— А… я… вы… о-о, простите, простите мне мою… я же не знал… — полилось из баронского сына; Орсо сочувственно слушал это бульканье и кивал:

— Оставим это, у нас есть дела более срочные. Речь о вашем замке, господин Альберико.

— А… что?! Что с замком? — очнулся наследник.

Орсо картинно поднял брови:

— В каком смысле «что»? Он в руках врага! Почему вы, уходя, не взорвали пороховой погреб?

— У нас… нет… нет порохового… — вновь забулькал Альберико и растерянно огляделся: он никак не могу угадать, какого поведения ждут от него эти странные люди — аристократы в крестьянском платье, занятые каким-то большим и важным делом, намного более важным — представьте себе! — чем его, Альберико, судьба…

— Так вы были не готовы к войне? — холодно уточнил Родольфо; получилось очень грозно. Орсо подумалось, что, будь он на месте баронского сынка, он бы уже готов был удавиться со стыда! Альберико, видно, тоже ощутил укор совести:

— Это мой отец, он… он не думал…

— Ваш отец будет сам отвечать за свои действия… вернее, бездействие, — успокоил Орсо. — Сейчас речь о вас. Ваше положение крайне неприятно: вы аристократ, в отсутствие отца хозяин замка, и оставили его врагу…

— Я не оставлял врагу! — возопил доведённый до отчаяния наследник. — Я же не знал!..

— Как бы то ни было, — Орсо как бы с мягким упрёком покачал головой, — теперь там укреплённая позиция айсизцев. И что прикажете с этим делать?

— Я… я не знаю… — Альберико окончательно пал духом и смотрел на грозных пленителей, как школьник, забывший дома букварь, смотрит на грозного педеля.

— В отсутствие отца вы отвечаете за это положение перед страной. Вы владетель Джустино, вы андзольский аристократ. Если ваша честь вам дорога, у вас единственны путь…

Альберико задрожал, а Орсо мысленно поздравил себя: первый, на ком опробован новый язык, всё понял, осознал и готов.

— Взяться за оружие и отбить ваши земли у противника! Вместе с Освободительной армией.

Баронский сын с усилием сглотнул — воевать ему не хотелось. Ещё бы, а кому хочется? Но сомнения в нём ещё бродили остатки спеси тянули за язык:

— Но почему я должен… в эту вашу армию… Ведь есть королевское войско!

— Где же оно? — прищурился Родольфо. — Быть может, вы видели здесь регулярные андзольские части? На случай, если вам сие неизвестно, они блокированы в Кобалье, а Кобалья заперта ещё и с моря. Какой-нибудь месяц — и гавань падёт. А мы действуем свободно — нас не запрёшь и не блокируешь, мы повсюду! — Тут начальник штаба, полный оптимизма, несколько приукрасил обстановку, но Орсо это мысленно одобрил. Этот щенок барона не должен испытывать и тени сомнения в грозной силе армии!

— Итак, вы готовы? — обратился он к Альберико таким тоном, словно всё было уже решено и нужно было лишь формальное согласие.

— Я… ну… конечно, но…

— Да или нет, господин Джустино? — поторопила его Миннона. Это был последний удар под дых: сказать «нет, увольте!» при даме баронский отпрыск не смог.

— Я… го… готов, — выдохнул он и побледнел лицом, будто приготовится съесть живую крысу без соуса.

— Что ж, лучшего и желать нельзя, — обрадовался Орсо. — У вас есть военная подготовка?

— Э… н-нет…

— Жаль, — но это мелкое обстоятельство командира Освободительной армии не слишком опечалило. — После присяги вы будете зачислены в роту командира Саккони. Оружие у вас своё, этого пока достаточно.

Тут гордость баронского наследника снова взбрыкнула:

— Как это зачислен? Разве я не командую?!

Вы только что сказали, что не имеете военной подготовки, — полувопросительным тоном уточнил Родольфо. — Как же вы будете командовать?

— Но ведь я аристократ…

— Когда понадобятся королевские пажи, уверяю, мы об этом не забудем, — едко заметил Орсо. — А здесь нужны бойцы. Пока отдохните, вас проводят в казарму, позже принесёте присягу и получите снаряжение. — Орсо выглянул за дверь, вызвал конвойных:

— Проводить в казарму. — И, когда Альберико вышел, тихонько добавил одному из бойцов:

— И приглядите за ним пока, чтобы не дурил.

— Сделаем!

Когда в домике остались лишь трое командиров, Орсо заметил задумчиво:

— И вот, друзья, настал момент, о котором я забыл. Нам нужен текст присяги.

— И знамя, — добавила Миннона. — Налёты на разъезды можно проводить тайно, но когда мы пойдём на Поллену…

— Верно, про знамя я тоже забыл…

— Долго ли? — Родольфо пожал плечами. — Убрать с андзольского флага корону…

— Мы не только армия Андзолы. Мы больше. Флаги наших стран здесь не подойдут — совсем не тот смысл!

Родольфо задумался.

— Флаги наших стран использовать нельзя, но можно хотя бы известны цвета брать? Смотри: у всех стран флаги в два, иногда в три цвета — так положено, правила геральдики. Но мы-то хотим не флаг страны! Нам эти правила не писаны!

— Так-так! В чём идея?

— Нам нужен одноцветный флаг. Его точно ни с чем не перепутаешь, и видно будет издалека.

— Если цвет яркий, — уточнила Миннона.

— А зачем нам неяркий цвет? Белый нельзя, это карантинный знак… Чёрный — вот его плохо видно, жёлтый — как-то неоднозначно…

— Красный, — сказал Орсо. — Ада упоминала красный флаг. Эти — наши враги-пришельцы, я вам рассказывал, — его боятся.

— Назло традиции? — улыбнулась Миннона.

— И с тайным посланием тем, кто слишком много знает, — добавил Орсо. — Возможно, они ещё не поняли, что здесь их действия — уже не тайна, так пусть задумаются…

— Ну вот, половину проблемы решили, — Родольфо довольно потёр ладони. — А с присягой можно немного подождать, до обеда — уж точно.

Расчёт Орсо начинал оправдываться: бригадир Техеро, отчаянно осыпая подчинённых страшными проклятиями, рассылал повсюду летучие отряды с приказом изловить или уничтожить дерзких крестьян. В нападениях бригадир не видел никакой системы и предполагал, что крестьяне просто не оценили оказанной им великой милости: их разорили не всех и не полностью, а кео-кого даже и вообще не тронули! Что ж, они заплатят за это! От схваченного на дороге разъезда Орсо узнал, что «воздателям», как назвал своих карателей Техеро, надлежит жечь деревни без всякой жалости, а каждого, кто имеет при себе хотя бы нож, убивать на месте. Ножами кобальские крестьяне были вооружены всегда и повсюду, мальчики с трёх лет и девочки с пяти уже таскали крошечные ножики, называемые в народе «не трожь меня», — старинная традиция самозащиты не была забыта даже за триста лет в составе королевства… Так что приказ Техеро означал попросту «убивайте всех». Формально он всего лишь выполнял распоряжение Генерального штаба — не его вина, что прекраснодушный слабак Рохас не желает пачкать кровью белые перчатки!

Отряды карателей, больше похожие на банды разбойников, бросились прочёсывать окрестности Поллены, и Орсо понял, что пора выступать. Неплохо было бы всё же дождаться какого-никакого ответа из Кобальи… но времени уже нет: начинать надо сейчас, и останавливаться уже нельзя. Если хоть где-то потерять время, Техеро доложил Рохасу, и основные силы корпуса подтянутся в Поллену за день-два, и получится, что не Орсо заманил их в капкан, а его заперли между Полленой, Кобальей и Каррело. Начальник штаба был с командиром согласен, его душа и так уже рвалась в бой, терпение истощилось, хотелось сделать что-нибудь настоящее, весомое, показать айсизцам, что почём на чужой земле!.. Покажем, пообещал Орсо и отдал приказ выступать следующей ночью. Нелло едко заметила, что, насколько ему известно, это уже третий приказ командира Травенари о ночном марше. Воевать днём, как все, не позволяет презрение к традициям?.. Пришлось напомнить, что ночью в летней Кобалье хоть как-то можно дышать и не окунать поминутно голову в бадью с холодной водой. Люди и лошади будут только рады ночному маршу! Но если командир батальона против, он может выступать днём, по жаре… Такого желания у Нелло не возникло, на том совещание и кончилось. А Орсо взял себе на заметку впредь не позволять обсуждать свои приказы даже очень хорошим парням.