Впрочем, этого и не требовалось. Я и так прекрасно его видел.

Сложный рисунок, причудливое сочетание углов и линий, на первый взгляд хаотичное, но при этом складывающееся во что-то в крайней степени причудливое и… зловещее.

Несмотря на то, что я видел этот знак первый раз в жизни, он почему-то казался мне знакомым. Это было странно. В Мире я пробыл совсем недолго. Где же я мог его видеть?..

Вокруг Знака кипела работа. Четверокурсники-лингвисты, все как один — щуплые и бледные, балансируя на висящих в воздухе лестницах, с лупами изучали Знак, пытаясь перенести каждый его сантиметр в парящие перед ними альбомы.

Внизу же стоял сам Мастер-Лингвист, Вигорус Рамси. Странный и обычно крайне рассеянный тип, в этот раз он выглядел по-другому. Собранный, спокойный, с горящими профессиональным любопытством глазами — он был действительно похож на уважаемого волшебника!

В руках у него был горящий волшебным огнём магический посох, из которого в сторону Знака то и дело вылетами прозрачные разноцветные субстанции, Узоры. Судя по застывшему на его лице мрачному выражению, то, что он видел, ему очень не нравилось.

Я уже собирался тихонько ускользнуть, когда он вдруг внезапно заметил меня.

— Олег! Рад! Очень! — воскликнул он и смешно засеменил ко мне. — Древний знак! Не понять! Большая сила! Кто написал? Не знаю! Сложное волшебство! Ты видел знаки! Можешь прочесть?

Я мысленно выругался. Надо же, он всё никак не может забыть те письмена, которые я вывел на втором экзамене при Отборе! Думает, что у меня есть какой-то редкий талант! И ему ведь не объяснишь, что я сумел сделать это только при помощи Книги!

Ну конечно! Книга!

Вот же я идиот, не догадался раньше! Да этот Знак почти такой же, как знак на обложке Книги! Те же линии, те же немыслимые углы! И пусть они различаются, сомневаться в их родстве не приходится! Они словно бы два разных иерогоифа, принадлежащих к одном алфавиту, — выглядят по-разному, но всё равно в чём-то схожи!

— П-простите, я не знаю! — пробормотал я и, развернувшись, стремглав помчался прочь из Холла.

Добравшись до ближайшего пустого коридора, я тут же достал Книгу и внимательно её пролистал. Книга была пуста. Даже изображение Древа пропало! Книга решительно не хотела со мной говорить! Но зато знак на её обложке действительно был похож на Знак со стены как брат-близнец.

Интересно, что всё это значит? Не может это быть простым совпадением!

Меня прошиб холодный пот.

А что, если кто-то понял, кто я такой, и таким образом пытается присылать мне сообщения? Или не знает, кто я, и шлёт их не конкретно мне, а обладателю Книги? Вполне может быть! И наверняка со всем этим как-то связано Древо! Неслучайно ведь Книга разместила его изображение на своих страницах! Она вообще ничего не делает просто так!

От всех этих мыслей у меня закружилась голова. Хорошо, что всерьёз предаться рассуждениям у меня не было времени — до начала занятий оставалось десять минут, а значит, учитывая невероятные размеры Академии, мне нужно спешить, чтобы успеть на занятие.

А в обед в Столовую пришёл ректор. Он был нечастым гостем на наших совместных трапезах, и не появлялся в Столовой с того памятного дня, когда на Милену надели браслеты. Стоит ли снова повторять, что в Академии его любили и каждое его появление становилось настоящим событием.

Вот и в этот раз его встретили аплодисментами. Он был здесь кем-то вроде настоящей звезды, харизматичного лидера, твёрдой рукой ведущего своих студентов в счастливое будущее. Что скрывать, мне он тоже нравился. Хотя после того, как он надел на Милену браслеты, я понимал, что за маской добряка скрывается хитрый и расчётливый политик, преодолеть обаяние ректора было не так-то просто.

Он приветственно поднял руку и обвёл зал лучащимися глазами.

— Рад всех приветствовать! — прогрохотал он. — Сколько радостных лиц, сколько жаждущих знаний юных волшебников! Но, к сожалению, не все из вас проявляют надлежащее рвение. Увы, многие забыли, насколько большого труда требует волшебное искусство! Для того, чтобы напомнить вам о необходимости усердной работы я объявляю, что завтра состоится Аттестация!

По рядам старшекурсников прокатился печальный гул. Судя по всему, новость далеко не из хороших…

— А что это такое? — едва слышно прошептал Дэн.

Не знаю как, но, кажется, ректор умудрился услышать его слова в огромном зале.

— Для первокурсников поясню, что Аттестация — важнейшая часть жизни Академии! — повернувшись в нашу сторону, прогрохотал ректор. — Наш учебный год делится на два семестра. В каждом семестре через произвольные промежутки мы устраиваем Аттестации — особые испытания, на которых студенты демонстрируют, чему они успели научиться. Это могут быть теоретические знания, но чаще всего мы смотрим на практические волшебные умения…

Кажется, я тихонько застонал. Только этого не хватало!

В воздух взвилась рука Гидеона.

— А… А что будет, если кто-то провалит Аттестацию? — дрожащим голосом спросил он.

— Ну, обычно мы пытаемся не наказывать никого жестоко… — мягко улыбнувшись, пояснил ректор. — Но если студент, особенно первокурсник, не может продемонстрировать совсем никаких навыков… Увы, в этом случае мы вынуждены его исключить. Разумеется, с последующим Клеймением…

— Клеймением?! — на этот раз по залу прокатился мой истеричный голос.

Деронд Деру серьёзно кивнул.

— Именно! Очень хорошо, что вы спросили! Клеймение — особая процедура, в ходе которой блокируются волшебные способности оступившегося волшебника. Процедура это крайне сложная, и применяют её лишь в исключительных случаях. Отнимая волшебный дар, мы нарушаем баланс Вселенной, конкретного волшебника этим даром наделившей. Чем могущественнее волшебник, тем ужаснее могут быть последствия такого Клеймения. Именно поэтому мы используем эту процедуру исключительно к студентам — в этом случае вред для Вселенной минимален! Кроме того, тот, к кому было применено Клеймение, становится изгоем в нашем обществе. Нигде в мире он больше не сможет найти себе места! Но поймите, это не жестокость! Это крайняя мера! Если не лишить необученного мага силы, то в дальнейшем он может нанести огромный непоправимый вред как себе, так и кому-то ещё!

Все однокурсники как один повернулись в мою сторону. На их лицах было написано сочувствие и смирение перед неумолимой Судьбой. Моё сердце стремительно спланировало в пятки.

Дело в том, что… Как бы это помягче выразиться…

Моя профнепригодность в качестве мага была окончательно и бесповоротно раскрыта. Я был худшим студентом Академии за всю её тысячелетнюю история.

Маллой мне именно так и сказал. Причём так, что его монолог на следующий день после моей несостоявшейся дуэли, в ходе которого он раскритиковал меня в Столовой, теперь казался мягким дружеским напутствием.

— Знаете, что общего между вами, Власов, и болотным троллем? — мягко и как всегда нараспев произнёс Маллой после того, как я в очередной раз не сумел сплести самый элементарный Узор.

— Я также обаятелен? — попытался пошутить я.

Маллой, сам большой знаток по части шуток, даже не улыбнулся.

— Нет, Власов! Обаяние явно не про вас! Тролли, как и вы, совершенно бесполезны. Их существование бессмысленно! Они ни на что не способны! Хотя нет, я погорячился! Тролли сильные, а их пот — сильнейший афродизиак! Из вашего же пота, Власов, не получится сделать даже слабительное! — разошедшись, Маллой начинал плеваться ядом во все стороны. — Вы — самый неумелый, бесполезный, лишённый даже намёка на минимальные, крохотные, едва заметные магические способности! Вы не маг! Уж не знаю, как вы преодолели Испытания, но у вас нет даже толики волшебства! Вы — худший студент за всю историю Академии!

Хотел бы я сказать, что это всего лишь шутка, Маллой так не думает, и на самом деле я — один из самых блестящих студентов! Но нет. К сожалению, Маллой был совершенно прав.

То, что со мной что-то не так, однокурсники начали замечать уже давно.