Опытным глазом оценив возможности окружающего пейзажа, друг моего друга выбрал метрах в ста пятидесяти от аэропорта приметное дерево, стоящее среди кустов и не привлекающее нездорового внимания. Вокруг дерева не было оскорбительных следов пребывания авиапассажиров. Друг моего друга быстро выкопал перочинным ножом соответствующую замыслу ямку и надежно упрятал в ней драгоценную бутылку с лживой этикеткой «Мартини». Таким образом в непосредственной близости к аэропорту города Минеральные Воды был заложен самый настоящий клад. Хочу заметить, что упомянутый перочинный нож у него все же отобрали при повторной попытке регистрации.

Через два года основатель, закладчик и владелец клада вновь оказался в Минеральных Водах. На этот раз он приехал туда на автомобиле, но, помня о схроне, решил наведаться к заветному дереву и изъять клад для дальнейшего использования по прямому назначению.

Прибыв к месту заложения клада, друг моего друга слегка охренел: кому-то в местную больную голову пришла идея провести в окрестностях аэропорта мероприятия по благоустройству. В результате произведенных действий мало-мало чего посадили, но весьма много чего выкорчевали. На тридцатой секунде обозрения местности стало понятно, что надо срочно идти искать новый источник приобретения ароматной чачи. Двадцать девять предыдущих секунд были потрачены на высказывания вслух впечатлений от увиденного, которые в силу лексического совершенства не могут быть здесь приведены. Не дай бог кто-нибудь ими воспользуется в корыстных целях!

Если бы на этом история с другом моего друга, минералогией и кладом закончилась, не стоило бы и затевать рассказ. Но впереди был еще один достойный эпизод.

На металлургическом заводе в городе Электросталь, где нет даже занюханного аэропорта, в качестве шихты при плавке металла использовали минерал флюорит. Для металлургов это был вспомогательный компонент, внешне похожий на зеленое бутылочное стекло, и не более того. А для собирателей минералов флюорит еще и экспонат, тем более, что среди тусклой массы шихты редко, но встречаются образцы ювелирной ценности.

Давным-давно в той же Электростали, на территории металлургического завода проводил какие-то инженерно-геологические работы тот самый мой друг-геолог, у которого друг – новый русский коллекционер. И вот по прошествии сорока лет на званом обеде у своего друга мой друг вдруг неожиданно вспоминает про этот флюорит. Совсем некстати. Скажем так: ни к селу ни к городу Электростали. Обед тут же закончился и превратился в сборы. Для флюорита была подготовлена одноколесная тачка и упаковочные веревки, так как друг, на чужую беду, вспомнил что присмотрел в свое время глыбу флюорита весом килограммов под сорок, перекатил ее за железнодорожное полотно и спрятал в канаве. Вы представляете, что это такое – глыба флюорита весом сорок килограммов?

От места, где так хорошо начинался обед, до города с флюоритовым кладом около тридцати километров. До конца рабочего дня друзья прибыли к месту дислокации и занялись поиском завода, железнодорожного пути и прилежащей к нему канавы. По ходу поисков выяснилось, что место, на котором, по воспоминаниям друга, находились гаражи, теперь застроено чем-то другим и основательным. Железная дорога как ориентир тоже исчезла, так как огромный когда-то завод сократился до размеров двух еле теплящихся цехов и в железнодорожном транспорте не нуждался. Канава, если и была, то ее следовало бы поискать прямо на месте, но доступ к нему был надежно перекрыт заборами той же застройки.

Стоя у щели в заборе, мой друг и друг моего друга поочередно пытались найти признаки столь желанной канавы.

Из криво сколоченной будки при закрытых железных воротах вывалилась толстая баба с красным, видимо, от непогоды, лицом и стала активно пресекать попытки друзей разглядеть что-то для себя полезное через щель в заборе. Мой друг, имея интеллигентную наружность, подтвержденную седой профессорской бородкой, начал что-то невразумительно врать-лепетать про внучку, которая-де где-то учится, и ей позарез нужны образцы шихты, которой, как он помнит, полстолетия назад здесь лежали горы.

– Знать ничего не знаю, – вопила баба, порываясь достать из угла будки увесистую палку. – Убирайтесь с казенной территории, алкаши недопитые, а то сейчас же вызову полицию!

Уж кем-кем, но недопитыми алкашами друзья сроду не были, поэтому убойной формулировкой бдительной бабы были сражены наповал и вынуждены отступить, не теряя достоинства.

Легко можно догадаться, что страсть коллекционера, любителя минералов и приключений у друга моего друга осталась неудовлетворенной и требовала немедленных действий, именуемых военными как «глубокий обход». Друзья сели в «тойоту», в багажнике которой в ожидании добычи притаилась тачка, и отбыли сначала на юг, потом на восток, а уж потом на север, по кривой колее в лесопосадке, вдоль когда-то существовавшей железнодорожной ветки.

Вдоль берез и ракит, через лужи и колдобины им удалось продвинуться в верном направлении почти на километр. Мой друг непрерывно умственно напрягался, вызывая из памяти картины далекого буйного прошлого, когда, по его утверждению, флюорит можно было таскать с завода хоть тоннами. Сейчас от слабых признаков канавы друзей отделяли фрагменты изгороди из проржавевшей, черной колючей проволоки, неопрятными клочьями свисавших со скособоченных деревянных опор.

К общему счастью, в голове моего друга какие-то важные ориентиры сошлись. «Тойота» остановилась, и из нее была выгружена тачка, истомившаяся в ожидании. С позиции в облезлом ивняке наблюдалась та самая зловещая будка, где притаилась, возможно, нетрезвая баба. Сорок лет для настоящего геолога-поисковика вовсе не помеха. Память точная, как швейцарский хронометр, а глаз востер, как теодолит первого класса. Друг моего друга, шествуя за моим другом, решительно проталкивал тачку через кусты, осыпая с них последние осенние листочки.

Вот она – глыба флюорита! Сине-зеленая, укутанная в мох, которую за сорок лет и черт не взял! В восторге от увиденного коллекционер решил удивить самого себя кавалерийским наскоком: ухватил глыбу в одиночку, оттеснив моего друга в сторону пустой тачки. Но попытка оказалась выше его человеческих возможностей. Мой друг суетился сбоку, натыкаясь на острые углы тачки и наконец, выведенный из себя необъяснимым эгоизмом коллекционера, задал вопрос напрямую:

– Так тебе помочь или не мешать?

Еще через минут десять, на раз-два друзья погрузили холодную глыбу в тачку и в четыре руки покатили одноколесный экипаж к машине. Более значительные усилия потребовались, чтобы загрузить драгоценный минерал в багажник. В завершение операции флюорит накрыли старым пледом, а потом и тачкой.

Ополоснув руки в ближайшей холодной луже, друзья уселись в машину, и рука друга моего друга повернула ключ зажигания. Но тут нелегкая судьба кладоискателей привычно повернулась к ним тем местом … Как бы это помягче выразиться? По колее, где полчаса назад проехала «тойота», приближался полицейский уазик, испоганивая настроение включенными сиреной и мигалкой. Не было сомнений, что стражи порядка направляются именно к ним.

– Что воруем? – холодно и с любопытством осведомился полноватый белобрысый лейтенант после того, как официально представился.

– Ничего, – в унисон ответили друзья.

– Тогда проедем с нами в отделение для досмотра машины, как положено, с понятыми и составлением протокола. А, может, для начала вы все-таки признаетесь?

– В чем? – искренне и в унисон удивились оба друга.

– В воровстве, – участливо подсказал лейтенант. – В воровстве еще не знаю чего с охраняемой территории.

– Да вы что, уважаемый, – возмутился мой друг. – Какое воровство? Какая охраняемая территория? Да, когда-то охраняемая, а теперь, сами посмотрите … Тут я когда-то оставил флюорит, теперь вот заехал за ним.

– Что оставили? – полюбопытствовал лейтенант. – И когда? Когда территория была охраняемой? Значит, воруем? Поехали в отделение, там все объясните, напишите, а начальство примет решение, задерживать вас или не задерживать.