— Но с кем же нам воевать? У нас ведь нет врагов…

Краем глаза Орсо заметил, что брат Мауро прислушивается или, скорее, присматривается к их разговору. Оно и понятно: новичок и тот, кто его привёл, не участвуют в общем веселье — это необычно…

Орсо налил другу вина, потом раздобыл себе чистый бокал и патетически произнёс:

— У нас всегда есть враги. Наши враги — это те, кто покушается на наше предназначение. Они лгут нам, заманивают нас в ловушки, где мы напрасно растрачиваем наши годы, соблазняют призраком успеха, независимости, славы — а это лишь западня для свободного духа… Теперь я понял, как описать то, что раньше только ощущалось… Вот кто наши враги. Вот с кем придётся воевать, упорно и беспощадно. Выпьем за битву, — и первым осушил до дна немаленький бокал. Матео послушно отпил из своего; кошачьи глаза брата Мауро, внимательно следившего за этой сценой, блеснули и погасли…

Орсо понял, что сегодня, возможно, нажил первого личного врага. Вожак увидел, что «брат Гаэтано» неглуп, нахален и вполне может составить ему конкуренцию — с ним одной болтовнёй не обойдёшься. Значит, в ближайшее же время последует приватный, более откровенный разговор с новоявленным «братом»: почти наверное у вожака есть круг приближённых, которые больше знают о его делах и помогают ему. И завлечь сообразительного новичка в этот круг — самый очевидный ход. Можно, конечно, и просто избавиться от него… но это зависит от размера ставок в игре, которую ведёт Мауро. Возможно, и он сам — лишь вербовщик дурачков, а из мелкой рыбёшки, которую он ловит, кто-то другой отбирает будущих зубастых щук…

Эти мысли Орсо не то чтобы удивили — ничего сложного в них не было, — скорее, его поразило, что он начала думать об этом кружке именно такими словами почти тотчас же, как его увидел. Переобщался с полковником Тоцци?..

Орсо отставил бокал, подошёл к брату Мауро и негромко сказал:

— Пожалуй, моего друга пора проводить домой — отпускать его одного в мороз я опасаюсь… Я рад знакомству… хотя и не знаю, кто на самом деле мои новые братья, но догадываюсь, что это отпрыски благородных семейств?

Вожак кивнул:

— Верно. Это наше будущее — те, на кого будет опираться королевская власть…

Власть опирается на золото и штыки, подумал про себя Орсо. Мысль была внезапная, злая и какая-то чужая, хотя и казалась верной. Вслух, понятно дело, воспитанник приёмной дочери короля её отнюдь не высказал — вместо этого он любезно раскланялся с «братьями», помог Матео одеться, вывел его в метельную темноту и, едва за ними захлопнулась дверь, сгрёб ладонью горсть снега и решительно размазал её по лицу друга. Матео замотал головой, зафыркал, вытаращил глаза, но шататься перестал — словно проснулся:

— Ох… я что, напился?

— Да, если без церемоний, это так и называется, — покачал головой Орсо, подавая ему платок. — Вытри воду, а то поморозишься. Держись за меня и идём!

— Куда?.. — пробормотал «брат Лукано», покорно шагая следом за Орсо.

— Ловить извозчика, куда же ещё. Поедем к нам — домой тебе в этаком виде являться не стоит!

— Да уж, это верно… Но постой, а госпожа Ада не…

— Об этом не беспокойся. И вообще это не твоя забота — думать сегодня буду я.

Ада не выразила не то что недовольства — даже удивления, за два часа до полуночи увидев на пороге совершенно замёрзшего воспитанника с приятелем, которого приходилось тащить на плече:

— Вам сегодня повезло, молодые люди: я сварила компот из лимонов с корицей. Он ещё горячий, и для вас это в самый раз. Коринна, милая, — крикнула женщина, обернувшись в дом, — постели на софе в гостиной! И разожги камин!

Над кружкой компота Матео снова немного взбодрился и виновато сказал:

— Зря я потащил тебя туда. Испортил тебе вечер…

— О нет, не зря, — возразил Орсо и сам удивился, какие зловещие, в стиле Ады, нотки прорезались в его голосе. — Без тебя я не узнал бы об этом гнезде порока! — И уже обычным своим голосом добавил:

— В самом деле, я рад, что ты мне их показал. Правда, теперь ты можешь быть в опасности из-за меня…

— Поч-чему?.. — сонно удивился Матео.

— Давай завтра поговорим об этом, хорошо? Мне надо всё обдумать, а хочется не думать, а спать…

И ещё хочется побеседовать обо всём этом с Адой и полковником, мысленно признался себе Орсо. Если и дальше придётся играть в эти игры, неплохо бы для начала узнать их правила!

К том уже у него осталось чувство, будто он услышал сегодня нечто очень важное, но не смог понять, что именно.

Начинание воспитанника Ада не критиковала, хотя и предупредила сразу: шансы узнать что-нибудь стоящее через «брата Мауро» невелики. Может ведь оказаться, что этот след никуда не ведёт. Орсо не стал спорить, хотя связь «интереснейшего» кружка и таинственных недругов Ады казалась ему очевидной…

Матео заработал от матушки невообразимый нагоняй за «разврат и гульбу», зато следующим вечером Орсо неожиданно получил письмо от Розы Каленти. Она благодарила «дорогого кузена» за заботу о Матео, который, как ей точно известно, попал в весьма опасную переделку и выпутался из неё лишь благодаря умному и решительному другу. Орсо прочёл письмо с удивлением. Матео, несмотря на крутой нрав матушки, нашёл, очевидно, возможность увидеться с Розеттой и изложить ей какую-то авантюрную историю с его, Орсо, участием. Хотелось бы знать, имел ли его рассказ хоть что-либо общее с действительностью? И зачем ему вообще всё это понадобилось?..

Ада тоже в эти дни получила странное послание — впрочем, большинство приходящих ей писем вполне заслуживали называться странными. Вскрыла она конверт при воспитаннике, и он вместе с опекуншей вдохнул странный чужой запах, исходивший от бумаг, и ощутил на руках тонкую жёлто-охряную пыль, которой были покрыты листы в конверте. Там лежала свёрнутая во много раз карта, вычерченная не очень умелой рукой на тончайшей, полупрозрачной бумаге. Что она изображала, Орсо без подсказки понять не смог: какие-то скопления точек, заштрихованные области, линии, соединяющие точки друг с другом, обведённые пунктиром фигуры разнообразных форм… О том, что это карта, говорила лишь координатная сетка, как на обычных географических картах.

— Это известные нам звёздные острова, — объяснила Ада в ответ на изумлённый взгляд молодого человека. — Вот тут отмечены звёзды, где бывали наши враги; вот здесь — области, где с ними ведут открытую войну, а это — системы, о которых известно очень мало, а значит, велик шанс наткнуться там на крепости или базы противника…

— Но кто он, этот противник? — задал Орсо давно занимавший его вопрос. — Какие у него силы? Что это вообще за враг, который с такой лёгкостью шагает по звёздам? И что ему от нас нужно, при таком-то могуществе?

Ада расстелила карту на столике в гостиной, перед жарко горящим камином, закуталась в необъятную пуховую шаль, опустилась в любимое кресло и начала теребить бахрому покрывала:

— Ему нужно всюду, куда он дотянется, установить свои порядки. Помнишь, мы говорили, почему наша страна опасна для врагов?

— Потому что тех, кто занят производством, очень много и они могут составить политическую силу? Так?

— Так, — кивнула женщина, пропуская между пальцами шёлковые нити бахромы. — Те, кто производит, и те, кто покупает их труд, живут разной жизнью, в разных условиях, но они связаны друг с другом и, пока всё это не переменится, одни не могут существовать без других. Но есть и те, кому поперёк горла само это их существование. Они понимают только один порядок: господин и пресмыкающийся перед ним раб. А те, кто работает на заводах и в шахтах, строит и даже воюет, рабами не являются. Как бы бедно они ни жили, они продают свой труд, а не принадлежат хозяину, как полезное имущество.

Ада поднялась из кресла и захромала по гостиной, хлопая по ладони конвертом от письма.

— Ты, вероятно, знаешь, почему аристократия ненавидит богатых промышленников и торговцев?