Умник слез со зверька и осмотрелся. Они оказались посреди небольшого двора меж двух высоток. Фея ушла вперёд, сосредоточенно глядя по сторонам и теребя в руке кулон.

Бык убрал руки по карманам, стушевался и ушёл подальше от остальных. Умник проследил за ним хмурым взглядом и двинулся следом.

— Эй, погоди! — позвал он.

— Отвянь, — огрызнулся здоровяк.

— Что с тобой случилось?

— Не твоё собачье!

— Не моё, говоришь?

Умник вдруг вспыхнул. Он догнал Быка и пихнул его ладонью в спину.

— Ты чуть не прикончил меня. И Фею тоже! Совсем башкой думать перестал?

Здоровяк резко оглянулся и стрельнул по нему грозным взглядом. Но потом внезапно присмирел и опустил глаза.

— Я не знаю. Перекрыло, — отмахнулся он.

— Что «перекрыло»? — потребовал Умник.

Бык скорчил кислую мину и недовольно буркнул:

— Я вас спас от засады.

— Чтоб прихлопнуть с досады?

— Эй, мне тоже втащили!

— И мозги отключили?

— Ну, чутка протупил.

— Потому что дебил…

— Слышь! — гаркнул Бык, одновременно злясь и не понимая, что происходит.

— Господа! — окликнула Фея.

В неё упёрлись две пары хмурых глаз.

— Мы нашли осколок! — радостно заявила девушка.

— Давай дерево! — крикнул Огонёк.

Посреди широкой асфальтной площадки возникла высокая каменная ель. Три пушистых белых зверька бодро заворчали, прыгая на месте.

— Ух ты! Даже иголки точь-в-точь, — восхитился рыжий. — А теперь огромный башмак!

Ель разбухла и деформировалась в ботинок с толстой подошвой и шнурком.

— Ага-ага, — энергично закивал мальчишка. — Теперь носорог!

Исполинский башмак растёкся в бесформенную кучу. Затем эта субстанция обрела форму шара, потом цилиндра, который начал крутиться в воздухе. В итоге оно плюхнулось наземь и стало овальным, а из его верхнего края выросло что-то вроде лепестков. Получилось нечто, отдалённо напоминающее ананас.

Белые зверьки наперебой забормотали и запрыгали вокруг новой скульптуры.

— Ам… что такое носорог? — озадаченно потупился Первый.

— Да неважно, — отмахнулся Огонёк. — Так тоже прикольно.

Первый придирчиво осмотрел свою последнюю работу. Просьбы мальчишки — лишь баловство. Зато теперь видно, что способности усилились — скульптуры стали крупнее и более сложной формы. Точность и распределение энергии на совсем ином уровне, чем во время ранних попыток.

Похоже, очередной этап обучения пройден.

Поняв это, Первый изумился тому, как быстро всё вышло. От одного лишь слова «обучение» веет чем-то необъяснимо тягучим, если не сказать тоскливым. А тут — пару раз надорвался и готово.

А ещё юноша удивился лёгкости собственных мыслей. Ещё недавно его едва не разодрали надвое чудовища, он видел смерть, да и сам, временами, уже не надеялся спастись. Теперь же спокойно тренируется и мысленно общается с умершим человеком.

Первый явно окреп как в плане способностей, так и духовно. Это, конечно, не гарантирует, что всё будет хорошо, но появилась хоть какая-то надежда.

Вот только об Умнике он пока предпочитает не вспоминать.

— Что теперь? — спросил Огонёк, разглядывая последнюю каменную скульптуру.

— Навещу Воина, — ответил Первый. — Выясню, что делать дальше.

— Ты хотел сказать — навестишь свою голову? — усмехнулся мальчишка, сощурив зелёные глаза.

— Твоя правда, — развёл руками юноша.

— Эка напасть, — пробухтел Дед, приближаясь к ним. Он остановился перед огромным каменным ананасом и окинул его хмурым взглядом. — Это что?

— Носорог, — хихикнул Огонёк.

— Чегой? Вы где такого носорога видали? — изумился военный.

— Не обращайте внимания, — с укоризненной улыбкой глянул на рыжего Первый.

Он взмахнул указательным пальцем, и «носорог» растёкся по асфальту. В этот же момент под Огоньком вырос квадратный каменный постамент, поднявший вскрикнувшего от неожиданности мальчишку на два метра над землёй. Белые зверьки поскакали к новой скульптуре.

— Очумело чудишь, засранец! — с усмешкой крякнул Дед, хлопнув Первого по плечу.

— Чего-чего делаю? — не понял юноша.

— Отчебучиваешь, говорю, — объяснил старик.

— А… ну, да, — Первый сделал вид, что понял. — Вы говорили о какой-то напасти?

На лицо военного снова наползла кислая мина.

— Салаги прибывают в таком количестве, что скоро каждый метр на территории штаба займут, — буркнул он.

— Так это же замечательно, — произнёс Первый.

— И я так думаю!.. — прокряхтел Огонёк, сползая с края постамента. — Чем больше пушистых ребят, тем меньше чудовищ сюда полезет.

Он неловко повис на руках, от чего его зелёный балахон слегка задрался. Затем пацан спрыгнул, плюхнувшись задницей на одного из белых существ. Зверёк пискнул и выскочил из-под мальчишки.

— Ндэ? — саркастично скривился Дед. — А по уставу такую толпу как гонять? Кто армейскую дисциплину прививать будет? Вы, что ль? Или я похож на грёбаного Торопыжку?

— Нет, наверное, — с неловкостью пожал плечами Первый.

Огонёк перевёл непонимающий взгляд с одного на другого, отряхивая бриджи от остатков земли.

— В таких темпах будет не штаб, а цирк какой-то, — горько вздохнул военный.

— А как вы раньше справлялись? — поинтересовался Первый.

— До вас их столько не было, — посетовал Дед. — Может, это вы их сюда трюками своими заманиваете?

— Ну, я… — замялся юноша.

— Да чего уж, — махнул рукой солдат. — Одно хорошо — числом салаги давят пауков, которые тоже что-то повадились.

Первый с Огоньком обменялись тревожными взглядами.

— Да и хрен бы! Прорвёмся, — заключил военный. Ладно, делайте дальше, что задумали. Ежели чего случится, сразу говорите.

Он коротко отсалютовал ладонью у лба и пошёл в сторону беговой дорожки. Первый задумчиво поглядел ему вслед.

— Ты в штаб? — спросил Огонёк.

— Ага, — кивнул Первый.

— Я с тобой.

— Снова решил ко мне в голову залезть?

— Не, чипсов хочу.

— Как раз о тебе вспоминал, — произнёс Воин.

Первый открыл глаза, застав спецназовца сидящим на краю обрыва и смотрящим вдаль. Юноша подошёл к нему, но замер в паре метров позади, опасливо глядя в пропасть. Оно, конечно, иллюзорное, но всё равно жутковато.

Он присел на землю и пододвинулся ещё на метр в сторону края.

— Как ты мог обо мне вспоминать? Ты же у меня в голове, — возразил Первый.

— Пожалуй, ты прав, — усмехнулся Воин.

Юнец поднял голубые глаза на его профиль. Если бы не шрам через всё лицо, он мог бы назвать его выражение отчуждённым или даже мечтательным.

— Какой-то ты в этот раз странный, — пробормотал Первый, переводя взгляд на закат и теребя пальцами край клетчатой рубашки.

С тех пор, как Огонёк привлёк его внимание к горизонту, наблюдение за далёкой границей неба и земли стало по-особенному приятным.

— Не терпится улучшить способности? — спросил Воин.

— Само собой, — кивнул юноша.

— Понимаю. Что ж, начнём, — произнёс боец, поднимаясь на ноги.

Они отошли от края пропасти и встали напротив друг друга. Воин обвёл Первого внимательным взглядом.

— Ты освоил все механизмы активации и применения способностей. Теперь тебе остаётся только оттачивать технику и придумывать что-то новое, — произнёс боец и посмотрел прямо в глаза собеседнику. — Последнее, что я должен тебе преподать — умение двигаться вперёд без наставников и защитников, полагаясь на свои ум и волю.

Первый непонимающе уставился на Воина. Затем его осенило. Он тут же вжал голову в плечи и настороженно спросил:

— То есть, теперь я всё должен делать в одиночку?

— Нет, не должен. У тебя есть союзники, которым ты доверяешь. Действуй вместе с ними, — объяснил Воин. — Но от моего образа тебе пора отказаться. Я больше не должен появляться здесь.

— Но ты же сам говорил, что чудовища не появляются здесь благодаря тебя, — возразил Первый.