Стрелки часов замедляют своё бешеное вращение.

Вяземский сидит в старом кресле перед старым телевизором. Да и сам он уже давно не молод. Подводит зрение, подводят руки. Дети давно не звонят. Внуки уже выросли. Друзей уже нет. Да и были те люди друзьями? Так, знакомые, попутчики. По длинной дороге жизни. Длинной и… пустой.

По телевизору — новости. Два мира давно объединились. Два мира объединились под властью двоюродных наследников Рима Изначального. Но что от этого изменилось? Изменилось ли вообще? Богатые и бедные никуда не делись. Войны никуда не делись.

И за это правда стоило сражаться? Терять? Умирать? За то, чтобы богатые стали богаче, а бедные стали беднее? Стоило ли за это…

Сражаться.

Сергей понял, что старое кресло с протёртой синтетической обшивкой, превратилось в небольшой резной деревянный трон.

Вокруг — не дом престарелых, а небольшая поляна, на которой сейчас сражались на мечах пара фейри. Один — с серебряными волосами, второй — с золотыми. На горизонте виднелась громада горного хребта — единственное, что отделяло пригодные для жизни земли от ледников на севере.

И эти же горы и льды отделяли Точку-5 от Точки-7. Тёплый Адливун от замёрзшего Кадливуна. Крепость, где оставались последние хранители, от земель, куда ушли учёные…

Сто Вторая, что теперь воспевают в песнях как Тёмную Звезду, осталась в небесах. Где-то на севере потерялась их дочь. А остатки выживших здесь теряют последние крупицы цивилизации, стремительно обращаясь в дикарей.

И что ему остаётся? Только доживать свой век усталым стариком, полным сожалений в ожидании смерти…

Сергей замер. А вместе с ним замер и весь остальной мир вокруг.

— Это не мои страхи, — сказал Вяземский, вставая на ноги. — Потому что я ничего не боюсь.

Так не бывает. Не боятся только дураки и безумцы.

— Ну, значит я дурак. Или безумец. Выбирай, что больше по душе, — майор оскалился и достал с пояса, на котором ещё мгновение назад ничего не было, пистолет. — А теперь…

Фальшивый мир разлетелся на части, когда прогремел выстрел.

— ВЕРНИ. МНЕ. ШАРИ!

Сергей оказался на опушке леса перед охваченной огнём деревней, над которой реял сотканный из огня и дыма гигантский дракон.

Прогремевший рядом взрыв сбил Шари с ног, пламя перекинулось на её одежду, и она покатилась по земле, пытаясь его сбить. Но силы быстро покинули девушку, всё утонуло в безграничной слабости. И она осталась лежать, глядя в затянутое дымом небо.

Огненный дракон парил прямо над ней. Он открыл пасть, в которой полыхнуло пламя…

Шари хотела закрыть глаза, но не смогла сделать даже это. Навернулись злые горячие слёзы.

Всё было кончено. Всё было кончено, потому что Шари была слишком слабой. Потому что пережила других, только лишь для того, чтобы…

Поток огня вырвался из пасти дракона и устремился к лежащей на земле девушке.

По ушам ударил оглушительный грохот. В воздухе промелькнула оставляющая дымный след тень, и драконье пламя взорвалось над землёй, обрушившись вниз ливнем искр.

К Шари рванули огненные всадники… Но рассеялись, как дым на ветру, когда по ним ударил шквал свинца.

Отбросивший в сторону пустой тубус от РПГ Вяземский шаг вперёд, поливая от бедра из «печенега».

— Вставай! — прокричал Сергей. — Вставай, Шари!

Но девушка продолжала лежать, не в силах пошевелиться. Да и зачем? Что изменится от того, что она встанет?

— Это всё ненастоящее! Это! Всё! Ненастоящее!

Но легче ли от этого? Ведь она и правда осталась единственной выжившей из всех. Зачем? Почему? Почему именно она?

— Ты не должна винить себя! — Сергей продолжал наступать, расстреливая появляющихся огненных всадников. — Ты не виновата!

Слова отца, конечно, были в чём-то правдивы, но…

Отец.

Слово резануло, будто острый нож.

Шари вспомнила.

О том, что, потеряв одну семью, она обрела другую. Что стала сильнее. Что стала сильнее настолько, чтобы спасти свою сестру. Спасти всех, если понадобится. Потому что так — правильно. Потому что так — всё будет не зря. Потому что…

Спина Сергея заслонила её от всё ещё парящего в небе огненного дракона.

— Потому что не надо хоронить себя, даже похоронив других, — сказал Вяземский, бросая на землю пулемёт с опустевшей лентой и поворачиваясь к названной дочери. — Им от этого легче не станет. И тебе тоже не станет. И никому не станет. Поэтому… Живи. У тебя есть зачем и ради кого это делать.

— Да… — прошептала фейри.

— И не позволяй каким-то паршивым кошмарам себя ломать, — продолжил Сергей с лёгкой улыбкой. — А теперь… Вставай и дерись, Шари Вяземская. Бой не окончен. И твоё сражение — только твоё. Я могу помочь, но я не сокрушу твоих страхов — это можешь сделать только ты.

— Да, — сказала девушка, поднимаясь на ноги.

Сильвана выпрямилась и встала перед майором. Оглядела себя. Одежда на фейри всё ещё местами горела, но отчего-то не сгорала. Почему?..

— Потому что огню не всё по зубам, — усмехнулся разведчик и протянул девушке пистолет рукоятью вперёд. — Держи. И покончи с этим.

— Да! — сказала Шари, беря его в руку.

Пистолет тут же оплыл, словно бы от нестерпимого жара. Металл стёк по руке девушки, она подняла голову, и лицом к лицу встретила ударивший с неба поток огня.

Пламя сожгло её одежду, испепелило плоть Шари…

А затем она потянулась.

Потянулась всем телом. Закованным в металл от головы до кончика хвоста.

Оскалилась, с лязгом прижала уши и закричала. И в этом крике не было ни страха, ни вины, а лишь одна сплошная ярость.

Громадная стальная пантера прыгнула вверх, вцепляясь полной острых зубов пастью в шею огненного дракона, который тут же взревел от боли.

Два зверя рухнули вниз. Прокатились по земле.

Дракон взмахнул крыльями, пытаясь взлететь, но пантера вцепилась в него мёртвой хваткой. Он пытался сопротивляться, но когти и зубы металлического зверя разрывали на части сотканную из дыма и огня плоть. Дракон выдохнул пламя прямо в морду кошки, но огонь лишь бессильно лизнул стальную броню.

Шари снова закричала и одним ударом лапы оторвала голову монстру, а затем вырвала из его груди тускло мерцающий чёрно-багровый камень. Сомкнула когти, и сердце огненного дракона рассыпалось в пыль.

Сергей спокойно подошёл к возвышающемуся над ним стальному чудовищу и бестрепетно положил руку на голову пантере.

— Ты молодец, Шари, — с улыбкой сказал он.

Металл начал кусками опадать на землю, моментально превращаясь в ржавую труху. Фейри, словно из доспеха, вынырнула из шкуры зверя, пошатнулась… Но её тут же поддержал и обнял Вяземский.

— Ты молодец, — повторил он. — А теперь… Возвращаемся назад. У нас там ещё много дел.

— Да, — сказала Шари.

И они очнулись на поляне посреди леса.

Чёрные тучи над их головами развеивались, ветер стихал, а на земле догорал магический круг.

Новый вождь клана Вяземских прошла своё испытание.

— Мне тоже нужно идти? — уточнил Сергей. — Это не против ваших законов?

— Если на Ритенгемот приглашают — то присутствовать может хоть человек, хоть уор, хоть кто угодно, — пожала плечами Ширидар. — А тебя приглашают.

— Есть повод?

— Нового вождя всегда представляет второй вождь, либо отец. В случае с тобой — это и то, и то одновременно.

— А меня никто представлять не должен? — усмехнулся Вяземский.

— Ты человек, — ответила сильвана. — Никто не требует от человеческих вождей проходить Испытание… Но ты его всё равно прошёл.

— А не с этим ли связан интерес ко мне?

— Нет. Ты не первый человек, что прошёл Испытание. Наверняка, и не последний. Просто обычно редко решаются — людям его тяжелее перенести.

— Да я не сказал бы, что было особо сложно…

— А вот это — и правда странно, — сказала фейри. — Ты его слишком легко перенёс. И Шари тоже.