— Гони, гони! — закричала на волне адреналина Галка, будто мы спасаемся от бандитов в каком-то боевике.

Я вытащила из пачки сигарету, но подкуривать в машине не стала.

Было весело и классно! Идея блестящая, девочки оценили. Все прошло как по маслу. Но удовольствия я почему-то не получила. По крайней мере такого, как планировала.

Жалостливая Олеська — ей вечно лишь бы всем посочувствовать — как давай причитать в такси:

— А что будет, если у него денег нет с собой?

— Кредитки у всех есть, — возразила Влада.

— Не у всех. У меня нет, например, — парировала Галка. — А что? У меня карточка отца, ему тут же эсэмэски приходят, если я что-то покупаю. За бухлишко в «Затмении» он бы меня придушил!

— Его могут оставить мыть посуду? — свела брови домиком Олеся.

Бурное, приправленное градусом воображение моментально нарисовало в голове картинку, на которой военный хирург, спасший жизнь моей сестре, моет посуду в «Затмении».

— Ты фильмов пересмотрела! Дадут рассрочку ему, да и все, — обрубила ее Влада. — В крайнем случае.

— Есть у него деньги. Много, — заверила я, насупившись.

Губы только огнем горели. Пылали так, что все время трогать их хотелось. Я смотрела в окно на ночной город и водила по ним фильтром от сигареты.

Полчаса прошло, а я только и думаю, что о его прикосновениях, и сердце колотится все сильнее и сильнее. То ли от адреналина, что щедро хапнула, пока уносила ноги, то ли от одной мысли — что больше не поцелует. Он это сделал как-то… по-взрослому. У меня ноги подкосились, так вцепилась в его плечи, что даже стыдно стало. Упасть боялась!

Это вам не Пашка Гурьев — сын папиного друга, который мечтает закрутить со мной роман. И вечно садится со мной за одну парту, если Олеся болеет.

С ним целоваться мне никогда не хотелось. Да и сегодня не очень-то тянуло. Наверное… Ветров сделал это силком! Этот бессовестный врач из тиндера меня почти изнасиловал!

Но чувствовать себя жертвой упорно не получается. Я проверяю телефон — жду от него гадкого сообщения. Специально для этого не блокирую. Но сообщения все нет и нет.

Мы уже в такси сели, на светофоре три раза постояли, в клуб зашли, одежду в гардероб пристроили… он мог бы двадцать раз написать или позвонить.

Не моет же и вправду посуду? Надо спросить у папы, сколько тот ему перевел.

— Жаль, не удалось остаться и посмотреть на его физиономию! — хохочет Влада. У нее низкий бархатистый голос, если она ржет, то все на километр знают, что кто-то рядом с Владой смешно пошутил.

— Заткнись ты уже, — шиплю я. — Давайте сменим тему.

— Симпатичный парень, кстати, — говорит Галка. — Мне даже жаль, что он остался в «Затмении». Разбавил бы наш девичник.

— Тебе-то что? Он приезжал ко мне, а не к тебе, — напоминаю на всякий случай.

— Ну тебе он, судя по всему, не нужен.

— Как это не нужен? Да она потекла вся от его поцелуя! — засмеялась Влада. — Пришла за стол пунцовая и счастливая!

— После такой подставы он вряд ли полезет к ней еще. Где вы познакомились? В тиндере? — не унимается Галя.

Подковы моего выдуманного боевого коня звонко касаются земли. Привычный цокот копыт, приглашающий всадника Ревности запрыгнуть в седло и ринуться в атаку, на пару мгновений дезориентирует. А потом, когда я прихожу в себя, понимаю, что это никакой не цокот, а сильное сердцебиение. Отчаянное, болезненное. Так раньше не было.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Голова немного кружится, — кричу на ухо Олесе. — Пойду покурю на улице!

— Я с тобой! — отвечает подруга, забеспокоившись.

Девочки кивают, быстро допивают коктейли и следуют за нами. Мне настолько дурно, что я миную гардеробную и отталкиваю загородившего проход и заболтавшегося с администратором охранника.

Мы вываливаемся на крыльцо вчетвером, отходим подальше от толпы. Я жадно втягиваю в себя влажный воздух, с Енисея веет приятным холодом. Достаю сигарету, зажигалку. Пару секунд медлю, прикидывая, не станет ли мне хуже? Как внезапно слышу за спиной до боли знакомый голос:

— А обещала, что бросишь.

Сигарета падает из рук на асфальт, я округляю глаза в такой панике, будто нас отец застукал в курилке. Но это не отец! Это намного хуже! Папу я давно не боюсь, после того самого случая наши отношения сильно изменились. Что он мне сделает? Я как упала на дно, так на нем и обосновалась. Ничего нового.

А вот что может сделать Илья из тиндера — я понятия не имею.

Как он нас нашел так быстро?! Мы ни слова не говорили об «Эре», я заранее запретила девочкам и строго следила, чтобы никто случайно не проговорился!

Подруги бросают на меня вопросительные взгляды, открывают рты. Что же делать? Бежать?

Ну да, от этого убежишь!

Илья подходит совсем близко, я окидываю его любопытным взглядом, — в клубе было слишком темно, рассмотреть не получилось. Успела только цепочку проверить на его шее во время поцелуя. Она была на месте.

Он в обычной гражданской одежде. Черная майка, темные джинсы, на ногах конверсы. Часов на руке нет, что для меня непривычно. Мужчина без часов — будто голый. Лицо чисто выбрито, даже щетины нет. А вот взгляд… острее бритвы. Боже, этому хирургу и скальпель не нужен!

Я быстро оглядываюсь в поисках поддержки, а Илья берет меня за руку.

Снова без спроса.

И ощутимо стискивает запястье. Пальцы — стальные, будто в наручники заковал. Зачем-то смотрит на сотовый и хмурится.

Оторопев, я не сразу начинаю вырываться. Мы все вчетвером в полном ужасе. Так и стоим — он меня крепко держит, девочки молчат, как обезьянки перед удавом. Я таращу глаза, забывая дышать и ожидая какой-нибудь гадости, например, требования вернуть деньги или расплатиться натурой за ужин в «Затмении».

А когда я, наконец, забираю руку, он глядит мне в глаза. Прищуривается на долю секунды, словно считая в уме, и выдает:

— Пульс сто четырнадцать, Полина. До хрена.

— Что? — хмурюсь, не понимая, о чем он. При чем тут счет в клубе и мой пульс? Как это связано вообще?!

— У тебя пульс зашкаливает, — ругается он. — Я заметил еще в прошлый раз в машине, когда держал тебя за руку. Но тогда списал на стресс, а сейчас что? У тебя всегда так?

— А сколько надо? — спрашивает Олеся.

— Ну шестьдесят, семьдесят, — он пожимает плечами.

Девочки тут же достают телефоны и начинают гуглить.

— А мне посчитаешь? — Галя протягивает ему руку.

— Как ты нашел меня? — растерянно оглядываюсь, возвращая внимание к своей персоне. Аккуратно и почти незаметно ударяю по Галкиной ладони, чтобы та убрала ее и не позорилась.

Отмечаю, как жадно девочки рассматривают каждый сантиметр моего врача. Все же он в шикарной физической форме. Высокий, широкоплечий. Крепкий. И взрослый. Взрослый мужчина, совсем не такой, как парни из нашей группы.

— Оставите нас наедине? Ненадолго, — обращается он к девочкам, игнорируя мои слова.

Те вопросительно смотрят на меня, и я неуверенно киваю.

— Ты извини, что так вышло, — бросает напоследок Галка и трусливо юркает в клуб.

Он ей вслед только прищуривается.

Мы остаемся практически наедине. Выступление «Limebridge» в самом разгаре, все гости зашли в здание, чтобы потанцевать и от души покричать.

— Прогуляемся? — не то спрашивает, не то приказывает мне Ветров. Улыбки на его лице больше нет.

— Не-ет! — тяну я. — Говори здесь. Зачем ты приехал? Все же понятно.

— До моей машины тридцать метров. Давай там спокойно поговорим, давление тебе померим. Сто четырнадцать ударов. Куда так спешишь? Тебе восемнадцать, все успеешь.

— Под таким предлогом меня в тачку еще не пытались затащить ни разу! — округляю глаза и борюсь с улыбкой.

Несколько секунд мы играем в гляделки, после чего Илья, наконец, усмехается. Не по-доброму, скажу сразу. Но после этого мне становится легче. Кажется, хирург ненадолго убрал скальпель. Живем!