Скомкано попрощавшись и отключив телефон, я бросила его рядом с собой на кровать и нахмурилась. Интересно, а тюлени Северного полюса примут меня в свою семью, если я вдруг решу сбежать с ними? И успею ли я сделать за три дня тюленью визу?

Глава шестая

— Повтори еще раз — кто тебя пригласил на свидание?

Катя сидела на моей кровати, играясь с плюшевым медвежонком, и, кажется, до последнего не могла поверить в то, какие люди снизошли до простых смертных. Собственно, три дня с того идиотского звонка я потратила на попытки достучаться до сознания тетушки, но потерпела сокрушительное фиаско — её разум, кажется, упорно отказывался усваивать эту информацию.

На самом деле, в тайне я надеялась, что Катя запретит мне куда-то идти. Ну, вспомнит, что она — взрослый человек, который несет за меня ответственность, и не отпустит на свидание с сомнительным персонажем, который, к тому же, приходился ей почти что ровесником. И тогда я смогу с чистой совестью воспользоваться старой, как мир, и детской, как мои мысли, отмазкой — семья не отпустила.

Увы, фиаско ждало меня и тут — Катя даже не пыталась меня отговорить. Нет, она просто ходила все эти дни за мной хвостом, и без устали повторяла:

— Кто-кто тебя пригласил?

В конце концов, даже моей выдержке пришел конец. Вспыхнув, я отвернулась от шкафа, в котором безуспешно пыталась найти хоть что-то приличное и подходящее к случаю, и рявкнула:

— Елисей Воронцов меня пригласил! В народе больше известный, как Лис! Сколько раз мне повторить, чтобы до тебя дошло?!

Тетя смерила меня недовольным взглядом:

— Полегче на поворотах, милочка. А то я ведь могу и наказать тебя.

Внутри меня тут же встрепенулась надежда, расправляя свои крылья. Подавшись чуть вперед, я поспешно, боясь, что Катя передумает, спросила:

— Что, не отпустишь меня никуда?

— Э, нет, — осадила меня родственница, — На свидание ты пойдешь в любом случае. Не хватало мне еще проблем с директором «Феникса». Еще вход мне закроет — где я буду прожигать остатки молодости?

— Да как он вообще узнает? — не сдавалась я, цепляясь за последнюю ниточку, как утопающий — за спасательный круг.

— Знаю я этих бизнесменов, — хмыкнула Катя, — Если им что-то нужно — они это узнают. Так что, племяшка, извиняй — в этой ситуации каждый за себя.

Да уж. Что эта порода людей ушлая до безобразия, я узнала на собственном опыте. И, кажется, исчерпала все возможности и аргументы. Оставалось только одно — покориться судьбе и плыть по течению. Кто знает — может, вечер пройдет не так ужасно, как я себе представила.

Со стороны прихожей послышался шум, и через секунду я услышала громкий голос подруги:

— Где звезда сегодняшнего вечера?

Я повернулась к Кате:

— Ты опять не закрыла входную дверь.

Я не спрашивала, а утверждала, потому что из нас двоих только она страдала от такой удивительной рассеянности. О которой знала Андреева, и нередко пользовалась тем, что может без лишних преград попадать в наше жилище.

Но Катя только плечами пожала:

— А что такого? Маринка же своя.

Мне оставалось только закатить глаза, прежде чем изречь:

— Запомни- в один прекрасный день к нам в дом проберется кто-нибудь менее дружелюбный. Тогда вспомнишь мои слова о том, что иногда нужно быть менее похожей на ворону, но будет уже поздно.

Аржанова-старшая фыркнула:

— Смотри, как получается — каркаешь ты, а ворона в итоге я. Нечестно.

— В жизни честные вещи вообще редкость.

Катя не успела ответить — в мою спальню, как ураган, ворвалась Марина. Скептическим взглядом оценив тот живописный бардак, в который превратилась комната, она требовательным тоном спросила:

— Ну? Уже придумала, в чем будешь покорять Лиса?

Я покачала головой:

— Вообще никаких идей. Может, не пойти…

— Я тебе дам — не пойти! — прикрикнула Андреева, — Елисей — отличная для тебя партия. Роскошный мужик с внушительным счетом в банке — что еще для счастья нужно?

— Даже не знаю, — сделала я вид, что задумалась, — Может быть, душа? Доброе сердце? Любовь?

Марина изобразила, будто ее тошнит прямо на мой ковер — очень натурально, между прочим, после чего заявила безапелляционным тоном:

— С такими взглядами на жизнь ты из этой дыры никогда не съедешь! Катя, без обид, — тут же добавила она, повернувшись к моей тетке.

Но та и не думала обижаться. Хмыкнув, она отозвалась:

— Всё в порядке, Марин. Я, честно говоря, сама жду не дождусь, когда она свалит из этой, как ты выразилась, дыры.

— Если я уеду — ты тут без меня загнешься! — возмущенно выдохнула я, бросая в тетю первое попавшееся платье, — В грязи и без еды! Или отравишься! — Ну, не драматизируй, — поморщилась Катя, — Жила же я как-то раньше, до тебя.

— Да уж, помню я, как ты жила. Ладно, — выдохнула я, сдавшись, — Я уже вижу, что поддержки в этом доме не дождусь. Но, быть может, хотя бы модный совет? Я реально не знаю, что надеть.

— Синее платье! — тут же отозвалась Марина, — Ты в нём роскошна!

Схватив с кровати вешалку с платьем, подруга тут же оказалась рядом и, развернув меня к зеркалу, приложила к моему телу вещицу. Хм. Не спорю — сидело платье на мне хорошо, ткань была мягкой и приятной на ощупь, и мне было в этом наряде всегда более чем комфортно, а его цвет красиво оттенял мои глаза и волосы. Однако, было кое-что, что меня смущало.

— Может, всё же брюки? — неуверенно спросила я.

Марина хмыкнула и понимающе улыбнулась:

— Не хочешь показывать слишком много тела на первом свидании? Понимаю, хотя и не одобряю. Ладно, отложим платье до второго свидания. Тогда, может вот эти черные брючки?

Я закатила глаза, реагируя так и на прогноз о возможном втором свидании (лично я считала, что этим вечером мы и ограничимся), так и на предложенный элемент одежды.

— Конечно. Брюки, которые обтягивают меня, как вторая кожа.

— Зато всё прикрыто, — невинно хлопнула глазками Андреева и добавила командным тоном, — Надевай! А к ним синюю кофточку с открытыми плечами.

— Она вообще-то моя, — вмешалась в разговор Катя, — Но, так уж и быть, я её тебе одолжу. Всё же, на благо нашей семьи стараешься.

— В смысле? — нахмурилась я, не понимая, к чему она клонит.

— Ну как же. Ведь если у тебя всё сложится с этим денежным мешком — мы заживем, как королевы! — с гаденькой ухмылочкой сообщила тетушка.

— Так, я сейчас никуда не поеду! — бросила я на кровать эти злосчастные брюки, — Пусть Марина едет! Ей же этот Лис так сильно в душу запал!

— Вот уж точно нет, — хмыкнув, отозвалась Андреева, — У меня тут свои карусели. И вообще, радовалась бы, что на тебя такие мужики внимание обращают. А не бармены противные, — добавила подруга негромко.

Я хотела было уже сказать, что это внимание мне было, как кость в горле — неприятно, неудобно и откровенно мешало. Но последние слова подруги заставили меня чуть изменить траекторию разговора и навострить уши.

— Что ты сказала? Какой бармен?

Но Марина только отмахнулась:

— Неважно.

— Так, давай рассказывай! — не собиралась я сдаваться.

В конце концов, не только ей можно было издеваться надо мной. Я тоже имела право и на сплетни, и насмешки. Правда, до них я бы точно не опустилась — хотя бы потому, что не видела ничего зазорного в работе бармена. Да и подругу всё же любила. Несмотря на все её закидоны.

— Милая, давай после. Если я начну рассказывать — ты точно опоздаешь. У нас остался всего час. Бизнесмены — они такие пунктуальные, что лучше задержаться на пятнадцать минут, а не на все сорок, как я обычно советую. Так что давай, в темпе вальса. Моя история никуда не убежит. И она такая скучная, что ближе к концу ты гарантированно уснешь.

Проглотив слова о том, что я вообще-то очень даже не против опоздать больше, чем на пятнадцать минут — например, навсегда — я кивнула и начала собираться.