Долина реки продолжала углубляться. Растительность стала гуще и пышнее, среди лугов появлялись рощицы берез, заросли ольхи и купы странных деревьев с серебристой листвой и стройными стволами, вросшими в мох.

У отряда Джошуа не было времени любоваться этими новыми видами. Они бешено скакали весь день, остановившись лишь на краткий отдых во второй половине дня, а затем продолжили путь даже после того, как солнце закатилось за горизонт и сумерки стерли с земли самые яркие краски. Грозные облака теперь закрыли большую часть северного неба.

Пока остальные сооружали круг из камня и разводили большой огонь, так как дров теперь было предостаточно, Деорнот и Изорн повели лошадей к реке.

— Теперь не нужно тащиться пешком, — сказал Изорн, отстегнув седельные сумки, которые мягко соскользнули на траву. — Есть за что благодарить Эйдона.

— Это точно, — Деорнот потрепал Вилдаликса. Капли пота на шее лошади уже остыли на вечернем ветерке. Деорнот насухо обтер его, прежде чем перейти к коню Джошуа Виньяфоду. — Это, пожалуй, самое большее, за что мы можем поблагодарить его.

— Мы живы, — сказал Изорн укоризненно. Его широкое лицо было серьезно. — Мои жена и дети в безопасности у Тоннруда в Скогги, а я здесь, чтобы защищать свою мать. — Он намеренно избегал упоминания о своем отце Изгримнуре, от которого не было известий с тех пор, как герцог покинул Наглимунд.

Деорнот ничего не сказал, ему была понятна тревога Изорна: все знали о привязанности его риммерского друга к отцу. Он даже, пожалуй, завидовал Изорну и жалел, что не испытывает подобных чувств к собственному отцу. Деорнот не в состоянии был выполнить Божий завет почитания отца своего. Несмотря на рыцарские идеалы, ему никак не удавалось почувствовать что-либо большее, чем сдержанное уважение, и он совершенно не питал любви к этому старому тирану со скудной душонкой, превратившему детство Деорнота в сплошную пытку.

— Изорн, — сказал он наконец, поразмыслив, — когда-нибудь, когда все станет по-прежнему, так, как было до всего этого, и мы будем рассказывать о пережитом нашим внукам, что мы им скажем? — Ветер усилился, раскачивая ветви ив.

Его друг не отозвался. Деорнот выпрямился и взглянул поверх конской спины туда, где стоял Изорн, держа поводья лошадей, опустивших морды к воде. Риммерсман казался просто неясным силуэтом на фоне серо-лилового вечернего неба.

— Изорн?

— Взгляни на юг, Деорнот, — сказал тот напряженным голосом. — Там факелы.

Далеко в лугах, вниз по Стефлоду, в той стороне, откуда они пришли, двигался целый рой крошечных огоньков.

— Милостивый Эйдон! — застонал Деорнот. — Это Фенгбальд и его люди. Они-таки нас догнали. — Он повернулся и хлопнул Виньяфода по крупу, отчего тот загарцевал. — Не отдохнуть тебе никак, дружище. — Они с Изорном бросились вверх по склону к бушующему на ветру пламени костра.

— …И до них меньше лиги, — закончил запыхавшийся Изорн. — Там, возле реки, мы четко видели их огни.

Лицо Джошуа не дрогнуло, но при свете костра было заметно, как он бледен.

— Господь послал нам тяжкое испытание, дав нам уйти так далеко и все же захлопнув западню. — Он вздохнул. Глаза всех присутствующих были устремлены на него с испуганным интересом. — Ну что ж, придется загасить огонь и двигаться вперед. Может быть, если нам удастся найти заросли погуще и спрягаться и если у них нет собак, они могут проехать мимо. Тогда придумаем что-нибудь еще.

Когда они снова взобрались на лошадей, Джошуа обернулся к Деорноту:

— Мы взяли с собой в качестве добычи два лука от Фиколмия, не так ли? — Деорнот кивнул. — Прекрасно. Вы с Изорном возьмете их, — принц мрачно рассмеялся, помахав своей культей. — Из меня путного лучника не получится, но я думаю, нам придется немного поиграть с луками и стрелами.

Деорнот снова устало кивнул.

Они ехали быстро, но люди чувствовали, что долго так не продержаться. Хотя лошади бежали бойко, они уже проделали огромный путь. Виньяфода и Вилдаликса, казалось, хватит еще на несколько часов, но другие лошади явно выдохлись, а всадники были не намного бодрее. Чувствуя движение коня под седлом и то, как проносится под копытами освещенная луной трава, Деорнот смог ощутить, как его воля не подчиняется течению времени, пытаясь удержать песок в узком горлышке часов.

Мы и так уже десятикратно перекрыли расстояние, о котором можно было только мечтать, подумал он, крепко уцепившись за поводья, когда Вилдаликс перемахнул через овраг и приземлился на противоположной стороне, подобно лодке перемахнувшей через волну. Нет бесчестья в том, чтобы проиграть сейчас. Чего еще может ожидать Господь от нас, отдавших все, что имели? Он оглянулся. Отряд начал отставать. Деорнот подобрал поводья, умерив бег своего скакуна, пока с ним не поравнялись остальные. Бог, возможно, и готов их вознаградить, дав им место героев в раю, но он не может отказаться от борьбы, пока страдают такие невинные, как герцогиня или этот ребенок.

Изорн оказался рядом с ним. Он держал перед собой в седле Лилит. Лицо молодого риммерсмана было просто серым пятном в лунном свете, но Деорнот знал, что на нем отражаются гнев, снедающий его друга, и решимость.

Он снова оглянулся, несмотря на всю поспешность их бегства, мерцающие факелы нагоняли их. За последние два часа они приблизились к отряду Джошуа почти на двенадцать фарлонгов.

— Придержите коней! — раздался голос Джошуа позади него в темноте. — Если мы так помчимся и дальше, у нас не останется сил на битву. На холме рощица. Там мы и остановимся.

Они последовали за принцем вверх по склону. Поднялся холодный ветер, деревья раскачивались и гнулись. В темноте их бледные колышущиеся стволы казались духами в белых одеяниях, скорбящими по неизвестному им поводу.

— Здесь, — принц провел их мимо первых деревьев. — Где же луки, Деорнот? — голос его был спокоен.

— У моего седла, принц. — Деорнот уловил формальную интонацию собственного ответа, казалось, они принимают участие в каком-то ритуале. Он отцепил оба лука и отдал один из них Изорну, который передал Лилит матери. Пока Деорнот и риммерсман натягивали тетиву на гибкий ясень, отец Стренгьярд принял лишний кинжал от Сангфугола. Он держал его неохотно, как будто это был змеиный хвост.

— Что подумает обо мне Узирис? — сказал он скорбно. — Что подумает обо мне мой Господь?

— Он знает, что вы сражаетесь, чтобы защитить жизнь женщин и детей, — коротко отозвался Изорн, доставая стрелу.

— Теперь нам остается только ждать, — прошипел Джошуа. — Мы должны держаться вместе на случай, если я обнаружу возможность снова бежать, а пока подождем.

Время натянулось, как тетива под пальцами Деорнота. Ночные птицы смолкли в ветвях над головой, все, кроме одной, чей леденящий кровь шепчущий зов отзывался эхом со всех сторон и так действовал всем на нервы, что Деорнот был готов пустить стрелу в это птичье горло. Звук, подобный отдаленному барабанному бою, начал выделяться среди прочих и становился все громче. Деорноту показалось, что он чувствует содрогание земли под ногами. Он вдруг подумал, проливалась ли когда-нибудь кровь на эту землю, кажущуюся необитаемой. Пили ли корни этих белесых деревьев иную влагу, чем вода? Огромные дубы вокруг поля битвы у Нока, говорят, так напитались кровью, что их древесина порозовела.

Грохот копыт стал громче биения сердца Деорнота, звучавшего у него в ушах. Он поднял лук, но не согнул его, приберегая силы. Рой мигающих огней показался на лугу под ними. Скачка всадников замедлилась, как будто они почувствовали, что отряд принца притаился в роще над ними. Когда она натянули поводья, пламя их факелов оранжевыми цветками взметнулось вверх.

— Их почти две дюжины, — сказал Изорн огорченно.

— Я беру первого, ты — второго.

— Подождите, — тихо сказал Джошуа, — ждите команды.

Предводитель спешился и пригнулся к земле, чтобы на него не падал свет. Когда он выпрямился, его бледное лицо, скрытое капюшоном, повернулось, чтобы взглянуть наверх, и у Деорнота возникло ощущение, что он способен рассмотреть их в потемках. Деорнот прицелился.