Орсо бесшумно спрыгнул с коня, взял его за повод и медленно повёл, прячась в тенях сада, подальше от крыльца и от двух замерших, как статуи, женщин. Герб с двумя рыбами, многажды повторённый на кованой ограде, был ему знаком: семейство Писци считалось весьма влиятельным, уже сотню лет исправно поставляя стране способных и энергичных генералов всех родов войск. Кажется, и в нынешнем поколении есть какой-то известный вояка Писци…

Но что же происходит? Кто, по какому праву врывается ночью в дом знатнейшего семейства столицы, кого эти неведомые люди увезли в своей жуткой карете? Понятно теперь, почему так вымер город, но что стряслось? Может, это и есть та катастрофа, которой он так ждал и которая забыла прогреметь громами, предупреждая тех, кто способен понять предупреждения…

Мост Рабелли показался внезапно — пробравшись вдоль стен старого кремля и обогнув пустой и мёртвый рынок, Орсо выехал к нему через какие-то склады и сараи. Ждать на этой стороне — так сказала Роза. А сколько ждать? И кого?

Он потёр занемевшие от холода пальцы, поправил на Сове тёплую попону, скормил обоим коням по кусочку засахаренного абрикоса, прихваченного в карман на всякий случай. И тут увидел, что, пока он крутил головой, картина изменилась: у крайнего пилона моста, где ещё мгновение назад не было ничего кроме подтаявшего сугроба, бесшумно выросла человеческая фигура в широкой шляпе и бесформенном плаще, способном скрыть не то что пистолет — полевую мортиру, а дальше, в тени моста, был ещё кто-то, высоченный и очень осторожный. Орсо потянулся за своим оружием, но фигура шагнула в сторону, ныряя в тень крепостной стены, и знакомый голос тихо и отчётливо сказал:

— Мой дорогой воспитанник! Ничего не забыли… я надеюсь?

Орсо едва не понёсся к Аде вприпрыжку — оказывается, беспокойство за неё глодало почище страха патрулей! Рослый сопровождающий Ады шагнул к Пороху, протянул Орсо руку:

— Слезай, разомнись, а то замёрзнешь.

— Зандар! — громко выдохнул Орсо, и на мгновение ему стало тепло в морозную ночь.

Ада уже деловито перекладывала в седельные сумки Совы какие-то припасы, принесённые в пузатой корзине. Из вопросов Орсо, посыпавшихся лавиной, она ответила лишь на один — по её мнению, очевидно главный:

— Мой августейший брат приказал арестовать всех явных и предполагаемых сторонников мирной политики прежнего короля. На границе с Айсизи убит генерал Писци, командующий пограничной стражей Андзолы. Джакомо готов начать войну.

«Поедем закоулками», — пообещала Ада и обещание выполнила точь-в-точь. Всю ночь они скакали засыпанными снегом тропинками, накатанными колеями от саней, перебирались через бесчисленные ручьи по шатким мостикам, а то и просто вброд, перескакивали низенькие, наполовину заваленные сугробами плетни и срезали напрямик по полям… Порох отлично показал себя в этом утомительном и опасном путешествии: сколько раз Орсо рисковал полететь вверх тормашками из седла, когда под снегом коня караулило очередное малозаметное препятствие — ямы, бугорки, поваленные деревца словно нарочно сбежались, чтобы помешать скачке. Но Порох лихо справлялся с дорожными неприятностями, и Орсо ощущал коленями, как под бархатистой шкурой, под крепкими рёбрами ровно и размеренно бьётся могучее сердце. Верный друг, кажется, готов был нестись так же неутомимо круглые сутки.

Сова не отставала — она была легче Пороха, все дорожные помехи перелетала, расстилаясь над ними низко-низко (в манеже это называется «облизывать препятствия»), а потом снова переходила на свою мягкую иноходь. Она шла первой — Ада выбирала, куда ехать, — но Пороху даже на широкой дороге с трудом удавалось время от времени поравняться с кобылой. Лукавый вишнёвый глаз Совы словно поддразнивал жеребца, и временами они откровенно неслись наперегонки.

Конь Зандара был тяжелее, мощнее и чем-то напоминал Грозного, памятного Орсо по сумасшедшей скачке ко дворцу в день смерти короля. Но Грозный был потомком рыцарских коней, носивших в битвы закованных в железо седоков, а от них ожидалась известная резвость. Коню, который вёз зинала, видно, ближе и по духу, и по роду были ещё более могучие, но неспешливые тяжеловозы, таскавшие на поля сражений многопудовые пушки и гигантские обозные возы — целые дома на колёсах. Он старался не прыгать через заборы и канавы, а уж если деваться было некуда, взлетал в воздух тяжело и с неохотой, а обратно рушился с таким тяжким топотом, что вздрагивала земля. Зандар был не особенно умелым наездником, а скаковые способности коня могли умотать и самого лихого вольтижёра; однако зинал держался молодцом и почти не отставал от Ады и её воспитанника — прекрасных ездоков.

На счастье путешественников, ночь была безветренной, но темень их окружала совершенная — только отблески снега позволяли хоть что-то видеть вокруг. Впрочем, дорогу находила Ада, а как ей удавалось что-то разглядеть в зимней ночи, Орсо и не пытался уразуметь. Когда, по его понятиям, было уже около пяти утра, женщина в очередной раз велела остановиться на краткий отдых. Зандар тут же спрыгнул с седла — видно было, как он устал, но решительный вид его говорил, что в случае надобности он готов скакать хоть до следующего утра. Ада попрыгала на снегу, чтобы размять ноги, помахала руками, обтёрла лицо горстью снега:

— Вот там, за рощей будет деревенька, там мы остановимся на отдых. Но не позже полудня надо двигаться дальше. Дорогой наследник, ты захватил с собой денег… я надеюсь?

Орсо выразительно хлопнул по груди — во внутренних потайных карманах там и сям были рассованы монеты разного достоинства, в кошельках и россыпью, а какая-то мелочь болталась и по другим карманам.

— Чудесно! — одобрила Ада. — Теперь надо подумать, как быть с конями.

Орсо похолодел. То есть как это — как быть? Порох… неужели его придётся где-то оставить?! Ада понимающе похлопала его по рукаву:

— Кони у нас с тобой приметные, так просто их не спрятать, а выследят нас по ним легче лёгкого. У меня есть одна задумка… скажи, Порох хоть раз ездил в фургоне?

Орсо покачал головой.

— Жаль, — вздохнула женщина, — но он умный зверь, привыкнет. — И, видя на лице юноши искренне изумление, развила мысль: — Порох и Сова поедут в крытом фургоне, в каком перевозят коней для скачек или породистых производителей на конные заводы. Видел такие большущие повозки? Мы возьмём такую, Зандар будет кучером, ты — конюхом… справишься, я надеюсь?.. Ну а я поеду отдельно.

— Как… куда? — испугался Орсо.

— Недалеко, — успокоила Ада с улыбкой, — только до точки встречи. Там можно будет снова ехать верхом, и там мы расстанемся с Зандаром. Ненадолго, не волнуйтесь! Но к месту назначения нам придётся добираться разными дорогами — так безопаснее.

— Но куда мы едем? — спросил наконец Орсо. Не то чтобы ему было не всё равно — с Адой он готов был ехать куда угодно, хоть на другую звезду, но хотелось увидеть хоть проблеск логики в их нежданной скачке задворками. За всю ночь он понял только, что от столицы они направлялись примерно на северо-восток, иногда забирая к востоку, поперёк течения рек.

— На границу с Айсизи, разве не очевидно? Впрочем, о целях и задачах нашего с вами похода я расскажу в тепле и за чашкой горячего вина, а они ждут нас во-он там — видите, огоньки? Держим прямо на них, только осторожнее — справа овраг, не скатитесь.

Ещё несколько минут езды — и кони ступили на узкие, полузаметённые улочки деревни. Время было настолько раннее, что на свежем снегу их следы оказались первыми за это утро. Провожаемые разноголосым лаем из-за заборов, всадники подъехали к трактиру. Ещё через десять минут они уже сидели у старинного, как в крестьянских домах, открытого очага, дым неторопливо, завиваясь прихотливыми кольцами, утягивался в дымогон, а руки каждого из путешественников согревала старинная же глиняная чашка с горячим вином, щедро заправленным мёдом и специями.