Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Само собой, что уже первые успехи в закреплении изображений натолкнули полицейские власти на мысль использовать их, изображения эти, в качестве опознавательных материалов — фотографий преступников, по которым можно было бы проводить их быстрое опознание. Вообще, считается, что первыми такими фотографиями стали дагерротипы французской полиции, традиционно относимые к 1841 году. Однако именно к тому же времени относится высказывание тогдашнего начальника Парижской полиции о фактической непригодности таких изображений для полицейских нужд: они никуда не годились! Но уже скоро — буквально в том же году — ситуация кардинально изменилась: фотография не только правомерно, имея на то все по своим качествам основания, вошла в полицейскую практику, но и осталась в ней уже навсегда.

Что же произошло? Что изменило положение дел так быстро и так резко? Быть может, какие-то открытия европейских первопроходцев? Несомненно, именно так преподнесут свершившееся не к ночи будь помянутые «исследователи». Да, собственно, именно так они и преподносят: не моргнув и глазом, словно сидя на стуле для дагерротипирования и опасаясь, что выйдут на полученном изображении ужасными уродами! Так и преподносят: не испытывая ни укола совести, ни даже признака душевного дискомфорта. И в этом они — все!

На самом же деле последовательность событий была другой.

Еще в 1840-м году в петербургской печати начали появляться статьи Алексея Федоровича о различных методах получения качественных фотографических изображений и в особенности — портретных. Эти статьи сопровождались иллюстративным материалом — первыми в мире напечатанными фотографиями! На фотографиях изображались люди, ландшафты, вообще — всякая всячина, а качество их было таково, что приводило в изумление. Учитывая то, что Петербург не только являлся столицей Империи, но и был по-настоящему космополитичным городом, происходившие события в котором не оставались без внимания нигде; учитывая то, что в Петербурге одновременно проживало больше ученых, исследователей, изобретателей, чем в какой-либо другой европейской столице; учитывая то, что среди целых «толп» этих почтенных мужей было немало и подданных других государств, проникновение идей Алексея Федоровича за границу России было делом не просто времени, а времени кратчайшего!

И ведь так и вышло. К концу — приблизительно — 1840-го года познакомившийся с Грековым Дарбель переправил в Париж удивительные материалы, где они почти незамедлительно попали в центр внимания не только фотографов-первопроходцев, но и ученых самых различных направлений. Тогда же, в самом конце 1840-го или в начале 1841-го года, в Парижской Академии наук был сделан доклад, посвященный открытиям русского изобретателя — Алексея Федоровича Грекова. Доклад читал Франсуа Араго[76] — блестящий ученый и… будущий премьер-министр Франции! А вскоре сообщениями о самом настоящем перевороте в деле фотографирования запестрела и периодическая печать — сначала французская, а потом и других европейских стран. Echo Monde Savant, Das Ausland… Идеи Грекова буквально ворвались в Западную Европу и начали по ней триумфальное шествие.

Без имени, как это водится у заимствовавших что-то «просвещенных народов», самого Алексея Федоровича.

Нам говорят о мистере Тальботе[77], открывшем способ негативно-позитивного закрепления изображений, но как-то забывают упомянуть о Юлии Федоровиче Фрицше[78], «поправившем» мистера Тальбота предложением заменить тиосульфат натрия на аммиак, то есть внесшем именно то изменение в тальботовский способ, которое и сделало его реально применимым на практике! Нам говорят о том же мистере Тальботе, который якобы первым — в 1844-м году! — издал первую книгу с отпечатанными на бумаге фотографиями, хотя, как мы помним, первые печатные фотографии были сделаны четырьмя годами ранее Алексеем Грековым! Нам говорят о том же Дагерре[79] — именем этого, вне всякого сомнения, заслуженно прославленного человека назван и сам способ, один из способов, фотографирования, — но почему-то «скромно» умалчивают о том, что ни кто иной, как Алексей Федорович, дал подлинную жизнь этому шаткому, неимоверно дорогостоящему и крайне ненадежному способу! Разве господин Дагерр придумал заменить серебро на медь и латунь?

И тут — возвращаясь назад — нельзя не вспомнить еще об одном человеке: о графе Алексее Петровиче Бестужеве-Рюмине[80].

Так получилось — а почему получилось именно так, а не как-то иначе, вызывает немало вопросов, — что граф Алексей Петрович не только за границей, но и у нас известен разве что как выдающийся дипломат и государственный деятель нескольких сразу эпох и, разумеется, как Великий Канцлер Российской Империи при Елизавете Петровне.

Безусловно, дипломатическая и политическая деятельность этого выдающегося человека была настолько яркой — пусть и порой весьма двусмысленной, — что именно она, среди всех других его занятий, бросается в глаза прежде всего, буквально затмевая своим блеском всё остальное, к чему Алексей Петрович приложил свою руку. Так, например, ныне уже забыты — во всяком случае, мало кто о них знает хотя бы понаслышке, не говоря уже о том, чтобы лично быть с ними знакомым — его философские труды, написанные им в годы подмосковной ссылки. Когда-то они печатались на многих языках и были весьма почитаемы — вплоть до того, что (редкая честь!) удостоились перевода на латинский язык — язык канцелярии Папы Римского. А ныне они найдутся даже не в каждой из самых крупных библиотек мира — что уж думать об их наличии в частных книжных собраниях! Такая же — как и философских занятий — участь постигла и занятия Алексеем Петровичем химией.

В любом, полагаю, современном справочнике, посвященном истории фотографии, любознательный читатель обнаружит примерно такую запись: в 1725-м году профессор Галльского (Германия) университета Иоганн Генрих Шульце[81] случайно обнаружил свойство приготовленной им — и тоже случайно — смеси азотной кислоты, мела и серебра темнеть под воздействием солнечных лучей, при этом совершенно не изменяясь в тех своих участках, которые оставались в тени. Любознательный немецкий профессор, пораженный увиденным, провел серию экспериментов: вырезая из бумаги буквы и фигурки, он накладывал их на бутылку со смесью и, оставляя на какое-то время на солнце, получал в итоге запечатлевшиеся на смеси фотографические изображения этих самых фигурок и букв. В 1727 году профессор опубликовал результаты своих наблюдений, добавив также и то, что после взбалтывания смеси изображения исчезали.

Как обычно, ознакомив любопытствующих с наблюдениями иностранца, претендующая на истину запись ни словом не обмолвится о том, что наблюдения эти, само открытие свойства солей серебра темнеть на свету, были сделаны, мягко говоря, не без участия русского человека. А между тем, именно графу Алексею Петровичу Бестужеву-Рюмину и принадлежала идея составления солевого раствора, равно как и последовавшее из этого открытие легших позднее в основу фотографирования свойств солей серебра «сохранять неизменными в цвете фрагменты, не подвергшиеся прямому воздействию солнечных лучей»!

Профессор Шульце вошел в историю фотографии, а русский граф — в историю дипломатического, и не только, интриганства. На этом фоне совершенно естественно выглядит то, что господин Ньепс, совершая во Франции свои первые эксперименты, основывался, как он полагал, на открытии немца: ведь именно немец опубликовал наблюдения, причем опубликовал их исключительно под своим собственным именем.

вернуться

76

76 Франсуа Доменик Араго (1786–1853) — французский ученый-математик, физик и астроном. После, в ходе революции 1848-го года, отречения от престола Луи-Филиппа — член Временного Правительства: заместитель министра заморских территорий и колоний, военный министр; наконец — премьер-министр Второй Республики (9 мая — 24 июня 1848 года).

вернуться

77

77 Уильям Генри Фокс Тальбот (1800–1877) — английский физик и химик, один из основоположников фотографии.

вернуться

78

78 Ю. Ф. Фрицше (1808–1871) — российский химик, член Петербургской Академии наук.

вернуться

79

79 Луи Дагерр (1787–1851) — французский художник и химик, один из основоположников фотографии, именем которого — дагерротипией — назван один из ранних методов фотографирования. В настоящее время все чаще и небезосновательно обвиняется в плагиате или, по меньшей мере, в нечистоплотности: используя чужие идеи, в том числе и своего компаньона, ранее умершего Нисефора Ньепса, он ни словом в своих работах не обмолвился о заслугах тех, чьими идеями воспользовался.

вернуться

80

80 Граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин (1693–1762) — русский дипломат, политический деятель и ученый.

вернуться

81

81 Иоганн Генрих Шульце (1687–1744) — немецкий (саксонский по гражданской принадлежности) химик и медик, профессор университета Галле-Виттенберг.

183
{"b":"720341","o":1}