— Олесь, трубку не клади, — спросонья голос звучит грубее, чем я хотел бы. — Ты где? Что с Полиной? Почему ты решила, что она со мной?

— Кто должен быть с тобой? — поднимается на локте Инна, смотрит на меня. Включает ночник.

— Да мы тут в «Затмении» тусили, все нормально было, — оправдывается Олеся. На заднем фоне грохочет музыка, девушке приходится кричать, чтобы я смог разобрать слова. — Она куда-то отошла и на сотовый не отвечает уже полчаса. Найдется, не парься. Бывает. Все, пока, еще раз извини, если разбудила.

— Нет уж, стой. Как только Полина найдется, сразу позвони мне, поняла? И если что-то узнаешь о том, где она, тоже звони.

— Да, без проблем. Да не злись ты, может, с каким-то парнем познакомилась.

— С парнем, — повторяю.

Блть. Блть. Блть.

— А ты что, ревнуешь?

— Короче, жду от тебя сообщения или звонка. — Сбрасываю вызов.

Поднимаюсь на ноги и подхожу к окну. Пульс учащается. При чем здесь вообще ревность? Как ее отец может спать спокойно, когда дочь шастает не пойми где в компании таких же отмороженных на всю голову подруг? Домой под утро приходит. Внезапно пропадает с неизвестными парнями. Хорошая ведь девчонка, искренняя, добрая. Абсолютно неуправляемая.

— Илья, что происходит? Опять эта сумасшедшая куда-то вляпалась? — Инна садится в кровати и смотрит на меня. — Ложись спать, найдется.

— Ты спи, я подожду, может, и правда найдется.

— Ты заставляешь меня ревновать, — Инна ползет по матрасу и деланно надувает губы. — Черт с ней, иди лучше ко мне. Раз уж проснулись, почему бы не воспользоваться моментом?

— Было уже сегодня, — отвечаю. — Мне хватило.

На самом деле, внутри молниеносными темпами разрастается тревога, я просто не могу сейчас думать о сексе. Исключительно потому, что чувствую себя виноватым из-за недавней неприятной ситуации. Почти два месяца назад Полина стала донором крови, чем изрядно меня удивила. Не ожидал, что решится, потом мы хорошо поговорили без эмоций. Выяснили отношения, разобрали ситуацию. И договорились о том, что будем дружить. Несмотря на внешнюю яркость и браваду, Полинка Барсукова кажется мне одинокой и хрупкой девочкой, я не стал вычеркивать ее из жизни. За ней хочется… присматривать. Она же в ответ на заботу перестала ставить меня в неудобные положения перед Черновым и другими коллегами. Жизнь начала налаживаться.

Еще Полина подружилась с Дашей. Мало того что подружилась сама, так и меня с сестрой помирила. Мы несколько лет не общались, в итоге оказались за одним столом — я, Инна, Даша и Полина. Александр Барсуков не разрешил дочери оставить собаку, поэтому Газировка сейчас живет в Дашином приюте, где Полина ее каждый день навещает, периодически берет на дачу к моим родителям, с которыми также успела познакомиться.

Как-то незаметно Поля всем понравилась и стала иногда, раз-два в неделю появляться на нашей даче. В начале сентября даже помогала копать картошку, чем заслужила свой собственный мешок с овощами, который ей собрала моя мать. Это хорошие новости, теперь к сомнительным: к мажорке начал подкатывать яйца мой приятель Вячеслав, он еще в кинотеатре заприметил симпатичную девушку, на которую налетел пьяный дебил. И тоже стал приезжать.

В общем, мои родители обалдели от количества желающих выкопать им картошку в этом сезоне.

И вроде бы жизнь устаканилась, я почти научился не пялиться на Полинку, как умирающий от жажды на источник живительной силы. Нельзя — значит, нельзя. Что может быть непонятного? Есть приказ, сам себе его отдал, заткнулся и выполняешь. Полина наконец осознала, что ее влюбленность в меня — на самом деле детская прихоть, и благополучно перелистнула страницу. Инна смирилась с ее присутствием в наших жизнях, начала расценивать Полю как потенциальную подругу Вячеслава.

А потом случилось следующее. Два дня назад я не знал, что Полина на даче. Думал, мы ночевали вдвоем с Инной. Отмечали годовщину, было горячо.

Утром в дверь постучали. Стук был таким неожиданным, что я подорвался на месте. Инна удивленно округлила глаза и пожала плечами. Я поначалу перепугался, что мама приехала рано утром, — кто, кроме нее, мог в шесть утра стучать в межкомнатную дверь? Стало неловко, мы тут трахаемся, а дома есть еще люди. Быстро натянул штаны, открыл дверь, а на пороге Полина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На меня не смотрела, только в пол.

— Извини, вы можете потише? — проговорила. — Пожалуйста.

— Эй, а ты что здесь делаешь?

— Спать пытаюсь.

Она рванула в сторону, вознамерившись удрать, но я быстро вышел в коридор и схватил ее за руку. Задержал, заставил посмотреть на себя. Внутри все сжалось, похолодело, потом гореть начало огнем дьявольским. Глаза у нее заплаканные были, губы до крови искусанные, плечи опущенные. Прорыдала всю ночь. В ее прекрасных глазах я увидел столько боли, что сам ее почувствовал. На сто процентов. Проняло, тошно стало.

— Поля, что ж ты не сказала, что приехала? Надо было зайти поздороваться.

— Я… с отцом поругалась, не хотела никого видеть. Думала одной побыть. А потом вы начали, и я постеснялась. Да и стыдно стало выдать, что я слышала. Зря я пришла, надо было уехать незаметно. Продолжайте, я… не буду мешать. Немедленно уеду.

— Куда?

— К Олесе. Она рано встает, все в порядке.

Поля высвободила руку и убежала в соседнюю комнату. Хлопнула дверью. Я вернулся в спальню, посмотрел на лежащую на кровати Инну. Херово стало, тошнота усилилась.

— Ты знала, что она в доме? — подошел ближе.

— Нет, конечно! — фыркнула Инка и отвернулась.

Я сел на кровать, взял девицу за запястье, принудил посмотреть в глаза:

— Ты знала, что она в доме? Поэтому так разошлась ночью? Как догадалась? Услышала что-то или по вещам? Почему мне не сказала?

Эти крики, стоны… Мы никогда ничего подобного себе не позволяем в моей квартире. Я снимаю двушку в обычной панельке, там стены картонные, а у соседей дети. Недопустимо. Здесь же, за городом, у нас большой двухэтажный дом — если он пустой, можно никого не стесняться. Иногда хочется взрыва в постели.

— Я не знала, Илья, — говорит Инна. — Неловко вышло. Большая девочка, переживет. Может, чему научится, еще спасибо скажет.

А я чую, что лжет. Знала она и мстила. Специально кричала погромче, чтобы помучить девчонку.

Через десять минут от дома отъехало такси с Полиной. Я дважды набирал ее номер, она не ответила и не перезвонила. И вот пропала.

— Илья, я сейчас обижусь. Ну что ты, в самом деле! — Инна подходит ко мне, обнять хочет, но не решается. — Позвони Славке, раз он за ней таскается, пусть и ищет ее ночами по борделям. А то ему достаются свидания, а если беда — то ты должен в три утра лететь разруливать.

— Закрой рот, хорошо? — поднимаю руку в предупреждающем жесте, после чего иду одеваться.

Надо найти мажорку и убедиться, что она в порядке. Эта ее боль в глазах, голосе, надломленной позе… Настоящая, нестерпимая. Давно я так остро не чувствовал боль другого человека.

— Если ты сейчас уедешь ее искать, можешь считать, что мы поругались, — не отстает Инна.

И я понимаю, что мне плевать. Я давно не испытываю к этой девушке ярких эмоций. Да, мы неплохо ладим, привыкли друг к другу, выучили. И в постели с ней гладко — еще бы, столько лет вместе. Движения, ласки — все происходит само собой, по накатанной, оба достигаем пика быстро и легко. Даже когда наши смены не совпадают и мы пересекаемся на час-полтора в сутки, хватает десяти минут на то, чтобы получить разрядку и разойтись по делам. Совсем без секса я жить не люблю, а одноразовые связи все же не по мне. Сколько раз пробовал — лишь убеждался в этом мнении. Больше хлопот и проблем, чем удовольствия. С Инной лучше, чем одному. Но последние события перечеркнули остатки хорошего.

Она так и не созналась, что была в курсе присутствия мажорки. Я так и не отделался от мысли, что она лжет. А если это правда, то пздц же.