— Этот ублюдок даже близко не подойдет к моей дочери, — обрубает сестра. — Я боюсь, что он ее похитит. Я няне довериться не могу из-за этого! Все время начеку. Каждую секунду.

— Ты поэтому оставляешь Нину только со мной? Сестра, мне кажется, ты перебарщиваешь.

— В том числе поэтому. Он сумасшедший. А еще… он изменял мне. И… — Она берет меня за руку и отводит чуть в сторону с дорожки. Мы почти добрались до крыльца. — Он же убедил меня не сдавать никакие анализы во время беременности и рожать дома. А сам, мало того что изменял, еще и заразил меня. Я об этом не знала! Если бы Нина родилась дома, она могла бы ослепнуть. В больнице ей сделали все необходимое, перестраховались. И не зря! Я, когда увидела результаты анализов, полдня ревела без остановки.

Я ближе прижимаю к себе засыпающего ребенка. Нашу сладкую девочку.

— Ты ему говорила об этом? Предъявляла претензии?

— Да, но он не признает вину. И никогда не признает. Полина, я ошиблась. Страшно ошиблась в выборе мужчины, он настоящее чудовище. Я не могу доверить ему Нину даже на один час, он может что-то с ней сделать. Но если с папой что-то случится, — она прижимает руку к лицу, ее глаза краснеют. В следующее мгновение Мия начинает рыдать. — Если с папой что-то случится, кто за меня заступится, Поля?!

— С папой все будет хорошо, — говорю твердо. — Он поправится и размажет твоего бывшего по стенке.

Обнимаю сестру, поглаживаю по спине.

— Полина, не пропадай, пожалуйста. Ты очень нужна нам, — шепчет сестра.

— Я не буду. Я всегда рядом, стоит только позвонить. Я ведь замуж выхожу, а не на другую планету улетаю, — не удерживаюсь от мимолетной улыбки. Сейчас не время, конечно, но это происходит само собой. При одной мысли, что я выхожу за Илью, уголки губ поднимаются и щеки пылать начинают. Я очень сильно его люблю, и это взаимно.

Мия отрывается от меня, смотрит в глаза, моргает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Замуж? За Илью? Когда?

— Да, за Илью, конечно. Осенью. Папе пока не говори, ему и так нелегко. Я потом сама расскажу, ближе к дате.

Лицо Мии вытягивается. Мне кажется, она заставляет себя улыбнуться и поздравить меня. Будто через силу, хотя к Илье относится хорошо. Наверное, сейчас просто не лучший момент хвастаться и принимать поздравления. Но и скрывать от всего мира свой статус я не собираюсь. Я невеста, и семье придется принять этот факт.

До нас с Мией доносятся знакомые голоса. Мы синхронно оборачиваемся в сторону крыльца, по которому спускается отец в сопровождении Насти и Артёма — папиного водителя, помощника и по совместительству телохранителя. Не то чтобы на жизнь отца когда-то покушались, но иногда он перевозит большие суммы денег, и бодигард приходится кстати. Так всем спокойнее.

— Папа, боже! — восклицаем мы с сестрой и кидаемся к нему.

— Саша, мы серьезно поругаемся! — громко говорит Настя. Она скрестила руки на груди и всем видом демонстрирует крайнюю степень негодования.

Ни разу не видела, чтобы Настя злилась. Прям по-настоящему. Иногда она обижалась и грустила, изредка — негодовала. Вот сейчас как раз последнее.

— Цыц! — шикает на нее отец. — Я в этом убогом месте не задержусь и секунды.

— Тогда поехали в частную клинику!

— Там одни дебилы работают! В конце августа слетаем в Германию, заодно и проверюсь. Со мной все в порядке, ты слышала кардиолога? Привет, девочки! — папа немало удивлен нас видеть.

Мы с сестрой обнимаем его за шею крепко-крепко. Одновременно чмокаем в щеки, как делали это в детстве.

— Ну вот, устроили тут! Слезы на ровном месте. Все со мной нормально, давление упало, потом выровнялось. Перестаньте драматизировать.

— Папочка, ты у нас один! Столько девок, и только ты! Тебе нельзя болеть, — шепчет Мия.

— Я очень скучала, — вторю я. — Сердце колет, так испугалась за тебя.

Папа делает вид, что недоволен, но я уверена, он растрогался. Это чувствуется. Обнимает нас в ответ, прижимает к себе. Нина крепко дрыхнет на моем плече и тоже попадает под замес. Несогласно фыркает.

— Я слышала кардиолога, и он русским языком сказал, что тебе бы недельку полежать и обследоваться, — не сдается Настя.

Дальше мы всей толпой умоляем папу вернуться в больницу. Он нас игнорирует, достает телефон и, попрощавшись, в сопровождении Артема удаляется в сторону парковки. Оставив нас четверых беспомощно смотреть ему вслед. И придумывать способы, как заставить этого упрямого, невыносимого человека серьезнее относиться к своему здоровью.



Полина

Сегодня еще один важный день. За последний год я приняла так много судьбоносных решений, что почти не нервничаю. Хотя мысли в голове роятся разные. Илья сказал, что это контролируемый стресс и он переносится легче. Мой организм к нему готов.

Илья… Уму непостижимо, сколько стрессов мы с ним пережили со дня знакомства!

Вопреки. Я с ним вопреки всему.

Иногда мне казалось, что весь мир против нас и наших отношений. Слова родных и знакомых отбивают в голове громкий ритм.

Не получится, не сложится, быт сожрет. Разные. Посмотрим, как ты запоешь, когда тебе заблокируют кредитку. Как будешь таскать обеды в контейнерах, как экономить на тряпках. Насколько тебя хватит.

Ветрена. Предашь его, сама не заметишь, как сделаешь это. Или он тебя. Ты правда веришь в то, что сумеешь удержать взрослого мужчину? Пустая. Глупая.

Глупая. Глупая. Глупая. Наркоманка. Повторишь судьбу матери. Поторчишь немного, еще спасибо скажешь. Понравится. Алкашка. Мелкая эгоистичная дрянь. Только тусовки на уме. Всех ненавидишь. Единственный путь — это удачно выйти замуж.

За врача? Военного врача? Понравились мужики в форме и передумала?

Полина, ты оглянись вокруг. Кто твое окружение? Какие у тебя цели? Что ты из себя представляешь? Ты подлая. Высокомерная.

У тебя ничего не получится.

Зачем-то я думаю обо всем этом, когда иду подавать документы в колледж. Мне страшно. Волнуюсь, чувствуя себя здесь чужой.

Вчера я почитала одну книжку и вот что выяснила. В нашем мозге есть область, которая называется миндалевидное тело. В ней хранится информация о том, что нам опасно и вредно. Мне некомфортно, тревожно, может быть даже страшно, как сейчас, и миндалевидное тело мгновенно отдает приказ организму, что надо что-то с этим делать. Немедленно! Хоть что-нибудь, но лишь бы прекратить стресс! Рассказываю простым языком. Быстрее всего включается вегетативка — в кровь впрыскивается адреналин, сердце колотится, ладошки потеют, колени дрожат. Мое тело недвусмысленно подсказывает — тебе плохо, ситуация нестандартная. Действуй уже! А то быть беде! Далее надпочечники начинают шпарить гормон кортизол. Иммунка становится агрессивной, кортизол ее подавляет, дабы она не натворила непоправимых дел. Поэтому после сильных долгих стрессов часто обостряется хроника. Рвется там, где тонко.

Я улыбаюсь.

Все, что происходит с нашим организмом в любой момент нашей жизни, — объяснимо с точки зрения медицины. Медицина манит, чарует. Знания дарят спокойствие.

Никто за меня не решит, что я из себя представляю. Никто не залезет в душу, не вложит в мою голову свои мысли. Пусть пока еще дурную голову, но мою собственную.

Я люблю так, как умею. Изо всех сил, всем сердцем и абсолютно искренне! Пусть я ошибаюсь, пусть иногда фатально, но это моя жизнь, мой путь. За каждый свой промах я отвечаю сама.

И пусть в какой-то момент я и оказалась на коленях. Но знаете что? Это я так встала на ноги.

Моя мама ни разу меня не видела, а я не видела ее. Мое рождение обернулось горем для всей семьи. Любить меня было больно. Никто не знал, пострадал ли мой мозг от наркотиков. Никто ничего не знал, была только орущая малышка и похороны ее матери.

Медицина не всесильна, это тоже нужно понимать.