— Теперь смотри. Это часть твоей собственной истории.

Но когда ангел заговорил, изображение внезапно потускнело.

Саймон очнулся и ощутил руку на своем лице и воду, бегущую по губам. Он задыхался и отплевывался, но в то же время пытался проглотить все до единой капли.

— Ты человек, — сказал чей-то голос. — Ты настоящий.

Еще один глоток воды попал ему в рот. Трудно было глотать, повиснув вниз головой, но эту науку Саймон освоил за многие часы на колесе.

— Кто?.. — прошептал он, с трудом выговаривая слова потрескавшимися губами.

Рука провела по его лицу, легкая, как любопытный паук.

— Кто я? — спросил голос. — Я тот, кто здесь. В этом месте, я хочу сказать.

Глаза Саймона расширились. Где-то далеко все еще горел факел, и ему удалось разглядеть силуэт человека, мужчины. Но пока он всматривался, колесо снова унесло его наверх.

Он был уверен, что, когда оно закончит поворот, это живое существо исчезнет, снова оставив его одного.

— Кто я? — Человек задумался. — У меня некогда было имя, но в другом месте. Когда я был жив.

Саймон не мог вынести такого разговора. Все, чего он хотел, это увидеть человека, настоящего живого человека, с которым можно было бы разговаривать.

Он приглушенно всхлипнул.

— У меня было имя, — сказал человек, голос его становился тише по мере того, как Саймон поднимался вверх. — В том, другом месте, прежде чем все произошло. Они звали меня… Гутвульф.

Мириамель проснулась в темноте. Она двигалась, но не по своей воле. Ее нес кто-то — или что-то, — как будто она была тюком с одеждой. Отвратительный сладкий привкус все еще оставался во рту. Мысли ее текли медленно и смутно.

Что случилось? Бинабик дрался с этим ужасным ухмыляющимся человеком…

Она смутно помнила, что ее схватили и утащили в темноту… Она была пленницей… но чьей? отца? или хуже… много хуже… Прейратса?

Мириамель на всякий случай попробовала лягнуть похитителя, но ноги ее были крепко связаны чем-то менее болезненным, чем цепи или веревки, но не более податливым. Руки тоже не двигались. Она была беспомощна, как ребенок.

— Пустите меня! — закричала она, зная, что это бесполезно, но будучи не в состоянии подавить злость. Голос звучал приглушенно: мешок или что-то в этом роде все еще покрывал ее лицо.

То, что держало ее, не ответило, тряска не прекратилась. Мириамель еще немного посопротивлялась, потом сдалась.

Она плыла в полусне, когда тот, кто нес ее, остановился. Ее опустили на землю с удивительной осторожностью, потом с лица сняли мешок.

Сперва от света, хотя и тусклого, было больно глазам. Темные фигуры стояли перед ней. Когда глаза привыкли к свету, она задохнулась от ужаса и удивления и отползала назад до тех пор, пока не уперлась спиной в камень. Ее окружали чудовища.

Ближайшее к ней существо вздрогнуло, испуганное неожиданным движением принцессы. Как и его товарищи, оно было человекоподобным. Огромные темные глаза без белков, изможденное лицо со впалыми щеками, тонкая и длинная шея. Он протянул к принцессе тонкую длиннопалую руку, потом отдернул, как будто боялся, что она укусит, потом проговорил несколько слов на языке, похожем на эрнистирийский. Мириамель в ужасе смотрела на него, не понимая. Существо сделало еще одну попытку, на этот раз на запинающемся вестерлинге.

— Не принесли ли мы вам повреждения? — Паукообразное существо казалось искренне озабоченным. — Пожалуйста, вы целы? Можем ли мы что-то дать вам?

Мириамель изумилась, но постаралась избежать прикосновения смуглой руки. По-видимому, эти существа не собирались причинять ей боль — по крайней мере пока.

— Немного воды, — сказала она наконец. — Кто вы?

— Джисфидри я. Эти остальные — мои товарищи. А это моя жена Исарда.

— Но кто вы такие? — Мириамель подумала, не может ли быть какого-нибудь подвоха в кажущейся доброте этих существ. Она попыталась незаметно нащупать свой нож, которого в ножнах у пояса не оказалось, и в первый раз огляделась. Она находилась в пещере, в которой не было ничего, кроме грубой поверхности камня. Помещение было залито мутным розоватым светом, но Мириамель не видела, откуда он исходит. В нескольких шагах от нее у стены пещеры лежали сумки, ее и Бинабика. В них были и предметы, которые в случае необходимости она могла бы использовать как оружие…

— Кто мы? — Тот, которого звали Джисфидри, важно кивнул. — Мы последние из нашего народа, или последние, кто избрал этот путь. Путь Камня и Земли. — (Остальные существа издали печальный музыкальный звук, как будто это бессмысленное замечание имело огромное значение.) — Ваш народ знает нас как дворров.

— Дворры! — Мириамель не могла бы удивиться больше, даже если бы Джисфидри заявил, что они ангелы. Дворры были сказочными существами вроде гоблинов, которые якобы жили под землей. И тем не менее, каким бы невероятным это ни казалось, они стояли перед ней. Более того, что-то почти знакомое было в манерах Джисфидри, как будто она уже видела раньше его или кого-то очень похожего. — Дворры, — повторила она, чувствуя, как испуганный смех бурлит внутри нее. Еще одна сказка оказывается самой настоящей правдой. Принцесса выпрямилась, пытаясь скрыть свой страх. — Если вы не хотите причинять мне вреда, отведите меня назад к моему другу. Он в опасности.

Создание с глазами-блюдцами приняло скорбный вид. Оно издало мелодичный звук, и один из дворров выступил вперед с каменной миской:

— Возьмите и пейте. Это вода, как вы просили.

Мириамель подозрительно принюхалась, потом поняла, что дворрам не было смысла тащить ее сюда, чтобы отравить. Она пила, смакуя холодную чистую воду, чувствуя, как она орошает пересохшее горло.

— Вы отведете меня назад к нему? — спросила она, когда закончила.

Дворры тревожно переглядывались, головы их раскачивались, как ромашки на ветру.

— Пожалуйста, смертная женщина, не просите этого. Вы были в опасном месте — опаснее, чем вы можете знать. И вы несли туда нечто, чего не должны были иметь. Равновесие было нарушено. — Эти слова прозвучали высокопарно и почти комично, но его нежелание разговаривать на эту тему было очевидно.

— Опасное?! — В ней разгоралось возмущение. — Какое право вы имели похитить меня у моего друга? Я буду решать, что для меня опасно, а что нет.

Он покачал головой:

— Не для вас — или не только для вас. Ужасное висит на волоске. А это место… оно нехорошее. — Казалось, что он чувствует себя очень неловко. Другие дворры раскачивались за его спиной, тревожно гудя что-то друг другу. Несмотря на всю серьезность своего положения, Мириамель чуть не засмеялась, глядя на это странное представление. — Мы не можем пустить вас туда. Мы глубоко сожалеем. Кто-то из нас вернется и будет искать вашего друга.

— Почему вы не помогли ему? Почему вы не забрали и его тоже, раз так важно, чтобы нас там не было?

— Мы очень сильно боялись. Он сражался с неживым, как мы думали. А равновесие очень легко нарушить.

— Что это значит?! — Мириамель встала, на мгновение гнев в ней победил страх. — Вы не можете поступать так! — Она начала боком двигаться к темному углу пещеры, где, как она думала, мог быть вход в туннель. Джисфидри протянул руку и схватил ее за запястье. Его тонкие пальцы были мозолистыми и твердыми как камень. Скрытая сила — почти невероятная сила — была в этом тонком дворре.

— Пожалуйста, смертная женщина, мы объясним вам все, что возможно. Согласитесь теперь остаться с нами. Мы будем искать вашего друга.

Она попыталась вырваться, но это было безнадежно. С тем же успехом она могла бы попробовать перевернуть землю.

— Так, — сказала она наконец. Страх сменился отчаянием… — У меня нет выбора. Объясните мне: что произошло? Но если с Бинабиком что-нибудь случится из-за того, что вы сделали, я… я найду способ отомстить вам, кто бы вы ни были. Найду.