Так не бывает. Так просто не бывает — эта мысль бьется у меня в мозгу, когда недоверчиво вынимая из пальцев Дениса находку, я бормочу заплетающимся языком:

— Где это было? Где ты нашёл ее?

— У Эмель, — беззаботно отвечает он и тут же хватает меня за локти — от его ответа я не выдерживаю и, снова спотыкаюсь, едва не падая. — Эй, Полинка, да ты осторожнее, блин!

— У Эмель?! — ужас в моем голосе такой откровенный и нескрываемый, что на это обращает внимание даже вечно беспечный Дэн. — Что делала карта с моими фото у Эмель!!

— Да не знаю. Наверное, сам ей в карман засунул, в суматохе.

— Это как — в карман? Зачем ей — и в карман? — все повторяю я.

— Да че ты разъерепенилась, Полинка? Главное — нашлось же!

— Да что ты говоришь, Дэн! — снова не выдерживая, срываюсь на крик. — Это мои вещи! Ты понимаешь, что это такое?! Это значит, что они мои и никто не должен трогать их без моего! На то! Разрешения! Так какого черта они разгуливают по рукам у тебя, у Эмельки, у кого еще они успели побывать?!

— Ну все, все, я понял, — до него, наконец, доходит, что настроена я крайне серьезно. — Слушай, ну, Полинк, ну ни-сы, чего ты в самом деле? Успокойся, все ж решили уже. Мы из такой жопы выбрались, серьезно. Вэл правду говорил — он не работает халатно и я точно не помню, чтобы он с твоим компом бегал, а из него что-то торчало. Он, видимо, мне сразу отдал эту поебень, а я малой всунул.

— Ты сам лично это помнишь? — сейчас мне очень важен ответ на этот вопрос.

— Ну, да. Да, Полинка, помню, точно. Я кучу всякой хероты ей отдавал, нужны были еще провода, разьемники всякие… аккумулятор для мобилки, у меня он садиться в самый ненужный момент начал. Мы знаешь, как бегали тут, сколько всего делали, чтобы все четко прошло. Вот она мне и помогала все время…

— Только почему-то я ее не видела!

— Она тебя, знаешь, тоже не сильно хотела видеть! Сама знаешь почему, — въедливо отвечает Дэн, но, несмотря на это, я начинаю ему верить. — Вот и пряталась, может. Серьезно, можешь Сережку спросить — она у нас все время была на подхвате. И как только нашарила у себя в кармане эту хрень — сразу пришла и отдала мне, говорит, Дэн, мол, вот, еще какая-то твоя штука осталась. Да ни сы ты, ну че у тебя там такого страшного! Даж если б и страшное что-то было, Эмель не сильно заморочена на всей этой фигне, она до сих пор не поняла, что это у неё такое и куда его совать!

Прежде чем поверить окончательно в эту версию, смотрю на него пристально, пытаясь найти в мимике хоть какие-то следы нервозности из-за вранья. Но, похоже, Дэн сам верит в то, что говорит — и мне остаётся только надеяться, что это и есть правда.

Пусть будет так. Пусть я сама себя накрутила. Главное, что моя карта опять у меня. Это просто все наши проколы последних дней навалились на меня и давят на плечи, вызывая внутри какое-то мутное беспокойство.

Все нашлось. Все в порядке. Так тоже бывает. Сейчас я соберу свою технику, сложу все вещи, оставлю их в надежном месте — и мы начнём последнюю часть флешмоба.

Черт, мы даже не сорвём фотосессию! Вэл всё-таки гребаный счастливчик! Он был уже в шаге от того, что его флешмоб закончится позорным провалом, а Дэну пришлось бы самому разбираться с алкоголическими спонсорами — но все решилось буквально в секунду.

Какой-то рояль в кустах, думаю я, поворачиваясь к месту перед сценой, куда Вэл утащил мой макбук.

— Мне нужна вся моя техника. И сразу. Чтоб вы, ушлепки, ее не пальцем больше не тронули. Идиоты… — бормочу, понимая, что два стакана самогона не прошли даром, и ощутимо ударили мне в голову.

— Ну того… Ну, сорянчик, Полинка, че уж там, — сконфужено бормочет Дэн, придерживая меня, когда я спотыкаюсь перед очередной группой людей. — Эй, ты как, нормально? Не завалишь нам все в самом конце?

— Мастерство, Дэн, не пропьёшь. Гони мне еще добавку, если хочешь, чтобы я твоему дружочку шею не намылила прямо сейчас, — добавляю я, глядя на вскакивающего с режиссерского места и шарахающегося от меня Вэла. — Тихо ты, блин… медийная личность! Ни-сы! Мы нашли! Нашли карту — и скажи спасибо своим ангелам-хранителям, а то я бы тебя грохнула, клянусь. Своими собственными руками, Вэл. И сделаю это, если ты еще раз тронешь хоть что-то мое!

Дизайнеру тяжело молчать в ответ, но, понимая, что рыльце у него в пушку, он стоит, молча поджимая губы — и только по игре его бровей могу догадаться, какие чувства обуревают его.

— Добровольца мне найдите, быстро! И листок бумаги! И не стойте над душой, а то хрен вам, а не фотосессия! — командую я, опускаясь на стул и резко отшвыривая все провода от макбука. Кажется, вместе с выпитым самогоном, в меня вселился призрак какого-то разбитного браточка, и настроение принёс самое залихватское.

Видимо, мой приступ ярости нехило впечатлил партнеров по мероприятию, потому что слушаются они беспрекословно, не шутят, не подкалывают меня, а тут же бросаются врассыпную выполнять поручение. И это позволяет мне хоть на пару минут, но остаться одной.

Осторожно вставляя слот, смотрю, сколько процентов на нем освободилось — и с облегчением выдыхаю. Почти сорок. Прекрасно, этого мне точно хватит — не только на сегодняшнюю съёмку, но и еще на пару-тройку новых.

Быстро проглядываю миниатюры сохранённых фото в свежей папке на компьютере — и снова облегченно выдыхаю. Все последние фотографии на месте, и только те, которые сделаны где-то в начале весны идут с перебоями и выгрузка обрывается где-то на мартовских.

Все просто прекрасно!

Да неужели мне так повезло в тот самый момент, когда я уже поверила, что все пропало и катастрофа неминуема?

Это ощущение пьянит так сильно, что перекрывает даже действие самогона, и я, довольно откинувшись на стуле, кричу на весь зал, вызывая Сережку:

— Эй, бармен! Коньячку мне кружечку!

И довольно смеюсь, не обращая внимания на неодобрительные лица взрослых, заглянувших с летней террасы, чтобы взбодриться кофе после бурных возлияний.

Чуткий к моему требованию Сережка приносит ю новые полстакана типа-коньячку и пончик с шоколадной глазурью на закуску, что вызывает во мне новый приступить смеха

Теперь за фоточасть нашего флешмоба начинает переживать и он. Но только не я. После ужаса, который и я испытала, любые неприятности кажутся мне просто весёленькой мелочью, в худшем случае — небольшим недоразумением.

Допивая и доедая пончик, тихо икаю, что опять меня смешит и понимаюсь с места, защелкивая ремень на камере и вешая ее на шею.

Словно для того, чтобы сбить градус моего веселья и куража, передо мной вырастает Эмелька — и я не знаю, куда деть глаза. В руках у нее белый лист, который нужен для отстройки баланса на свету, и она нервно комкает его в руках, уставившись в пол.

— Вот… Меня Дэн прислал. Он сказал, что тебе… Что вам нужна какая-то бумага.

Ага, снова на вы. Обозначает новую дистанцию между нами. Я для нее обманщица и предатель, а, значит, больше не друг. Ее можно понять, конечно же. Можно, если подходить к ситуации взвешенно и мудро.

Но ни того, ни другого во мне сейчас нет, есть только злость и досада из-за того, что я вынуждена оправдываться из-за своей связи с Артуром. Все, хватит, надоело. Надоело перед всеми краснеть, еще и перед Эмель прямо сейчас.

Она принесла мне бумагу? Значит, пойдём настраиваться, заодно и поговорим.

— Не комкай лист, — говорю ей, понимаясь с места, складывая вещи в сумку, триста раз их перепроверив, и накидывая ее на плечо. — Он нам сейчас понадобится.

— А… Хорошо…

Она реагирует на мои слова очень вяло, протягивая мне бумагу и снова отворачивая лицо. Хочет быстрее от меня отделать и сбежать. Но нет — я ее никуда не отпускаю.

— Оставь его себе. И иди за мной. Дэн тебе явно всего не рассказал. Толку мне от этой бумажки. Мне нужно белое пятно и доброволец для настройки. И эти добровольцем будешь ты, Эмель.

Она вскидывает на меня испуганные глаза — явно не ожидала такого поворота.