— Да, Дэн! Здорово! Ты чего в такую рань? Нет, не сплю. Полина? — его взгляд встречается с моим через водительское зеркальце, и пару секунд помедлив, он продолжает: — Да, со мной. Да. Да. Что? Ну охренеть, Дэн! Охренеть! Хорошо. Да, хорошо. Понял тебя. Сейчас заедем. Да, я сам зайду и заберу его. Хорошо, что ты сейчас позвонил — ещё минут десять и пришлось бы ждать. А так, нормально, как раз домой забросим. Да, только возвращаемся. Не важно, где были, мы тут недалеко. Жди нас. И не отпускай его, чтобы он тебе ни сморозил. Я уже понял, что он может наплести кучу всего. Ничему не верь. Не выпускай его и жди нас.

Все время разговора я молча смотрю на него, не понимая, о чем идёт речь, и только она мысль бьется в мозгу — слава всем богам, звонит Дэн. Наш человек. А, значит, ничего страшного произойти не может.

Но я ошибаюсь

— Это Дэн, — повторяя то, что мне и так ясно, Артур, резко сворачивает вправо, возвращаясь к переезду, который мы уже проскочили. — Просит забрать Вэла. Он сейчас отрубился и спит у него на стойке. Говорит, прямо с ногами залез.

— Что-о-о?! — после откровений бабушки-мойры не думала, что способна сегодня еще чему-то удивляться. — Его не может быть там! Я уложила его спать перед тем как уезжала на встречу с тобой!

— А он проснулся, — Артура, в отличие от меня, не удивляет эта ситуация. — И приперся к Дэну в час ночи. Он открылся вчера поздно, так что работал до последнего клиента. И устроил там это… афтепати.

— Бля-я, — обреченно тяну я, закрывая лицо руками.

Не стоило мне недооценивать Вэла и его желание тусоваться всю ночь. Нужно было закрывать его снаружи и ключи забирать с собой.

— Вот это мы попали Артур, да? Через шесть часов у него мастер-класс! Мы успеем его в порядок привести? Вэл должен быть огурчиком, иначе такого наговорит! А соберётся полгорода, блин! Пусть только придёт в себя! Иначе я сама, собственными руками сначала оживлю его после этого алко-трипа… а потом убью!

В том, что нам предстоит безумный день, я уже не сомневаюсь. Сутки, начавшиеся так, просто не могут пройти спокойно.

В кафе Дэна, пользуясь тем, что всё еще слишком рано и скрываться нам особо не от кого, мы заходим вместе. И первый, кого видим — конечно же, Денис. С красными от недосыпа глазами и чашкой кофе, от которого идёт такой аромат, что рот сразу же наполняется слюной, он встречает нас, немного пошатываясь.

— Полинка, я тебя прибью! Следи, блин, за своим домашним демоном, не выпускай его на ночь глядя к нормальным людям! — с притворным возмущением заявляет он, и мы по негласной традиции по-приятельски обнимаемся.

Кажется, с тех пор, как по пьяни я выболтала ему все свои секреты, он стал мне почти братом и исповедником в одном лице. А я ему — испытанием, которое Дэн несёт как крест — мужественно и без жалоб.

— Че зыришь? Мы с Полиной Александровной давно не чужие люди, понял? — продолжает он в ответ на удивлённый взгляд Артура. — Как и с тобой, братэло… Ну? — и Дэн вместо традиционного рукопожатия распахивает объятия. — Рад за тебя, братишка… Чтоб у тебя все получилось, как ты хочешь. Вот от души желаю. Понял меня? От души!

Хм, странно… Такой слишком добрый Дэн без своих подколок — не совсем уже и Дэн.

— Спасибо, — отстраняясь, Артур похлопывает его по плечу, после чего, прищурившись, добавляет: — Слушай, ты с коньяком смотри не переборщи. Как вы будете сегодня этот ваш флешмоб проводить, если все бухие? Ну, кроме Полины.

— Ну уж нет… — наконец, понимая причину неумеренной лиричности Дэна, беру из его рук чашку и делаю из неё большой глоток. — Полина тоже в деле, — сил стоять и вдыхать запах кофе, параллельно понимая, что два мои партнера по предстоящему мероприятию пьянствовали всю ночь, у меня не хватает. — Слушай, Дэн, отличный эспрессо. А что в нем — точно коньяк? Или ликёр какой-то крепкий?

— Самогон, — говорит Дэн, и мое лицо вытягивается от ужаса. Все еще хуже, чем я предполагала. — Пара капель всего, не дергайся! Коньяк мы еще к трём ночи выдули весь.

— Отлично, — подвожу я итог, залпом допивая весь кофе Дэна. Чтобы воспринимать ситуацию так же просто, как он, мне нужно слегка захмелеть. — Но ты хорошо держишься. Слу-ушай, — не самая лучшая в мире догадка вдруг осеняет меня. — Ты же только кажешься нормальным! Вэл хоть проспится, а ты будешь вот так держаться, а потом отключишься часов в десять, когда надо будет настраивать технику и готовить секцию для гостей. И всё! Мы засыпемся! Не будет у нас никакого флешмоба! А потом проснётся Вэл и поймёт, что вы прокидали всех спонсоров — и умрет, если его раньше не убьют ваши местные самогонщики!

Будущее сейчас — и небезосновательно — представляется мне в самых темных красках.

Но в Денисе мои прогнозы вызывают только здоровый скепсис.

— Да ладно тебе, Полинка! — смеётся он, как будто я только что рассказала ему интереснейшую из историй, а не озвучила факт нашего провала. — Я сильно никогда не пьянею, генетика такая! Артуро подтвердит! Да, братишка? Скажи? Сколько раз ты меня за всю жизнь пьяным видел?

— Ни разу, — соглашается Артур. — Даже в школе после выпускного, когда у нас у всех башка к утру раскалывалась, и надо было идти встречать рассвет, он только нескафе из автомата хлестал и бегал как с шилом в заднице.

— Ага, было дело! — довольно продолжает Дэн. — У меня тогда заначка мелочи была, я ее всю на автомат и спустил.

— Да, прямо свежак-огурец был. За что все хотели надавать ему по шее, — с улыбкой кивает Артур, что не может меня не утешать.

— Так что, Полинка, того… Помнишь наш самурайский иероглиф? Ни-сы, короче! Я уже всё порешал. Мне б сейчас чего-то горяченького, супчика там… и часок сна, не больше. Прям здесь. И я нормальный буду, отвечаю! А красавца вашего лучше заберите. Что-то мне кажется, если он проснётся тут, на деревянных досках, всем нам будет жопа. За то, что разрешили ему вот так вырубиться, ни ванную с утра ему, ни завтрак с трюфелями, или что он у вас там жрет?

Не знаю, то ли это пара глотков кофе с самогоном так расслабляюще действует, то ли воображаемая картина пробуждения Вэла без завтрака с трюфелями, но я тоже заражаюсь весело-беззаботным настроением и иду за парнями в большую подсобку, где хранится посуда, запасы кофе и стоят большие холодильники, в которых Дэн держит замороженные продукты.

— Вот он, специальный блогер из столицы. А когда спит, и не скажешь, что какой-то особенный. Совсем как мы, простые люди.

Денис прав — лёжа на большой деревянной пристройке у стены, напоминающей то ли барную стойку (подозреваю, что здесь ребята во время работы распаковывают и фасуют продукты) то ли длинный кухонный стол, Вэл похож на довольного жизнью школьника, впервые загулявшего до утра и вырубившегося в квартире друга. Его совершенно не смущает жесткость древа, на котором он спит, поджав ноги к груди и положив руки под щеку. Каким-то странным образом он чувствует, что лежит на очень узкой поверхности и практически не шевелится, прижавшись спиной к стене.

— Вэл? — наклоняясь к нему, тут же отворачиваюсь, такой мощный запах перегара бьет в нос. — Эй, ты что? Ты чего здесь умостился? Просыпайся, пора домой. Примешь душ, а потом в мягкую постельку, хоть немного поспишь.

— Постелька… — мечтательно тянет Вэл, словно большой ребёнок, трогательно причмокивая губами. — Моя постелька… Моя постелька тут! — неожиданно объявляет он и снова начинает умиротворённо сопеть.

— Голый номер, ребят, — тут же предупреждает Денис. — Вы думаете, я не пробовал его отсюда сдвинуть, а до этого — не дать уснуть? Ни фига! Он мне какую-то дичь втирал… Что-то насчёт преодоления, и что художник должен видеть красоту в простоте-хреноте. Ну, короче, как он может, — добавляет Дэн, и я согласно киваю.

Изнеженный любитель комфорта Вэл обожает себя преодолевать — это желание накатывает на него хаотическими волнами, а после он всегда о нем жалеет.

— Так, я понял тебя, Дэн. А ну… Давай, поможешь мне, — Артур не горит желанием продолжать разговоры о судьбе художника и решает, что уговаривать Вэла смысла нет, надо просто брать и тащить. Или это у него уже привычка такая по обращению со своим «бизнес-партнёром»?