Подытожим. Саморегуляция может стать мощным способом мобилизовать мировой бизнес в поддержку общей ценности для всех. В области текстиля, пальмового масла, говядины, сои, в атомной энергетике, в местах вроде агломерации Миннеаполис — Сент-Пол деловое сообщество пришло к убеждению, что вместе приносить обществу пользу (или перестать вредить) лучше для бизнеса. Сотрудничество продолжает упираться в государство, и стремление к кооперации на уровне отрасли может быть важно в том числе и потому, что оно вызывает аппетит к государственному вмешательству. Ведущие компании, занимающиеся пальмовым маслом, соей и говядиной, а все чаще также текстилем и IT, активно работают над введением государственного регулирования. Фирмы, которые обязались вести себя должным образом, сильно мотивированы добиваться санкций против недобросовестных конкурентов.
Давайте продолжим эту линию рассуждения. Если проблема в том, что наши институты не в состоянии уравновесить мощь рынка, может ли частный сектор укрепить эти институты? Если да, стоит ли это делать? Эти вопросы мы рассмотрим в следующей главе.
7
Защитить систему, сделавшую нас богатыми и свободными.
Рынки, политика и будущее капиталистической системы
Будь люди ангелами, ни в каком правлении не было бы нужды. Если бы людьми правили ангелы, ни в каком надзоре над правительством — внешнем или внутреннем — не было бы нужды. Но при создании правления, в котором люди будут ведать людьми, главная трудность состоит в том, что в первую очередь надо обеспечить правящим возможность надзирать над управляемыми; а вот вслед за этим необходимо обязать правящих надзирать за самими собой.
— Джеймс Мэдисон, «Федералист», № 51
Ключевые вопросы переосмысления капитализма в конечном итоге можно решить только путем ограничения власти бизнеса. Однако мы так искренне соглашаемся с максимизацией акционерной ценности почти любой ценой — и вслед за этим систематически обесцениванием государство — что во многих странах государственные институты в настоящее время плохо приспособлены держать рынки в узде. Средства массовой информации подвергаются постоянным нападкам, выходит из моды сама идея демократии {373}. Более того, как уже отмечалось выше, многие наши проблемы требуют глобальных решений, а мы пока очень смутно себе представляем, как могли бы выглядеть инклюзивные институты в международном масштабе. В частном секторе сосредоточена огромная мощь, государства испытывают нагрузку, а международные институты пока сравнительно слабы. Что делать?
Секрет процветания бизнеса и общества в целом кроется в том, что свободные рынки и свободная политика дополняют друг друга, а не конфликтуют между собой. Для существования свободного рынка необходимо прозрачное демократическое правительство, а также другие институты открытого инклюзивного общества, включая верховенство закона, всеобщее уважение к правде и независимые СМИ. Аналогичным образом, свободным правительствам нужны по-настоящему свободные и справедливые рынки. Без развития и возможностей, которые они создают, многим обществам бывает трудно поддерживать законность и соблюдать права меньшинств, что является сердцем эффективного демократического правления.
Побуждение создавать общую ценность, перенастройка финансов и поиск новых путей к сотрудничеству будет иметь огромное значение для переосмысления капитализма, но это само по себе недостаточно для построения справедливого и устойчивого общества. Недостающий элемент — это эффективные действия правительства, причем выбор между рынками и государством не стоит. Подлинно свободные и справедливые рынки выжить без государства не могут. Поэтому выбирать придется между инклюзивностью — прозрачным, демократическим, действенным, заботящимся о рынке государством, которое опирается на сильное общество и свободные средства массовой информации, — и экстракцией, правлением немногих от имени немногих. Свободным рынкам нужна свободная политика, и частному сектору пришло время активно поддержать и то, и другое.
Разрушение окружающей среды и неравенство — это системные проблемы, и их невозможно решить без государственного вмешательства. Чтобы остановить изменения климата, нужно глобально декарбонизировать энергоснабжение, радикально обновить здания во всем мире, начать по-другому строить города, перестроить транспортные сети и полностью преобразить сельское хозяйство. Эти огромные проблемы общественных благ не сможет решить даже самая развитая саморегуляция. Нужно, чтобы правительства либо заставили фирмы действовать экономическими стимулами, либо побудили всех поступать правильно путем регулирования. Возглавить эти процессы — в интересах самого бизнеса. Без качественного правления и свободной политики свободный рынок не выживет.
По прогнозам, спрос на энергию в следующие пятьдесят лет удвоится {374}. Чтобы остановить глобальное потепление, каждому новому предприятию на планете необходимо стать безуглеродным, а уже существующая инфраструктура, работающая на ископаемых видах топлива, должна быть декарбонизирована или ликвидирована. Эти задачи по силам решить лишь на государственном уровне в форме налога на углерод или простого регулирования. Бизнес смог реально замедлить уничтожение амазонских лесов только с помощью правительства. Теперь Бразилия изменила свою политику, и скорость обезлесения взлетела вновь {375}. Бизнесмены, строившие «Белый город», сумели справиться с грязью Чикаго, как только у них получилось пригрозить нарушителям закрытием на законном основании. Когда политическая поддержка исчезла, а присяжные перестали выносить обвинительные приговоры, все вернулось на круги своя {376}.
Неравенство — не менее запутанный клубок системных проблем, который можно распутать только действиями правительства. Обеспечение каждому ребенку уровня образования и медицины, необходимого, чтобы конкурировать в современной экономике, явно является лишь первым шагом, но эти начальные условия может эффективно создать только государство. Более того, для по-настоящему равных возможностей их мало. Успех любого учащегося лишь в двадцати процентах зависит от образования, а на шестьдесят процентов связан с семейными обстоятельствам — прежде всего, доходами семьи {377}. Дети, лишенные достаточного питания или ухода, а также те, чьи родители слишком много работают или испытывают чрезмерный стресс и не могут помочь им в школе, с намного меньшей вероятностью преуспевают в жизни {378}. Лишь правительство способно изменить структурные факторы, которые порождают неравенство, и сделать богаче беднейшие слои населения.
С 1946 по 1980 год общий объем национального дохода до вычета налогов в США почти удвоился: у бедных рост был чуть больше, у богатых десяти процентов — чуть меньше {379}. С 1980 по 2014 год этот показатель вырос на шестьдесят один процент {380}, однако у «нижней» половины населения рост составил всего один процент, а у верхних десяти процентов — сто двадцать один процент, причем доходы одного процента богатейших людей увеличились более чем в три раза. Среднее жалование генерального директора в 1978 году было почти в тридцать раз выше зарплаты среднестатистического рабочего. В 2017 году оно выше в триста двенадцать раз {381}. Чуть более половины сегодняшних учеников публичных школ имеет право на бесплатные школьные обеды и льготы — это классический косвенный показатель бедности {382}.
