— Я ещё не знаю, кто она, Матео не написал, — смутился Орсо. — Но… я не знаю… ведь нужен обед…

— Будет! — Ада отложила свою книгу и довольно резво для своей ноги встала из кресла. — Будет и обед, и вино… Когда вы их ждёте?

— Если можно… завтра…

— Конечно, можно, что за вопрос. — Ада уже помчалась в кухню, и Орсо поневоле пришлось следовать за ней. — А кто этот ваш друг?

— Школьный товарищ. Случайно встретил на улице и понял, что страшно соскучился. — Близких друзей в школе у Орсо не было, но ровные отношения сохранились почти со всеми, кроме… а, впрочем, ну его, что о нём вспоминать. Школу наследник Травенари не особенно любил, но как же теперь пусто без знакомых лиц!

— Ну что ж, — Ада уже прохаживалась туда-сюда перед полками, где в строгом порядке хранились баночки с пряностями, крупы, макароны и прочие заготовки для кулинарных шедевров. — Чеснок… имеется, перец — маловато… Коринна! Завтра нужно купить баранью ногу и обязательно — красного перца! Без перца тут никак… Таким образом, — сообщила опекунша по итогам осмотра, — на обед у нас баранья нога с чесноком, пирог с сыром и абрикосовые корзинки. Девушка любит пирожные… я надеюсь?

Прогулку с Порохом пришлось начинать ещё раньше обычного — в темноте. Долго не катались — снегопад и резкий ветер вместе образовали такую метель, что в парке можно было запросто потеряться. Конь будто чувствовал возбуждение и беспокойство хозяина, домой нёсся без понуканий, грохоча подковами о булыжник и выдыхая густые облака пара. Орсо сам не понимаю, по какому поводу с раннего утра не может усидеть на месте. Ну, гости, ну и что? Привыкший разбираться в причинах своих ощущений, он старательно раскладывал по полочкам всё, что ожидалось. Копаться пришлось долго: Матео, старый приятель… Ада — непонятно, что он на самом деле думает об Аде… но это нас не касается, это его дело… будет спрашивать о планах на дальнейшую жизнь — да есть у нас планы, весь стол в кабинете завален… ещё эта его дама… Вот оно! Дама. У Матео, вечно стеснительного, тихого Матео появилась дама, а Орсо, всегда считавший себя не последним среди сверстников, девушкой не обзавёлся. Да и где бы её можно было встретить, безвылазно сидя дома?

Ада уже колдовала над завтраком, и Орсо почувствовал себя виноватым: ладно что сам вскочил ни свет ни заря, ещё и опекуншу заставил подняться! Однако Ада была весела и совсем не смотрелась сонной:

— А, господин Травенари! Вы не находите, что сегодня прекрасная погода? — спросила женщина, изображая томную светскую красотку.

— Нет, не нахожу! — рассмеялся Орсо. — Стоило остановиться, и вокруг Пороха наметало сугроб в конский рост.

— Тогда наливайте себе какао, пирожки будут готовы через десять минут. А потом займёмся ногой! Бараньей, естественно.

— Хорошо… — Орсо радостно вздохнул и устроился поближе к печи. Встать на исходе ночи, проехаться по метельным сумеркам на любимом коне и вернуться в тёплый дом к завтраку… в этом есть что-то от состояния, которое принято называть счастьем!

Время до полудня надо было занять чем-то полезным, хотя бы для того, чтобы унять глупое волнение. Сосредоточиться на книгах получалось плохо — через час Орсо в третий раз поймал себя на том, что вскакивает из-за стола каждый раз, как под окном раздаётся звук проезжающего экипажа. Довольно метаться! — приказал он себе, снова сел за стол и углубился в тригонометрию. На этот раз его хватило ещё на час, и от занятий не отвлекли ни запах жарящейся баранины, который уверенно вполз на второй этаж, ни стук в оконный переплёт — снегири очистили рябины под окнами и решили попытать счастья в доме. А потом он услышал сдавленный женский крик. Ещё не задумавшись, что делает, он уже оказался на лестнице со шпагой в руке, ожидая любой пакости. По крайней мере, так казалось, пока пакость не явила себя во всей красе.

Сперва Орсо не понял, что творится в доме, ещё минуту назад таком мирном. Паоло запирал парадную дверь на засов — настоящий тяжёлый деревянный засов! Коринна металась с веником в одной руке и совком для золы в другой. Холл первого этажа заполняло паром, валившим из двери чёрного хода; на двери, удерживая её открытой, повис Ринальдо, а из клубов пара медленно выплывал Джианни, таща за собой по полу что-то большое и тяжёлое. Ада тоже была там, Орсо слышал её резкий голос, но саму женщину не видел. У самых сапог Джианни показалась куча какого-то тряпья, потом чья-то голова… До Орсо дошло, наконец, что творится, он прыжком преодолел лестницу и, отбросив шпагу, кинулся помогать. Вдвоём они заволокли в холл неопрятную тряпку — то ли драный плащ, то ли видавшее виды одеяло, на которой, как на волокушах, лежал человек. Ада шагнула следом, отряхивая снег с домашних туфель, Ринальдо, наоборот, нырнул наружу и захлопнул за собой дверь. Остальные мужчины собрались вокруг лежащего, и Ада незнакомым решительным тоном приказала:

— Ко мне. Коринна, дверь!

Втроём тяжёлое тело удалось даже поднять. Служанка торопливо распахнула дверь в спальню Ады, нежданного гостя внесли туда и уложили на ковёр. Ада твёрдой рукой взяла Орсо за плечо:

— На пару слов. Ненавижу объяснять второпях, но придётся.

Опекунша, оставляя на коврах мокрые следы, вела воспитанника в гостиную, встала так, чтобы говорящих было не видно из окна:

— Орсо, никто не должен знать, что у нас такой гость. Обещаю — я расскажу всё, что знаю, но не сейчас. Ему нужна помощь, и срочно, и я не могу отвлечься ни на что другое. Я примерно знаю, что и как нам теперь делать, но только примерно… — Она замолчала, провела ладонью по лбу, словно снимая паутину. — Если придёт почта или кто-нибудь будет спрашивать меня, — вы хозяин в доме. Хозяйка больна и не принимает гостей — вот и весь ответ. Будут настаивать или расспрашивать — придите в гнев и гоните всех дрянной метлой с порога. Где найти метлу, Коринна покажет. — Почудилось, или она ещё и шутит? Нет, улыбается бледненько. Что же происходит?

— А… но Матео!.. Может быть, послать письмо… ну, отложить?..

— Уже поздно. Да и вопросы появятся… Нет, эти гости меня не беспокоят, к тому же они — ваши. Я выйду поздороваться, но много времени им уделить не смогу, сами понимаете, — Ада виновато развела руками.

— Ничего, мы… я найду чем занять гостей!

— Вот и прекрасно. Обедать будете без меня. Коринна способна хотя бы разогреть мясо… я надеюсь?

— Да… хорошо, я понял. Хоть об этом-то не переживайте, — не удержался Орсо и прикусил язык. Но опекунша не обиделась:

— Договорились. Обед — на Коринне, приятная обязанность выставлять за порог нежеланных гостей — на вас.

Ада скрылась в своей спальне, Орсо подобрал брошенную в небрежении шпагу и побрёл наверх. Предсказание полковника сбывалось: жизнь стала «весьма непредсказуемой». А что, собственно, толку в предсказуемости!

Вернуться к учёным занятиям толком не удалось: стоило Орсо сесть за книги, как в дверь (на сей раз парадную) решительно заколотили. Орсо перегнулся через перила:

— Джианни, откройте! Я сейчас!

Когда он спустился в холл, луж воды на полу уже не было, а Джианни, кланяясь, распахнул дверь перед пожилым полным мужчиной в полицейском мундире. Вместе с ним в дом незваным ввалился целый сугроб и мгновенно начал таять. Вошедший величественно отряхнул с эполет сугробики поменьше, полетел мокрый снег.

— Ррразрешите!.. — взревел гость так, что дрогнули стёкла. Орсо, вспомнив, что посетителей положено выдворять, кинулся к полицейскому, вытаращив глаза:

— Прошу вас, умоляю! Тише! — И, оглянувшись опасливо на дверь гостиной (к счастью, закрытую), добавил интригующим шёпотом:

— Мигрень!

— О… — полковая труба заглохла, и дальше полицейский чин изъяснялся тоже шёпотом, от которого качались канделябры. — Прошу меня простить, господин…

— Травенари, — представился Орсо. — Я воспитанник госпожи Анлих. Я понимаю, у вас наверняка срочное дело, но… видите ли… с утра ходим на цыпочках — мигрень…