— Да, к экзаменам!

— А вы говорите, что это так серьезно…

— Что может убить!

— Но ведь и вправду может, — отвечаю сразу всем собеседникам, теряя их лица в толпе собрашихся. — Один пример уже у вас перед глазами. И это только то, о чем мы знаем. С чем лично столкнулись. А представьте, сколько еще таких, анонимных.

Меня прерывает громкий, хлынувший их колонок звук какой-то эпической, очень торжественной мелодии — не надо разворачиваться к экрану, чтоы понять, что это начался тот самый шедевральный ролик Вэла, за который я ему непременно врежу. Пробираясь к его «режиссёрскому» месту сквозь плотную толпу, я ощущаю как растёт, усиливается во мне желание навалять ему от души. Мой компьютер, моя вещь, которую он схватил без разрешения, стоит сверху захлопнутого лэптопа Дениса, который, глядя на мое лицо и понимая охватившие меня чувства, кричит о том, что если бы не мои гаджеты, все бы сорвалось, у них просто не было другого выхода.

Продолжая смотреть на свой, единственный работающий компьютер, я как будто бы раздваиваюсь — и одна часть меня остаётся на месте, раскрыв в онемении рот, а вторая — проваривается в темную яму, такую кромешно глубокую, что первое время не могу даже вдохнуть. Потому что только сейчас, со второго взгляда я замечаю, что слот для переходника с картой памяти пуст.

Ни переходника, ни карты памяти, вставленной в него, просто нет.

А на карте — все мои работы за этот год. Все черновые сними и исходники. Все мои лучшие фотографии, которые я сделала, и худшие тоже. И теперь их нет. И прямо сейчас — неизвестно, где они. У кого они. И что с ними могут сделать без моего ведома.

Срыв фотосессии из-за недостаточной памяти в камере, начинает казаться мне наименьшим из зол.

Господи, там же фото Артура. Фото Эмельки. Фото обескровленных туш. Фото промзоны и жестяных банок на ней. Фото козла Антона. Фото заброшенного завода и подпольной нарколаборатории.

Это же мое. Все мое. Оно должно быть у меня.

Верните мне это, пожалуйста!

— Ну, что?! Говорил я тебе! Говорил! — слышу за спиной голос Вэла. — Сегодня состоялось лучшее из того, что когда-либо видели эти ебеня! Понятно? Этот день запомнят! Его как праздник будут отмечать! Э-э… ты чего? Полина! Держи себя в руках! Я же ничего не сказал такого… Да что случилось?!

— Где-е-е! — прежде, чем схватить его руками за горло, кричу я, и офигевший Вэл отскакивает от меня как изящная длинноногая лань, испуганная звуком выстрела.

Но сейчас я быстрее. Ярость и отчаяние придают мне небывалую ловкость. Одним прыжком я настигаю Вэла, и, вцепившись ему в горло, начинаю трясти изо всех сил, от чего его глаза мученически выкатываются и орбит.

— Где моя карта?! — не слыша ничего, кроме шума собственной крови в ушах, ору я, продолжая сжимать пальцы. — Куда ты дел мою карту?! Где она? Говори или я убью тебя! Ты сохнешь у меня прямо сейчас, в миг твоей гребаной славы!!

— Я не… Я не помню… Я не… брал! — еле успевает прохрипеть Вэл, прежде чем ошарашенные Денис и Сережка дружно оттаскивают меня от звезды мероприятия.

— Полинка… Да ты что! Ты что творишь, Полинка! — старается криком образумить меня Дэн, пока я, вырываясь из его рук, снова бросаюсь на Вэла, пятящегося от меня, выставив ладони перед собой в жесте защиты.

— Я все верну! — бормочет он. — Все верну, что взял. Я возмещу. Я исправлю!

— Ты снова облажался! Опять! После того, как уже подстроил нас… меня утром! — по его глазам вижу, что он ничего не понимает, и пытаюсь немного унять злость, замечая, что на нас начинают пялиться посетители кафе. — Ты хоть понимаешь, что будет, если ты ее потерял! Ты хоть понимаешь, что ее кто-угодно может найти!

Как бы я ни была взбешена, всё-таки стараюсь избегать конкретики, замечая все большее внимание со стороны.

— Я не мог потерять! Я все верну! — жалобно повторяет Вэл.

— Коллеги ссорятся, небольшие творческие разногласия, — пытается объясниться со свидетелями скандала Дэн. — Технические моменты, не переживайте, все решим, все устроим! — заканчивает он с уверенностью, которой я бы позавидовала. — А ну давай, давай, быстрее! — тут же командует Дэн, изображая что-то мимикой и гримасами, после чего тонкий Сережка срывается с места, прекращая охранять от меня Вэла.

Куда он побежал, я понимаю только спустя пять минут, в течение которых мы с Вэлом продолжаем орать друг на друга — я по-прежнему требуя вернуть мой носитель, а он пытается вспомнить, что натворил утром и где видел карту в поседений раз.

— Вспомни! Просто вспомни! Ты когда брал макбук, она там была?! Хоть это ты можешь мне сказать?!

— Была! — с готовностью трясёт головой дизайнер, но по его растерянному взгляду я тут же понимаю — врет.

— Вэл!! — мой окрик призван вернуть ему если не память, то хотя бы совесть и не обманывать меня так беспардонно.

— Или нет. Нет, точно была!

— Так где она тогда?!

— У… у меня. Я все верну, Полина!

— Чтобы вернуть мне все, ты хотя бы должен знать, где это все находится!

— Вот, вот! — слышу я голос Сережки и на долю секунды поверив в чудо, поворачиваюсь к нему в надежде, что он принёс мне мою многострадальную пропажу. Но нет, чудес не бывает — тонкий помощник Дениса стоит передо мной, протягивая стакан, наполненный какой-то жидкостью.

— Что это?! — кажется, говорить нормально я разучилась, и дальше так и буду кричать на всех, кто попадётся под руку.

— Это коньяк, Полина Александровна, я бы выпил, так полегчает.

Не споря с ним, беру стакан и опустошаю его одним махом, тут же понимая, что с названием напитка Сережка явно погорячился.

— Это крашеный самогон, а не коньяк! Хоть ты мне не ври!

— И я хочу! — жалобно стонет дизайнер и Сережка, кивая в ответ, тут же убегает за порцией для Вэла.

— Тут нет. И тут нет, — тем временем бормочет Вэл, снова обшаривая карманы после того как Денис, продолжая меня успокаивать, ныряет под стол и еще раз осматривает провода, лежащие там спутанным клубком.

— Слушайте, а может она за столом у Полины Александровны осталась? Ну, Вэл ее сразу вынул и положил на стол, не стал носиться? Ясное дело, что если с ней летать по всему залу, то точно посеять можно, — резонно предполагает Сережка, вернувшийся с порцией крашеного самогона для Вэла, и вся наша честная компания, дождавшись, пока дизайнер опустошит свой стакан, срывается с места в несётся в направлении уже моего столика.

Путь нам все время загораживают люди — кто-то зовёт Дениса, кто-то подходит к Вэлу, спрашивая разрешения сфотографироваться и он, не прекращая трястись как осиновый листок, быстро и изящно позирует для селфи, кто-то зовёт меня, спрашивая, когда начнётся фотосессия. Все это я вижу и слышу как в тумане, краем сознания понимая, что только Денис, как обычно, спасает ситуацию.

— Скоро, совсем скоро! Гостям нужен кофе-брейк после первой части! Щас общий перерыв для всех, отдыхайте, готовьтесь, угощайтесь напитками от спонсоров! А на летней площадке у нас разливают то, что восемнадцать плюс, тока тихо! Скажете — Дэн разрешил, типа промокод такой, — и он, по-свойски подмигивая, спроваживает куда подальше любопытных подростков, пытающихся узнать, что мы ищем.

Наконец, добравшись к своему столику, вижу картину маслом — торчащие из двойной розетки зарядки для батареи камеры и макбука, полуоткрытую сумку, телефон, лежащий экраном вниз (мое бережное отношение к любой оптике распространяется даже на камеры мобильных) — все ровно так, как я оставила. Совсем не похоже, чтобы кто-то шарил по моим вещам.

Без слов, не имея даже сил возмущаться, снимаю аккумулятор с заряда, вставляю в камеру, с глупой надеждой ощупывая слот для карты памяти — а вдруг на месте, а вдруг случилось чудо? Точно с такой же идиллической верой я по сто раз проверяла сумку, когда уже точно было понятно, что кошелёк или документы потеряны, или пересматривала «Титаник», с тайной мыслью, что, может, в этот раз Ди Каприо не утонет.

Но он тонул, ключи сами по себе не возникали из воздуха, и карта памяти в камере, конечно же, из ниоткуда не материализовалась.