Шёпот, более громкий, чем недавний смех, снова проходит по залу и в толпе я вижу удивлённое лицо Дениса — он никак не может понять, почему вместо того, чтобы завлекать народ на съёмку, я отпугиваю от неё.

— Но если вы рискнёте, и прийдете ко мне — то перестанете бояться. Думаю, вам больше не будут страшны неудобные темы, неудачные позы, или отсутствие фильтров. Вы не будете пытаться соответствовать какому-то идеалу и не будете пугаться себя самих. Постановочные фото — полное дерьмо, друзья мои. Они изображают, как бы вы выглядели в гробу, если бы вас удачно мумифицировали и хорошо накрасили. Там нет жизни. Нет неправильности. Нет вас самих.

Гул голосов, которым встречают мое откровение, не кажется мне одобрительным. Уверена, что большинство из собравшихся считает, что я предлагаю им забить на все прелести ретуши и наделать самых стремных снимков, чтобы потом концептуально опозориться.

Плевать. Этот страх пройдёт — и не только этот. Тут же озвучиваю и эту мысль, чтобы они поняли — я вижу, что творится в их головах. Не такие уж там и разнообразные мысли.

— Я знаю, что это предложение кажется вам дичью или каким-то издевательством. Приехала какая-то странная тетка с артхаусом в голове и глумится над вашими понятиями о прекрасном. Знаете, часто так и говорят — ох, этот артхаус! — таким тоном, как будто озвучивают диагноз. Но, друзья, свобода не возможна без доли хаоса. Без отсутствия боязни не вписаться в принятые рамки или вызвать осуждение, без отрицания идеальности, если хотите. И натужное запихивание себя в образ всегда красивого, ухоженого, идеального человека в хорошем настроении — без срывов, истерик, ошибок, глупостей, без моментов, когда мы выглядим некрасиво и отталкивающе — все это нас в итоге ломает. Потому что всегда найдётся тот, кто захочет толкнуть вас на ту сторону, которую вы в себе отрицаете, сломать эту вашу идеальность. А она, как и все ненастоящее — очень хрупкая. Поэтому бьется как стеклянный шар. И больно вас ранит.

Снова бросаю взгляд в толпу и замечаю, что Вэл носится с моим макбуком туда-сюда, отсоединив его от сети и пытается что-то доказать Денису — и если бы не мой личный интерес к теме, которую я хочу озвучить — то непременно бы спустилась к нему и крепко надавала бы по шее за такое самоуправство.

— Окей… Извините, отвлеклась. Так вот — сегодня мы говорим о том, как быть терпимее друг другу. Напомню, наш флешмоб называется «Я не убиваю словом». Мне бы очень хотелось думать, что многое из того, что рассказал вам Вэл, вы возьмёте в свою жизнь и будете пользоваться, что уровень культуры в сети будет повышаться с помощью таких как вы. Но опять же — я реалист, и знаю, что в интернете полно тех, кто приходит тупо слить негатив или устроить срач, чтобы развлечься и отдохнуть. Здесь важно не только не бросаться налево и направо словами, которые могут ранить или убить — важно самому не стать жертвой агрессоров. И если вы принимаете себя только в отретушированном или миленьком образе — вы идеальная жертва для хейтеров. Среди нас совсем недавно была та, кому долго внушали, что она идеальная, самая лучшая и прекрасная, а когда образ треснул и разлетелся — а такое бывает, и нередко, — она просто не смола заново найти себя, понять, кто такая. Я говорю о Виоле Купченко, друзья — думаю, вы с самого начала догадывались, что сегодня мы обязательно вспомним о ней. Все мы, собравшиеся здесь за гуманизм, помним, как вашу соседку, одноклассницу и просто знакомую травили в интернете, как навешивали на неё ярлыки из-за того, что увидели ее неидеальной, неправильный. А многие стыдливо закрывали на это глаза или делали вид, что ничего не происходит. Не присоединились к волне хейтеров анонимно — и на этом спасибо. А, может, и присоединились, но хоть в жизни не клевали. Тоже хорошо. Но будь Виола убеждена в том, что красивая или страшная, глупая или умная, удобная или не очень — это всегда она, и в этом ее счастье и сила, кто знает — может быть, она не попалась бы так бездумно на грубую манипуляцию, не поверила бы тому, что говорили о ней, не пошла бы на поводу у того, кто внушил ей ложный образ, когда ее идеальный развалился на части — и этот новый образ оказался ей не по силам, она просто не смогла его вынести.

Перешептывания становятся громче — эта тема вызывает еще слишком неоднозначные эмоции. Кроме того, по урывкам разговоров я слышу, что многие не до конца уловили, что я хочу сказать, трактуя мои слова как «Еси бы Виола не фотошопилась так жестоко, ей было бы пофиг, что в интернете ее назвали шалавой»

Но я-то знаю, что та, для которой я это говорю, все отлично понимает. А остальные пусть думают, что хотят. Главное, чтобы Крис услышала и узнала — большую часть вины за то, что случилось с Виолой я возлагаю на неё. Вот мой ответ на ее вызов. Мне есть что ей предьявить, и я с удовольствием сделаю это, глядя в глаза. Пусть даже понимая мотивы нездоровой любви-ненависти, разрывающей ее изнутри. Это не меняет того факта, что Виола шагнула вниз, уверенная в том, что является такой, какой старалась сделать ее Кристина.

Пытаюсь разыскать взглядом именно Крис — но, как ни приглядываюсь, не нахожу ее в толпе собравшихся.

Как же я могла забыть. Девочка-тень. Она умеет быть незаметной.

Зато вижу Вэла, машущего мне руками и подающего знак «Прекращай! Сворачивайся! Хватит!» и понимаю, что проблема решена, порядок восстановлен, неполадок в трансляции не будет. Правда… мои глаза снова лезут на лоб… довольно своеобразным образом — теперь мой макбук подключён к проектору. Так вот почему он скакал по залу с ним — ролик будет транслироваться через мою технику.

Черт, черт. Не надо злиться и бросаться на него с кулаками. Не злиться и не бросаться. Потом разберусь. Я сейчас, вообще, о важных вещах говорю.

— Поэтому, ребятки. Я снова стою перед вами на сцене — на этот раз импровизированной… но, тем не менее, это так. И снова достаю вас своими проповедями, — на этом месте подростки вполне предсказуемо начинают гудеть и выкрикивать «Нет!» «Нет, конечно!» «Можете еще доставать!» стараясь показать, что я им ни капельку не надоела. Хотя, может, это и не совсем так. Просто качество человеческой натуры — когда кто-то винит себя открыто, люди стараются утешить и переубедить. Если они, конечно, не Кристина. Та, наоборот, видит черноту во всем, а если ее нет — то убедит, что на самом деле есть.

— Так что… Теперь вы точно знаете, что красивеньких манекенов на моих фото не будет. И, тем не менее… Приходите ко мне в фотозону. Давайте качнём ваши представления о том, что в вас хорошо, а что нет. Ради того, чтобы любить и принимать себя. Целостных, разных, неповторимых и уникальных. Чтобы научиться себя защищать. Виола не смогла защититься — давайте мы научимся делать это и покажем фак всем агрессорам в сети, которые могут захотеть украсть вашу самооценку и вашу жизнь. Объектом травли моет стать каждый. Давайте вместе учиться не только не хейтить, но и не ломаться от хейта. Чтобы помнить о Виоле и быть сильными… назло всем слепым ненавистникам. И этим как бы… отомстим за нее, что ли…

Умолкаю, понимая, что меня снова занесло, стараясь оценить адекватность своих слов — но в ту же секунду громкий взрыв аплодисментов прерывает меня. И снова дежавю, думаю я, вспоминая о выпускном — только если тогда я дерзила осознанно, то сейчас говорила искренне, обнажив свои чувства даже чуть больше, чем надо.

— Спасибо! Спасибо что сказали! — звучат совсем рядом голоса, пока я спускаюсь со сцены и пробираюсь к Вэлу с непреодолимым желанием то ли разреветься о волнения, то ли надавать ему по шее за самоуправство с моей техникой.

— За что? — рассеянно спрашиваю я, снова оглядываясь и стараясь понять, вышел ли кто-то на сцену вместо меня, и начался ли этот злосчастный ролик.

— Что учите себя и защищать!

— Что делаете это все!

— Нам… Нам обычно говорят, что это все глупости…

— Да, нам бы твои проблемы! Не надо дурью маяться, надо готовиться к взрослой жизни!

— К поступлению там!