В «Погребок», считавшийся одним из самых крутых баров города, Алексей направился пешком. В родную милицию заходить не стал, вспомнив, что в сейфе никаких сбережений нет, а появляться просто так не было смысла, вдруг кому на глаза попадешься. По дороге проверил содержимое карманов, убедился, что финансов хватит и на пиво, и на тараньку, и окончательно повеселел.

В баре народу было много, хотя свободные места имелись. В этих стенах Черенков появлялся нечасто, но его тут хорошо знали, как, впрочем, знали во всех других подобных касимовских заведениях. Может, не настолько хорошо, но в лицо узнавали и никогда этого не таили. Лебезить перед убоповцем не лебезили, ножками не шаркали, да он и сам этого не допустил бы, но уважение оказывали и всегда при любом скоплении народа находили для знатного посетителя свободное место. А ему больше и не надо, ему лишь бы примоститься где, а уж на пару бутылок пива, худо-бедно, он всегда наскребет. На пару бокалов, если быть точным, потому что бутылочного пива в «Погребке» никогда не бывает.

Соседом Черенкова за столиком оказался молодой парень лет двадцати пяти, в джинсовой куртке, джинсовой рубашке и джинсовых штанах. У парня была какая-то фанатичная приверженность к ковбойской одежде, и казалось логичным предположить, что вся остальная экипировка парня тоже состоит из джинсы. Нижнее белье, носки, обувь. Ничего предосудительного в этом не было в конце концов, мода есть мода, и каждый волен носить то, что нравится, но такое сплошное увлечение молодежи импортными шмотками оптимизма не вселяло. За державу обидно. За российский хлопок обидно. Неужели ничего своего уже не осталось?

Парень проследил за взглядом Черенкова, тоже осмотрел свою одежду, никаких пятен и отклонений не заметил и приветливо улыбнулся:

— Что-то не так, Алексей Иваныч?

Алексей глянул на соседа внимательней, пытаясь припомнить, где и при каких обстоятельствах они встречались, однако парень показался незнакомым. По крайней мере, в милицейский кабинет не попадал, это точно. Алексей сделал несколько глотков холодного напитка, утоляя жажду, и взялся за тараньку. «Джинсовый» по его примеру допил свою кружку и повел взглядом по залу в поисках официантки. Видимо, намеревался засесть тут надолго, до самого закрытия. На столе перед парнем стояла тарелка с горкой каких-то орехов и еще одна тарелка с рыбой. С обыкновенной селедкой, и это вызывало доверие. Парень, может, и был из крутых, но вел себя просто, не вызывающе.

— Откуда меня знаешь?

«Джинсовый» улыбнулся, кажется, он даже удивился. И в свою очередь спросил:

— Разве в Касимове есть люди, которые не знают начальника городского УБОПа?

— Я не мэр города, чтобы меня знать, — возразил Черенков и глянул на часы. Он заранее определил для себя, что пробудет здесь до появления Вадима. В его распоряжении имелось минут пятнадцать, и скоротать их придется в компании с этим парнем. Оно и к лучшему, за разговором и время пройдет быстрей, и со стороны его знаменитая лысина не будет такой заметной.

Алексей неторопливо чистил рыбную тушку, кусочки поменьше сразу же принимался жевать, запивая небольшими глотками, а кусочки покрупней складывал на тарелку. Для второй кружки. Или даже для третьей, ведь у него целых пятнадцать минут времени и как минимум полсотни рублей в кармане. Целая куча денег, хватит на две кружки. В каком они, кстати, кармане? Надо сразу отыскать, чтобы не шарить потом по всем карманам при официантке. Алексей запустил руку в боковой карман, перебрал там все содержимое, однако никаких купюр не обнаружил, сунулся в другой карман — и с тем же успехом. Парень потягивал пиво и на его манипуляции, кажется, не обращал внимания. Алексей, делая вид, что ищет носовой платок, проверил остальные карманы пиджака, тоже не улучшившие настроения, и лишь тогда вспомнил, что драгоценную купюру утром положил в карман брюк. Фу, слава богу… Вот она, родимая денежка, теперь можно гудеть на всю Ивановскую.

Парень улыбнулся и тоже полез в карман. В отличие от убоповца его финансы хранились в памятном месте и в приличном кожаном портмоне. Как и следовало. Парень извлек две стодолларовые купюры и аккуратно, медленно положил перед Черенковым. Предупреждая настороженный требовательный взгляд убоповца, миролюбиво сказал:

— Это тебе на пиво, Алексей Иваныч. Не обижайся, это угощение. В другой раз ты меня угостишь, подумаешь, делов то. Я же вижу, что ты в стесненном положении.

Алексей повел на парня недобрым взглядом, готовый вспылить и дать этому бесцеремонному поступку должную оценку, и неожиданно смягчился. Неожиданно даже для себя самого. Наверное, виной этому было благодушное настроение, в котором он пребывал и которое не так-то просто испортить. Алексей поразился тому, что легшие перед ним на стол заморские доллары не воспринимал как взятку, хотя деньги были именно взяткой, ибо просто так начальнику УБОПа двести долларов не дают. Тем более совершенно незнакомые люди, и тем более в многолюдном баре, на глазах десятков людей. Алексею показалось, что сейчас все взоры устремлены на их столик, кажется, все замерли в предвкушении момента, когда неподкупный Леший протянет руку и возьмет деньги.

Алексей преувеличивал, в их сторону вообще никто не смотрел, а если кто и поглядывал, то без особого интереса. В «Погребок» всякие известные личности заглядывают, и если на каждого глаза пялить, то в бар лучше вообще не ходить. Алексей это отметил и потому дружелюбный жест парня воспринял совершенно равнодушно. От денег, разумеется, отказался и посоветовал:

— Убери, пока пивом не залили.

Парень совету не внял, и заморские бумажки еще некоторое время оставались на столе.

— Ты что, Алексей Иваныч, обиделся? Я же от души, по-простому, безо всякой задней мысли. Если деньги не хочешь брать, то скажи, что заказать? Давай в другой зал перейдем, там покруче можно посидеть. Коньячок, водочка, закусон приличный. А, Иваныч?

Иваныч пил пиво, будто не слыша назойливого соседа, и удивлялся своему спокойствию. Чудеса в решете, и только. Никогда бы не подумал, что когда-нибудь подобные пакости будет воспринимать так спокойно. Неужели привык?

— Убери деньги, — еще раз повторил Алексей, — не порть настроение.

Парень вздохнул и деньги убрал. Однако от затеи угостить убоповца не отказался.

— А пиво, Иваныч? Разреши хоть пивом угостить. Я все равно повторять буду.

Черенков усмехнулся. Пожалуй, угощение в виде пары кружек пива вряд ли можно квалифицировать как взятку.

— Пиво можно, — миролюбиво согласился Леший, — пару кружек и рыбу.

Парень повернулся к официантке, намереваясь сделать заказ, и почему-то зыркнул взглядом в сторону двери. Будто увидел кого-то из знакомых. Алексей тоже покосился в сторону входа и пожалел о своем согласии. От двери вглубь зала, привлекая всеобщее внимание, двигалась нарядная пара. Особенно привлекательно выглядела женщина — высокая, статная, в праздничном вечернем платье, да и ее спутник, молодой мужчина в костюме и при галстуке, выглядел не менее эффектно. Если бы не женщина, в которой не без труда можно было угадать технолога «Цветмета» Олесю Буркину, Алексей никогда не признал бы в мужчине детектива Ковалева. Алексей даже удивился, что одежда может так сильно преобразить человека. Настоящий франт, костюм не иначе как у какого-нибудь модельера заказывал. Даже походка изменилась, не идет, а пишет, и взгляд уверенный, высокомерный какой-то, вроде смотрит, но никого не замечает. Даже коллегу не заметил. Будто поблизости никого нет, кроме Олеси. А Олеся вообще бесподобна, ни в сказке сказать, ни пером описать. Засветилась, зацвела вся, как майская черемуха. Увезет он ее к себе в Рязань, точно, увезет.

— Знакомые, Иваныч? — полюбопытствовал парень, проследив за взглядом Черенкова.

Вадим с Олесей в этот момент в сопровождении официантки проследовали во второй зал, именуемый залом VIP. И неслучайно. Там все по высшему разряду, не хуже, чем в столице какой-нибудь, там отдельные номера, обслуживание на высшем уровне, ассортимент блюд, выбор напитков. Винная карта, как сейчас модно говорить. В ВИП-зале отдыхает и расслабляется не всякая мишура, а крутая публика. Элита. Сливки общества.