Небо было все еще довольно светлым, но снежный ландшафт уже стал серо-голубым, насыщаясь тенями, как тряпка чернилами. Саймон и его товарищи совсем было остановились, чтобы разбить лагерь и уже громко обсуждали эту возможность, когда перед ними возникли первые окраинные строения Гринсаби.

Как будто специально чтобы разрушить даже скромные надежды Слудига, крыши этих заброшенных строений провалились под тяжестью снега. Загоны и сады были также давно заброшены, снега в них было по колено. Саймон видел так много опустевших поселений во время своих скитаний по северу, что трудно было поверить, что Фростмарш и Белая пустыня были когда-то заселены, что люди вели здесь такую же жизнь, как в зеленых долинах Эркинланда. Он так истосковался по собственному дому, по знакомым местам и привычной погоде! Неужели зима уже расползлась по всей земле?

Они проехали дальше. Вскоре по обе стороны дороги, которую Бинабик назвал Белой, покинутые дома Гринсаби стали более многочисленными. Некоторые из них до сих пор хранили следы бывших обитателей: заржавленный топор со сгнившим топорищем, воткнутый в колоду перед дверью в занесенное снегом жилище; торчащая из сугроба метла, как флаг или хвост замороженного зверя; но в основном здания выглядели пустыми и жалкими, как черепа.

— Где мы остановимся? — крикнул Слудиг. — Боюсь, нам не удастся найти крышу, как бы мы ни старались.

— В этом случае будем предпринимать поиски хороших стен, — ответил Бинабик. Он хотел что-то еще добавить, но Саймон дернул его за рукав.

— Смотри! Это и вправду тролль. Слудиг был прав! — Саймон указал на обочину, где низенькая фигурка стояла совершенно неподвижно, если не считать развевающегося на ветру плаща. Последние, лучи солнца отыскали просвет в лесной чаше, чтобы выделить фигуру этого незнакомца.

— Сам смотри, — сказал Бинабик ворчливо, с подозрением вглядываясь в незнакомца.

Фигурка у дороги была очень мала, на ней был тонкий плащ с капюшоном. Голая голубоватая кожа виднелась там, где штанины не доходили до голенищ сапог.

— Это маленький мальчик, — исправив таким образом свою ошибку, Саймон направил Домой к краю дороги. Оба его товарища последовали за ним. — Он, наверно, до смерти замерз.

Когда они подъехали к нему, мальчик поднял голову, снег оседал на его темных бровях и ресницах. Сначала он пристально смотрел на приближающуюся троицу, потом повернулся и бросился бежать.

— Стой! — крикнул Саймон. — Мы тебе ничего не сделаем!

— Халад, кюнде! — закричал Слудиг. Убегающая фигурка остановилась и обернулась, уставившись на них. Слудиг подъехал поближе, спешился и медленно пошел вперед. — Вьер соммен марровен, кюнде, — сказал он, протягивая руку. Мальчик подозрительно смотрел на него, но не сделал новой попытки бежать. Ребенку, казалось, не больше семи-восьми лет, он был очень худ, насколько можно было рассмотреть его под одеждой. В руках у него было полно желудей.

— Мне холодно, — сказал мальчик на приличном вестерлинге.

Слудиг удивился, но улыбнулся и закивал головой.

— Тогда пошли, парень. — Он осторожно взял желуди и ссыпал их в карман плаща, потом взял покорного ребенка на руки. — Тогда все в порядке. Мы тебе поможем. — Риммерсман посадил темноволосого, незнакомца перед собой на лошадь, обернув свой плащ вокруг него, так что голова мальчика, казалось, растет из потолстевшего живота Слудига. — Теперь мы можем найти место для, лагеря, тролль?

Бинабик кивнул.

— С несомненностью.

Он послал Кантаку вперед. Мальчик смотрел на волчицу широко раскрытыми, но не испуганными глазами. Слудиг и Саймон пустились следом за ней. Снег быстро заполнил углубление на месте, где стоял мальчик.

Пока они ехали по безлюдному городку, Слудиг достал бурдюк с кадкангом и дал новичку отхлебнуть глоток. Мальчик закашлялся, но никак иначе не выказал удивления горьким канукским напитком. Саймон решил, что он старше, чем показался сначала: в его движениях была какая-то уверенность, которая делала его меньше похожим на ребенка. Возможно, детский вид придавали ему большие глаза и хрупкое телосложение.

— Как тебя зовут, парнишка? — спросил Слудиг.

Мальчик спокойно оглядел его.

— Врен, — ответил он наконец, причем произнес свое имя как-то странно переливчато. Он дернул за бурдюк, но Слудиг покачал головой и убрал его в седельную сумку.

— Как? — спросил озадаченный Саймон.

— Мне кажется, он сказал «Врен», — ответил Бинабик. — Это хиркское имя, и, я думаю, он из хирков.

— Посмотри на его черные волосы, — сказал Слудиг. — И на цвет кожи. Он хирка, или я не риммерсман. Но что он делает здесь один среди снегов?

Хирки, Саймон знал это, бродячее племя. Они хорошо управляются с лошадьми и ловки в играх, в которых проигрывают другие. Он часто видел их в Центральном ряду в Эрчестере.

— Разве хирки живут здесь, в Белой пустыне?

Слудиг нахмурился:

— Ничего подобного раньше не слышал, но, с другой стороны, я такого насмотрелся за последнее время, чему никогда бы не поверил в Элвритсхолле. Я думал, они живут в основном в больших городах или в лугах с тритингами.

Бинабик поднял руку и похлопал паренька маленькой рукой.

— И меня обучали так, хотя многие из них проживают за пределами равнины, в пустынных степях на востоке.

После того как они проехали еще немного, Слудиг снова спешился, чтобы поискать следы обитаемого жилья. Он вернулся, качая головой, и обратился к Врену. Карие глаза ребенка не мигая смотрели на него.

— Где ты живешь? — спросил риммерсман.

— Со Схоуди, — последовал ответ.

— Это далеко? — спросил Бинабик. Мальчик пожал плечами. — Где твои родители? — Жест повторился.

Тролль обернулся к товарищам.

— Схоуди — имя его матери. Или, с вероятностью, так именовывают какой-то городок около Тринсаби. Вполне возможно также, что он потерял себя от кочевого табора, хотя эти дороги, я имею уверенность, даже в лучшие времена использовались мало. Как мог он жить долго в суровых условиях такой зимы, как эта?.. — Он пожал плечами, очень похоже на жест мальчика.

— Он останется с нами? — спросил Саймон. Слудиг раздраженно фыркнул, но ничего не сказал. Саймон сердито обернулся к риммерсману. — Мы же не можем бросить его здесь умирать!

Бинабик успокаивающе помахал рукой.

— Нет, не питай страха. Так или иначе, я предполагаю, здесь живет не только один Врен.

Слудиг согласился:

— Тролль прав. Здесь кто-то должен жить. Все равно, брать с собой ребенка нелепо.

— Это же самое очень недавно говорили о Саймоне, — тихо заметил Бинабик. — Но я согласен с твоим первым утверждением. Мы имеем должность отыскивать его дом.

— Он может пока ехать со мной, — сказал Саймон. Риммерсман сделал недовольную гримасу, но передал ему несопротивляющегося ребенка. Саймон обернул его плащом, как это делал Слудиг.

— Спи, Врен, — прошептал он. Ветер выл в разрушенных домах. — Ты теперь у друзей. Мы отвезем тебя домой.

Мальчик пристально взглянул на него, серьезный, как служка при торжественной церковной церемонии. Маленькая рука выскользнула из-под одежды, чтобы похлопать Домой по спине. Врен прислонился к нему своим тощим телом, и Саймон взял вожжи в одну руку, чтобы другой поддерживать мальчика. Он показался себе очень старым и ответственным.

Стану ли я когда-нибудь отцом? — думал он, пока они скакали в сгущающейся мгле. Будут ли у меня сыновья? Дочери?

У всех людей, кажется, отцы погибли: отец Бинабика — в снежном обвале, у принца Джошуа — от старости, у помощника свечника Джеремии, насколько помнил Саймон, отца унесла чахотка; отца Мириамели можно считать все равно что погибшим. Он подумал о собственном отце, утонувшем еще до его рождения. Неужели это удел всех отцов, как у кошек и собак: сотворить детей и исчезнуть?

— Слудиг? — окликнул он. — У тебя есть отец?

Риммерсман обернулся, на лице его проступило раздражение.

— Что ты имеешь в виду, парень?