты же нашла, притом не абы в каком свинарнике, а в самом роскошном месте всего королевства, — Джин улыбнулась, и подмигнула подруге, — обчистила того бобра?

Фрид поморщилась, сверля взглядом советника, который, как и все, залипал на стену со странными рунами.

— Да нифига у него нет. В карманах только нитки, — девушка стряхнула с ладони прилипшие катышки, — в трусах не проверяла, но сомневаюсь, что найду там что-то внушительнее.

— У меня тоже не густо, — горестно вздохнула Джин, — пыталась выцарапать рубины с короны его Высочества, но те, сука, намертво привинчены.