«Вот спасибо, Люда. Мало того, что место не своё в палате занимаешь, так еще и подбодрить умеешь», — если бы могла, я бы зашипела ей это в лицо, но сил после прогулки на нулевой этаж хватает только на то, чтобы завалится в свою неуютную постель и злобно надуться.

Черт бы побрал их всех — даже милую Таисию Петровну, которой вдумалось повести меня на рентген именно в приемные часы. Вот почему так много посторонних было в коридорах больницы! Неужели я не могла догадаться сразу, как только это заметила?

Но сейчас думать, что я могла или не могла, не имеет смысла. Все, дело сделано. Я пропустила встречу с Артуром, во время которой должна была договориться о том, чтобы он забрал меня после обеда, а, значит, сейчас… Черт его знает, что это значит сейчас.

Надо выкручиваться из ситуации теми средствами, которые есть под рукой. Например, с помощью телефона, который чудом не пострадал вчера.

Набирая Артура, стараюсь сильно не шуметь — одной из пациенток ставит капельницу пришедшая в палату медсестра, она же настойчиво убеждает всех лечь отдохнуть на послеобеденной сон.

— Так, сейчас поедите, девочки — и на бочок, баиньки! Поспите, отдохнёте — а потом опять на процедуры!

Почему она обращается с нами как с детьми, несмотря на то, что большинство пациенток ее намного старше, неизвестно. Видимо, издержки больничного мира, в котором действуют свои правила.

Эти правила не разрешают мне встать и выйти поговорить в коридор — потому что «после обеда не надо шляться, надо подремать, сон — это здоровье». Поэтому, отвернувшись лицом к стене и натянув на себя простынь с головой, звоню Артуру, чтобы сгладить сегодняшнюю досадную оплошность.

— Полина, ты? Уже вернулась с рентгена? — вместо приветствия он сразу засыпает меня вопросами.

— И тебе привет, — в шутку поддеваю я его.

Странное дело, в своём желании избавить его от проблем я только постоянно создаю ему новые. И сейчас мне очень не хватает беспечности в его голосе.

— А… да. Привет. Так что там? Что врачи говорят?

— Спасибо за супчик. Только это не врачи, это я говорю.

— Что? А… понял. Не за что. Ты только поешь.

Он устал. Он очень устал — это выдаёт то, как Артур говорит — медленно, сбиваясь через слово, не замечая ни этого, ни моих попыток пошутить.

Мое веселье тоже быстро сходит на нет.

— Как жалко, что мы разминулись сегодня, — знаю, это очевидный факт, но не нахожу более умных фраз. Да и кому они, вообще, нужны — умные фразы? Особенно сейчас, особенно между нами.

— Да, обидно вышло. Я минут сорок прождал. Как ты?

— Нормально. На таблетках всегда нормально, даже хорошо.

— Слушай… — беспокойство Артура только возрастает. — Твои таблетки нельзя на голодный желудок. Ты поешь давай!

— Я поем.

— Что-то слабо верится. Я б тебя сам покормил, если бы дождался!

— О, даже так? Бросай все и возвращайся, я буду ждать!

— Я не шучу, Полин. Тебе надо набираться сил и поправляться. Что показал рентген?

— Я… не знаю, — отмечаю очередной провал моей попытки перевести разговор в лёгкое русло. — Снимки принесут сразу в травматологию. Врач сам скажет, по результатам.

— Тебе точно не хуже? — к усталости, которую он уже не пытается скрывать, примешивается еще и подозрительность.

— Нет-нет, все хорошо! Я сейчас пообедаю, отдохну, буду паинькой и всё-всё сделаю, что мне скажут. Чтоб меня опять напичкали обезболом, перед тем, как ты приедешь за мной, чтобы… Ну, ты понял, да?

— Ты не передумала?

— Нет. Только время хочу уточнить.

— А что не так по времени?

— А то не так по времени. Артур, слушай… Давай сдвинемся немного. Заберёшь меня не после обеда, а вечером. Там ещё приемные часы должны быть. Я только узнаю во сколько.

— Я узнавал. С шести до полвосьмого.

— Вот и отлично. Приедешь ко мне в семь. Я буду на месте, обязательно. Меня обследовали, все хорошо, теперь только процедуры… Но это не так важно.

— Нет, как раз это и важно! — резко обрывает он меня, и я понимаю, что если обстоятельства вдруг заставят меня остаться в больнице или об этом скажет дежурный врач, то Артур послушает не меня, а их. А значит — надо, чтобы не было никаких обстоятельств.

— Хорошо, хорошо. Я же сказала — буду паинькой, буду слушаться и делать все, что надо. Но и ты мне кое-что пообещай. Ты из-за меня так нервничаешь, а сам, между прочим, не лучше.

— В смысле? — напряжение понемногу уходит из его голоса, видимо, мои обещания прозвучали достаточно убедительно.

— А ты не понимаешь?

— Полин, ты о чем?

— О том! Когда ты в последний раз спал нормально?

— Я? Так сегодня, — он облегченно вздыхает, ещё не зная, насколько преждевременно его облегчение. — Ну, как мы и договаривались.

— У меня?

— А где ещё? Конечно, у тебя.

— Ключ нашёл?

— Что? Да, конечно, нашёл. Эй, ты что… проверяешь меня?

— Да, Артур, проверяю. И могу точно сказать, что ты врешь!

— Не выдумывай, — странно, когда я хотела его рассмешить, он только больше напрягался. А теперь, когда я негодую, он смеётся мне в трубку. — Могу рассказать, что я сейчас перед собой вижу.

— А вот расскажи. Расскажи, давай.

— Ну… — хоть он и растерян от моих неожиданных претензий, по всему слышно, что они его забавляют. — Я сейчас возле стола. На нем… чайник.

— Чайник у меня стоит возле электроплиты, там его база!

— Я знаю. Я брал себе на стол, чай заваривал. Сейчас поставлю обратно.

— Ага, на плиту, на которой ты варил мне суп!

— Да, так и было.

— Очень хорошо. А перед этим ты типа поспал?

— Ну… типа. Поспал, да.

— А суп ты мне из чего варил? Из топора?! — мое возмущение от его глупой жертвенности так велико, что я забываюсь и повышаю голос, на что тут же слышу недовольный шёпот соседок: «Девушка, потише!» и низкий, почти без эмоций годом Люды: «Ничего страшного. Я прослежу. Хай говорит малая. Я прослежу»

Изрядно приофигеть от того, какой у меня, оказывается, теперь новый охранник, мне мешает только то, что я слышу вопрос Артура:

— Почему из топора?

— Народные сказки читать надо. Поколение… смартфонов! — совсем по-старчески бурчу я. — Потому что не из чего у меня суп варить. Мы, когда уезжали три дня назад, в холодильнике шаром покати было. А ты мне и еду, и контейнеры привёз. Где взял все это?!

— На рынке, — больше не пытаясь отпираться, признаётся Артур, но улыбка так и не уходит из его голоса.

— Что, поехал на рынок, закупился, а потом готовил?

— Да.

— А гороховый суп варится долго, я это… Я это с детства слышала и знаю! И ты хочешь сказать, что у тебя на всё хватило времени? На всё, кроме сна, Артур, не делай из меня дуру!

— Ладно, ладно, — примирительно соглашается он. — Всё, сдаюсь. Круто ты меня раскусила. Это прям реванш. Можно даже счёт сравнять.

— Какой счёт?

— А в нашей игре, на желания. Когда мы друг про друга всякие вещи угадывали.

Ах вот оно как… Волна ностальгии по совсем недавнему пошлому снова накатывается на меня, пробуждая внутри странное чувство, как будто с этой ничьей мы снова вышли в ноль, для новых игр.

А, значит, все старые должны, наконец, закончиться.

— Вот-вот, Артур. Вот-вот. Так что никаких преимуществ у тебя больше нет, теперь ты слушаешь только меня.

— Ого! А кто перед этим говорил, что обо всем надо уметь договариваться? — снова подкалывает он меня, и я не могу больше сердиться.

— Ну… да. Ты прав. Давай тогда договоримся. Только честно!

— Хорошо. Честно так честно.

— Давай ты по-честному поспишь сейчас? Ни о чем не будешь думать и поспишь.

— Хорошо.

— Я не шучу, Артур. Ты не спал нормально вчера, позавчера, поза-позавчера. Почти всю неделю. И перед этим.

— Так я не жалуюсь.

— И я не жалуюсь. Но я хоть как-то отдыхала. Возраст, сам понимаешь, — на этих словах мы снова давимся хохотом в трубку. За что можно поблагодарить Крис — так это за новую тему наших общих шуточек после ее обличительных статей. По крайней мере я — так я точно не оставлю в покое так возмутившую народ разницу в возрасте ближайшие пару недель. Или месяцев. Даже удивительно, как много у нас впереди времени.