— Это маловероятно.

— Послушайте. — она сняла очки и после короткого вздоха произнесла. — Мне кажется, я более-менее понимаю, какие вас посещают мысли, но всё это может оказаться недоразумением. И есть шанс, что мы выявим его причины по мере вашего рассказа.

Девушка посмотрела на Акселя с вопросом, тот кивнул. Она продолжила:

— Но поймите мою ситуацию — я точно знаю, что было со мной все эти дни. И бо́льшую часть времени я была на виду у других людей. Но эта история очень запутанная, а наш с вами разговор далеко не так конфиденциален. Я думаю, вы это осознаёте. — Афина снова глянула на собеседника и снова получила кивок согласия. — Поэтому, настаивая на своём, вы можете поставить меня в не самое выгодное положение, даже с учётом очевидных доказательств.

— Понимаю, — произнёс парень. — Тогда я лучше продолжу.

Теперь кивнула Афина. Это спокойствие далось ей непросто. За очередной милой улыбкой скрывается круговорот путаных мыслей и эмоций.

Девушка надёжно закрепилась в роли слушателя и аналитика, для неё это привычно. Но как же вышло, что теперь и она оказалась втянута в эту дикую историю? Что ещё за «кошечка», копирующая её внешность? С Акселем точно всё нормально? В последнем, до этой минуты, она была уверена наверняка, какие бы странности ранее ни звучали. Но это уже перебор.

Только ей начало казаться, что в рассказе замелькала тонкая нить логики, как всё снова перевернулось с ног на голову. А что дальше?

Дед зашёл в комнату отдыха с горстью цветных пакетов и бутылок в охапке. Он вывалил всё это на столик и махнул рукой, приглашая Первого и Огонька, что вошли следом за ним.

— Налетайте! — торжественно выдал военный.

Оба гостя подошли, с непониманием глядя на яркую кучу.

— Что это? — спросил Первый, усаживаясь на диван перед столом.

— Какие-то игрушки? — поинтересовался Огонёк, озадаченно вертя в руке шуршащий пакет.

— Чипсы же! — возмутился Дед, отняв у рыжего пачку.

Он дёрнул за края пакета, и в лицо мальчишке пахнуло пряным. Первый повторил манипуляцию солдата с другой пачкой и принюхался к терпкому аромату.

— Странный запах, — произнёс он, вертя в руке хрустящий ломтик.

— От этого гниют зубы, — ухмыльнулся Дед.

Две пары глаз с беспокойством уставились на него.

— Так сказали бы ваши предки, — пояснил военный. — Да не парьтесь! Всё равно ничего другого нет, а жрать-то надо.

Глядя за тем, как он беспечно уселся на диван и принялся отправлять в рот эти пряные куски чего-то непонятного, Первый с Огоньком последовали его примеру и тоже захрустели угощением.

Открыв для себя гипнотический вкус чипсов, они быстро втянулись и начали уплетать за обе щеки. Первый вдруг осознал, что еда — это чертовски приятно и даже необходимо. И как он раньше этого не заметил?

После вредных закусок пришла очередь не менее вредной пузырящейся жидкости в бутылках. Газировка тоже пошла на ура.

Первый задумчиво покосился на трапезничающего напротив Деда. Солдат выглядит на порядок старше Умника и Воина. Но по сравнению с ним те вели себя намного серьёзнее. А этот пожилой вояка своими кривляниями больше напоминает Огонька.

— Почему эти белые создания вас слушаются? — поинтересовался Первый, сыто откинувшись на спинку дивана.

Дед, словно услышав недавние мысли юноши о несерьёзности, спешно вытёр рот рукавом и строго выпрямил спину.

— Так салагам и положено подчиняться старшему по званию, — гордо задрав подбородок, ответил старик.

— А какове у ваф фвание? — пробубнил с полным ртом Огонёк.

Дед замер, напряжённо соображая, а потом внезапно рявкнул:

— Большое! Ик!.. — он неловко кашлянул в кулак. — Уж точно старше, чем у них.

От его вскрика Огонёк подавился и закашлялся. Проявив недюжую выдержку, он напряжённо замер и таки проглотил всё, чем успел набить щёки. Вояка одобрительно хмыкнул.

— Вы как-то воздействуете на их волю? — с интересом спросил Первый.

— Зачем это? В армии служат по своей воле. Это не сопливые призывники. — Дед утвердительно кивнул. — Строй пока держат не очень, но я их натаскаю, и будут настоящие бойцы.

— А зачем вы их… таскаете? — обратился Огонёк.

— Чтобы периметр держали и могли дать отпор всякой швали, что по округе шастает. Благодаря чему, по-твоему, вы тут можете спокойно рассиживаться и лопать вкусняшки?

— Спа-асибо! — весело протянул рыжий, подняв руку с бутылкой газировки.

— Кстати, что собираетесь делать? — спросил Дед. — Вы гражданские, привлекать вас к подготовке не стану. Но если пожелаете, то хоть сейчас шагом марш!

Огонёк промолчал, выжидающе взглянув на Первого. Тот задумался, опустив хмурый взгляд.

— Мне надо разобраться со своими… возможностями, — негромко произнёс юноша. — Я хочу покинуть это место, но в нынешнем состоянии даже за ворота выглянуть страшно. К тому же из-за неумения пользоваться этими…

— Способностями, — подсказал мальчишка.

— Да, спасибо. Из-за неумения ими пользоваться могут возникнуть проблемы.

Первый вспомнил тот дурацкий столб — нелепая оплошность, которой он едва не угробил себя и Огонька.

— А я тебе помогу, — заявил рыжий, с улыбкой хлопнув юношу по плечу. — Кажется, я пока вижу больше, чем ты.

Первый кивнул с благодарной улыбкой.

— Ништяк! — бодро подытожил Дед, вставая с дивана. — Делайте как надо. Хорошо, если что путное выйдет. У меня бойцов достаточно, но подкрепление никогда не помешает.

Он зашагал полумаршем к двери.

— Спасибо вам, — обратился вдогонку Первый. — За убежище и еду.

Солдат на ходу оглянулся и напряжённо зыркнул в ответ.

— Э… ну-ка, отставить телячьи нежности! Ик!.. — протараторил он, врезавшись в закрытую дверь. — А не то наряд вне очереди! Ик!..

Старик торопливо дёрнул дверную ручку и выскочил из комнаты.

— Странный дядька, — произнёс Огонёк, глядя ему вслед. — Но прикольный.

— Ты не видел, как проявлялись его силы, когда он командовал теми созданиями? — спросил Первый.

— Не знаю, — пожал плечами рыжий. — Не то, чтобы не видел. У него, как будто бы, и нет ничего. Что умеет, то и делает.

— Интересно. Значит, он просто такой убедительный?

Пацан снова пожал плечами. Первый немного подумал и решил пока остановиться на том, что дело в опыте и навыках.

— Ну ладно, — он внимательно посмотрел на Огонька. — А что скажешь о моих способностях?

— Они крутые! — честно заявил мальчишка. — Я тоже так хочу. Но, кажись, не могу.

— Я не о том, — усмехнулся Первый. — Как ты понял, что они у меня есть, когда сам я о том не знал? Что конкретно ты увидел?

— Ну, я… — Огонёк задумчиво насупился и отхлебнул газировки. — Лечение, как бы, происходит само, если ты хочешь этого. Когда мы только встретились, ты сам себе мешал, не хотел ничего или не верил, что всё может быть хорошо. Не надеялся… не знаю. Короче, старайся не думать о боли. Думай о том, что хочешь быть здоровым, чтобы нигде не болело.

— Ладно. Попробую, если понадобится, — смущённо кивнул Первый, не очень-то мечтая о том, чтобы понадобилось. — А что с этими штуками: столбами из земли, свороченными камнями?

Огонёк задумался. Он промолчал около минуты, напряжённо глядя вперёд и теребя края своих бриджей.

— Это происходит не как лечение. По-другому, — заговорил мальчишка. — Ты можешь лечиться, если не мешаешь себе, если просто хочешь этого. А тут… ну… и с ракушкой, и со столбом ты очень испугался. У меня прям в голове зазвенело от этого! Оно было как вспышка. Силой этой вспышки и происходили те вещи.

— А если я сильно напрягусь и очень захочу, например, чтобы у этого стола ножки завязались в узел…

— Нет, — перебил Огонёк. — Желать надо не просто сильно. Я даже придумать такого желания не могу. Когда тебе страшно, это что-то совсем другое. Когда нас подняло высоко над землёй, ты испугался, но уже не так сильно, как за момент до этого. Ты словно вспыхнул, а потом стал гореть, но уже слабо.