— Ну… хе-хе, — неловко усмехнулся брюнет. — Мы же только начали. Если никого не найдём, то всегда можно вернуться и проверить. Так ведь?

— Точно-точно! — закивал юноша.

Ему очень понравилась эта мысль. Такая знакомая, почти родная!

Они ещё немного постояли, глядя вперёд. Первый шаг сделал незнакомец. Юнец последовал за ним. Несколько секунд прошли в молчании.

— Кстати, — нарушил тишину мужчина. — Что ты там говорил про человека в чёрном и про «ты умер»?

— А, это, — Он слегка замялся, но всё же решил рассказать. — Это сон, вроде как. Я был в горах…

— … и Он пересказал ему свой сон, — заключил Аксель.

Афина держала ручку над первой строкой блокнота в течение всего этого длинного рассказа о знакомстве двоих безымянных, но так и не сделала ни единой пометки. И дело не в отсутствии ценных фактов. Она просто не знает, с какой стороны подступиться к этой истории.

Ожидалось, что Аксель поведает о том, что произошло именно с ним. Но внешность и поведение обоих персонажей не совпадают с таковыми у рассказчика. Да и говорит он о них в третьем лице.

Парень замолк и выжидающе посмотрел ей в глаза, словно уловив тень смятения на её красивом лице. Она мысленно укорила себя за проступившие эмоции.

— Похоже, без уточнений и вправду не обойтись, — с неловкой улыбкой призналась девушка.

— Спрашивайте.

Аксель откинулся на спинку стула.

«Бесстрастный и собранный, как всегда», — отметила она.

Его одинаково тёмные водолазка, брюки и ботинки, бледная кожа и торчащие чёрные волосы идеально вписываются в бесцветную палитру этой квадратной клетушки, имеющей все внешние признаки комнаты для допросов.

Лишь неестественно яркие бирюзовые глаза не дают ему слиться с окружением. Но от них веет таким пронизывающим холодом, что так и тянет поежиться. Афина знает его не первый день, но так и не привыкла к этому взгляду.

— Я сама попросила вас рассказывать по порядку, не забегая вперёд. Но… — девушка отложила ручку и покосилась в сторону, подбирая слова. — Вы, как бы это сказать, зашли с неожиданной стороны. Я была уверена, что рассказ будет о том, что произошло с вами — что вы видели, что предприняли, что пережили.

— Вы хотели, чтобы я рассказывал с самого начала.

— Но эти двое… я ничего о них не знаю. Их не было с вами, когда вас нашли. Вы точно ничего не упускаете?

На пару секунд Аксель замолк, опустив глаза к стоящему перед ним стакану — тому самому, который он неотрывно разглядывал в течение своего рассказа.

— Нет, — уверенно заявил парень. — Всё началось именно так.

— То есть, они рассказали вам о том, что с ними произошло?

— Нет. Просто в самом конце…

— Постойте, — торопливо перебила Афина, подавшись вперёд.

Она глубоко вдохнула и поправила очки, спешно анализируя ситуацию. Ей действительно необходимо, чтобы он рассказал всё по порядку. Афина точно знает, что Аксель не юлит и не пытается её запутать. Он просто не способен на это.

Девушка прибегла к краткому анализу известных фактов о собеседнике:

«Несмотря на все его таланты, ходить сквозь стены и становиться невидимым он не умеет, поэтому не мог так подробно проследить за той парочкой. Зато память у него хорошая, даже прекрасная. Такой ни за что не упустил бы важной детали».

Похоже, есть лишь один вариант — позволить рассказу идти своим чередом. Ну и надеяться, что позже всё встанет на свои места. В общем, быть благодарной слушательницей, как и положено психологу.

— Прошу прощения. Я начала терять нить разговора. Больше этого не случится, — виновато произнесла Афина.

Надеяться на обаяние и прочие штучки здесь бесполезно. С этим истуканом подобное не пройдёт.

— Давайте продолжим, — улыбнулась она. — Мне придётся иногда задавать вам вопросы и кое-что уточнять. Но если в какой-то момент это потребует преждевременного раскрытия важных деталей, то прошу вас сделать мне замечание.

— Без проблем, — ответил Аксель.

Афина снова всмотрелась в его лицо. Острые черты носа и подбородка создают обманчивый образ хрупкого паренька. Он и вправду немного худощав, но ей хорошо известно, что под одеждой скрывается подтянутое, жилистое и сильное тело. Мысленно улыбнувшись этому факту, она, как бы в оправдание, напомнила себе, что он всё-таки её пациент.

Афина уловила отголоски напряжения в скупой мимике собеседника, упорно всматривающегося в стакан.

— Мне кажется, вас что-то беспокоит, — произнесла она.

Аксель поднял на неё глаза и спустя несколько секунд ответил:

— Мы здесь для того, чтобы я доложил о случившемся. Не понимаю, зачем превращать это в рассказ с сюжетом? Я мог бы составить полноценный письменный отчёт.

— Будь этого достаточно, мы бы с вами, возможно, никогда и не встретились, — улыбнулась Афина. — Помнится, однажды я попыталась донести до вас значение нашей беседы и вашего присутствия здесь. Что вы тогда сказали?

— «Дайте мне задачу, и я её выполню. Другой информации не требуется», — уверено процитировал самого себя Аксель.

— Я понимаю — вам кажется, что с моим подходом поставленная задача необоснованно усложняется. — девушка вздохнула, ткнув концом ручки в блокнот. — Чтобы вы поняли значение подобных мер, мне пришлось бы пуститься в очень долгие объяснения. Но если кратко — то важны не только сведения о случившемся.

Убрав ручку от блокнота, Афина указала ею в сторону Акселя.

— Важны вы. — она убрала с лица выбившуюся каштановую прядь. — Те двое, о ком вы говорили, тоже имеют значение. Поэтому и необходимо зафиксировать каждую, даже самую малую деталь. Письменный отчёт не даст и трети сведений, которые можно получить из разговора.

Аксель не ответил, молча следя за тем, как она кладёт ручку рядом с блокнотом.

— К тому же я возлагаю большие надежды на эту историю. Она может обернуться весьма любопытной практикой. Это интригует. — Афина не удержалась от лёгкой улыбки краем губ.

Он поднял на неё непонимающий взгляд.

— Вас это удивляет? — невинно спросила она. — Как и любая девушка, я мечтаю быть заинтригована чем-то особенным.

— Вы заинтригованы? — спросил Аксель, изогнув бровь.

— Ну, — Афина неловко потупилась. — По правде говоря, пока я больше озадачена. Но уверена, впереди будет много потрясающих открытий.

— Тогда я продолжу.

— Благодарю.

Она могла бы подумать, что этим он выразил стремление впечатлить её. Но это было бы ещё наивнее, чем ежедневно поедать любимые пирожные и свято верить, что в мире существуют неизменные вещи.

— А ты уверен, что в этом сне был именно я? — поинтересовался мужчина, обходя фонарный столб.

— Лицо я разглядел не так хорошо, но похож. А вот одежда — один в один. Да точно ты, — настойчиво подтвердил Он, но тут же осёкся и беспокойно затараторил. — Ой. Ну, э… может и не ты. Не так уж и хорошо я помню. О! Вот так сбоку совсем не похож. Ну точно не ты. И… и кто вообще этим снам верит? Иногда такое приснится! Такое… вообще-то не знаю, какое. Но… Я же больной, а больные в больнице лежат. И сны у них больные. Зачем ты меня слушаешь?

Озадаченно наблюдая за Его метаниями, мужчина подумал, что эдакому шизику и вправду ещё не такое пригрезится.

Чем не повод утешиться мыслью, что участь быть зарубленным насмерть теперь не так уж и предрешена? Не то, чтобы он верил чужим сновидениям, но от души малость отлегло.

— Может, тогда вернёшься и долечишься? — предложил незнакомец.

— Точно-точно. Лучше я… — Он замер на месте и возмущённо зыркнул. — Эй!

Первое время они аккуратно шли вдоль домов и постоянно озирались, помня о шорохах в больнице.

Но вскоре эта бестолковая возня им надоела. Они вышли на середину проезжей части и стали с интересом осматривать скудные пейзажи туманного мегаполиса. Автозаправка, магазин одежды, автомастерская, высотка, ещё высотка, много-много высоток. Ни намёка на присутствие жизни. Настоящий город-призрак.