С одной стороны, Орсо не рвался переносить войну на чужую землю: войдя в пределы Айсизи, они сами стали бы оккупантами. С другой, оставлять республику как она есть, не разбив там заговорщиков, — верный путь к продолжению войны при том что в ближайшее время Андзола будет занята совсем другим и обороняться не сможет… Пусть в Айсизи сами граждане разбираются со своими провокаторами и изменниками, лишь бы разбирались! Можно ли доверить эту деликатную проблему Рохасу… кто знает. Военные — не лучшие люди для решения политических задач.
Другое дело, если этим займётся сам айсизский народ. Надежда на пленных солдат, которые теперь возвращаются домой, конечно, есть, но что с ними будет, когда они придут домой?.. К примеру, лейтенант Хайме Моралес, тот самый, из артполка, который поехал спасать деревню Лонтана, долго спорил с Орсо по поводу видения будущего. Истинный республиканец, он был совершенно уверен, что подданные королевства, давно не сражавшиеся за свободу, попросту ничего в свободе не понимают! Орсо, конечно, не заявил ему впрямую, что у него представления об общественных процессах не местные, но пришлось дать гордому айсизцу понять, что планы у него шире, чем просто выгнать захватчиков… На этом месте лейтенант слегка его зауважал, задумался и в конце концов признал, что у Андзолы, пожалуй, ещё есть шансы стать нормальной страной… Моралес собрал сотни две добровольцев, которые решили и дома не успокаиваться, пока не остановят это безумие, и двинулся на юг с оружием. Из пленных его добровольцы таким образом превратились в союзников и обещали поднять красный флажок, когда вернутся домой. Моралесу Орсо был искренне благодарен, но ему у себя в Айсизи придётся начинать всё на пустом месте! Традиции такого рода у них просто нет — республика со дня своего основания не терпела крупных военных поражений и не знает, как выбираться из подобного позора Давай, сын Творца, думай, как разгребать эту кучу задач, ты у нас умный, ты всё это начал!
Ещё до переговоров с генералом Рохасом Орсо обсуждал на совещании штаба возможности продолжить борьбу за пределами Андзолы. Посылать в Айсизи подданных королевства — дурная идея: их тут же, и не без оснований, примут за шпионов. Вменяемый план был один — уговорить кого-то из граждан республики заняться агитацией дома. Марко беседовал с солдатами из числа тех, кого мобилизовали для войны уже после обязательной конскрипционной службы. Они хотели вернуться по домам и забыть всё это поскорее, как жуткий сон… И вот если бы они, вернувшись, просто изложили всё, что узнали: и про паровики, и про провокаторов, и про единый заговор в обеих странах… Шум поднимется неизбежно, но как управлять потом настроениями жителей? Одного шума недостаточно… Впрочем, Марко собирался продолжить агитацию — среди мобилизованных были во множестве грамотные горожане: рабочие с заводов, не связанных напрямую с военной промышленностью, разночинцы, студенты… Не может же им всем быть безразлична судьба Айсизи, которую их деды сделали первой свободной страной континента! Завоевания республики в опасности — это понять нетрудно.
Орсо план одобрил — всё равно другого не было. У Освободительной армии были свои задачи, чисто военные: Кобалья была пока единственной провинцией, свободной от захватчиков, но бои шли и в Саттине, и в Ринзоре, и в Джеризу, третья армия маршала Рамона, ломая слабую оборону, шла прямиком на столицу! Здесь ещё драться и драться, пока военная машина Айсизи, помоги ей Творец, приостановит свой размах…
Самого же Орсо беспокоило ещё одно. После бесконечных разговоров, допросов, доносов, просмотра множества документов ему так и не удалось ничего узнать о судьбе Ады. Оставалась ли она всё ещё в Андзоле, захватили ли её в плен и увезли в Айсизи, бежала ли она куда-нибудь? Никаких новостей. Будай дал поручение всем знакомым зиналам искать любые сведения об Украшении мира, светлой супруге Творца, но и у них пока не было просвета. С горя Орсо однажды вечером напился как следует, чтобы хоть немного сбросить этот груз. Не помогло — тяжкие мысли никуда не ушли, а с утра было так мерзко и в голове, и на душе, что больше он вообще не прикасался к бутылке. Только Будай мог хоть немного понять его переживания, но в душе зинала жила непобедимая уверенность: Украшение мира сможет спастись, а сын Творца всегда найдёт выход из любого положения. Хотелось бы Орсо самому иметь хоть каплю такой веры… Но всё, что он может, — это полагаться на волю Творца, делая то, что удаётся. В храмах больших городов и в крошечных часовенках он почти против воли искал глазами образы Творца и Его светлых жён, но ни одна из них больше не была похожа на…
Большим усилием воли ему удалось вернуться в сегодняшний день.
— Скажите, генерал, если это не военная тайна… впрочем, думаю, уже нет… Где же всё-таки кобальская эскадра?
Рохас поднял седые брови:
— Вы в самом деле не знаете? Ещё в самом начале войны она ушла атаковать Чамборас. Какая удача, верно? — для воюющей Айсизи это, конечно, была большая удача, но слова генерала прозвучали неожиданно горько.
— Спасибо. Я не знал.
— Это неудивительно, если и в вашем, и в нашем штабе измена.
Генерал неожиданно почти отеческим жестом положил руку на плечо собеседнику:
— Нам следует делать всё, что в наших силах, — таковы правила войны. Будем надеяться на… лучшее.
Уповать вслух на волю Творца для военного было, видимо, не вполне прилично.
В городке Аспера, милях в двадцати от расположения основных сил айсизцев, где Орсо разговаривал с Рохасом, собралось уже больше двадцати тысяч самого разного вооружённого народу — бойцы Освободительной армии, сильно пополнившейся добровольцами, полки Кобальского гарнизона, асперская городская милиция… Город был забит военными, цены росли день ото дня, кормить войска было уже трдуновато, а Орсо всё ещё не знал, куда, с кем и для какой цели сейчас двигаться. Генерал со своим штабом уже отбыл в Каррело, следом за ними были отправлены два батальона Освободительной армии, чтобы занять оставленную айсизцами крепость, но следовало переходить к новому этапу войны, а штаб здесь ничем помочь командующему не мог.
Не то чтобы это было не дело штаба — наоборот, на штабных совещаниях как раз и должны намечаться дальнейшие стратегические шаги, но старшие офицеры не имели никакой инифиативы. Орсо очень рассчитывал на помощь Родольфо, но младший Треппи тоже оказался не в числе стратегов. На уровне оперативной тактики он был хорош — все задуманные им операции, кроме одной, прошли вполне успешно (в одну вмешалась погода, но это случается, и никто начальника штаба не упрекал). А дальше, господин командующий, думай сам.
Думай, решай, приходи на помощь, давай советы, отвечай за последствия, если твоим советам следовали неправильно… Нет, армия по-прежнему не знала, что зиналы произвели его в чин сына Творца, но отношение проявляла точно такое же. Армия ждала всемогущества и всезнания, а ещё желательно всеблагости — чтобы всем было хорошо и удобно жить. Даже Родольфо чем дальше, тем больше слепо доверялся его решениям. Переносить это было очень тяжко!
Единственным, кроме Орсо, стратегом оказался Марко Филиппи. Его талант, правда, был обращён в основном в сторону политической борьбы, но как же это помогало в планировании! Он умел смотреть на два шага дальше, чем старшие офицеры, оценивать последствия каждого шага, понимал, как устроено общество и чего от него можно ожидать, а чего не следует… И было в нём ещё одно свойство, которое Орсо оценил на штабных совещаниях. Для Марко не было «приемлемых потерь», «расчётной убыли численности войск», «допустимого уровня разрушений». Освобождаемый город должен уцелеть не потому, что пригодится как опорная база, а потому, что там живут четырнадцать тысяч двести человек. И они не обязаны любить обстрел своих домов, даже если это «ради их же блага».
Марко же уговорил трибунал не приговаривать несостоявшегося дезертира Анкелоти к расстрелу. После победы в Поллене, когда радость и так была омрачена большими потерями, когда погибли десятки горожан, а треть города лежала в руинах, дополнительный суровый приговор был бы ударом по моральному духу войск. Орсо был согласен с Марко — ему тоже вовсе не хотелось начинать командование с расстрелов… Анкелоти был с позором вышвырнут из армии, а его роту приняла под командование Стелла Зенобио.
