Я с силой втянула воздух через зубы, резко встала, отошла к окну, смаргивая непрошенные слёзы. Значит господин Тераун, папаша нашего гостя и глава рода аргунских Грау, и есть тот сучий выползок, который решил… а что он решил-то? Ну-у, скажем, продать в соседнее государство девочку древней крови… да мало ли что стукнет в голову главе рода. Вот только не всякий глава возится с плебейским ребёнком, и не каждого ребёнка сопровождают в путешествии аж шестеро не самых слабых мужиков…

— Сколько твоему папаше отвалили за аргунскую ведьму? — поинтересовался Ивар.

Тиррен стиснул зубы.

— Мой отец не торгует людьми!

— Это он тебе сказал? — обернулась я от окна, — не думаю, что глава рода отчитывается в своих действиях перед малолетними сыновьями.

— А если отчитывается, то это не глава, — подхватил Ивар.

— Что ещё пожелаешь озвучить? — спросила я, — давай так, если что можно поведать без ущерба для рода, рассказывай. И, кстати, могу я поговорить с твоим стремянным? Я не разумник и залезть в головы твоим слугам не сумею… но вдруг он вспомнит что-нибудь важное, понимаешь? Мелкое, но важное. Я же о себе ничего помню!

— Потеря памяти, — подтвердил Ивар, — целитель определил травматическое чего-то там.

Я только головой покачала, эти мне мальчишки, детский сад на выезде, и плевать, что это сыновья вельмож.

Мы оба уставились на Тиррена. Он смотрел прямо перед собой и хранил мрачное молчание. Будь он моим сыном, давно схлопотал бы пинка, но в данных обстоятельствах только и остаётся, что взирать на дорогого гостя благонравно и со всей вежливостью.

— Могу послать за стремянным прямо сейчас.

Мы переглянулись.

— Ждём, — коротко сказал Ивар и пригласил гостя в оружейную.

Хороший ход. Пока они там железками бряцают и шуршат языками, есть время подумать о делах наших скорбных. Однако без магов разговоры затевать не стоит. С другой стороны, я обещала не сдавать его слугу нашему мозголому. Стоит ли держать слово, данное этому конкретному мажорику? Хочешь-не хочешь, а придётся, нам ещё вместе учиться и не один год, да и сюзерена позорить не стоит…

Наконец Лайзуна доложила о прибывшем мужчине в камзоле цветов Грау, я кивнула ей, впусти. Оказалось, зимние у них цвета — серый и чёрный.

Ничего себе мужики в этом клане! Ростом под два метра, от плеча до плеча ходить надо, лицо, словно вырублено точными ударами топора. Тугой узел сивых, как у меня, волос, топорщится на затылке.

— Господа, — здоровенный мужик отвесил на диво ловкий поклон.

— Стерх, узнаёшь девочку? Вспомни все, что можешь, о том дне, когда ты заметил магов в нашем караване.

Мужик задумался.

— Как бы это ещё и вспомнить…

Тиррен пригладил пепельную шевелюру, волосы у него торчат, как соломенная крыша, даром что длинные.

— Вспомни, ты отлучился по нужде, потом вернулся, снял с пояса флягу, а воды там не оказалось.

— Точно, — обрадовался Стерх, — и я поскакал в конец каравана к помощнику главного, тот говорил, что родниковая вода ещё есть. Воды я не нашёл, зато услышал шум борьбы, оставил коня возничему и метнулся в лес. Четверо их было, державших худущую девку, одетую в какие-то отрепья.

— Связанную девку? — спросил Ивар.

— Так у неё и узнайте, вон она, справа от вас сидит, господин.

— Отвечай на вопрос, — мой сюзерен добавил холодку в голос.

— Значит так, четверо держали связанную девчонку, а двое колдовали, заряжая охранные амулеты.

— Как ты понял, что они охранные?

— Сам такие имею, наш господин их при мне заряжал, так что не ошибусь, госпожа.

— Хорошо, а что было дальше?

— А потом девчонка обмякла. И не мудрено, я насчитал восемнадцать амулетов только с моей стороны, думаю, сознания она, то есть ты, госпожа, лишилась. А как обмякла, татуировка побледнела и пропала.

— Рисунок заметил?

— Два их было, этих рисунков, змея на щеке и змея на боку, стало быть. Левая сторона это была.

— На боку точно змея?

— Точно, госпожа. На щеке цветная змеюка, она даже двигалась. А вот на боку чёрно-синяя, кольцами свёрнутая.

— Что было дальше?

— А дальше они накинули на неё, то есть на тебя, заклинание и унесли.

— Они ведь разговаривали, — задумчиво произнёс Ивар, — припомни, о чём именно.

— Маги грязно ругались. А прочие поминали недобрым словом главу рода Горбатого Ворона, нанявшего их не в добрый час.

Я прикрыла глаза, теперь ещё и какие-то Вороны. Как сказал бы мой первый муж, старый ворон не каркнет даром, либо было что, либо будет что… В данном случае наблюдается очередная путаница. Значит, наёмники Ворона транспортируют ведьму, маги Грау колдуют над амулетами. Стоп! А чьи маги-то?

— Маги, госпожа, были точно из Грау, — ответил Стерх.

Снова вслух подумала! Да когда же я от этой привычки избавлюсь-то?

— Какие именно Грау, ваши? — небрежно спросил Ивар.

— Наши Грау относятся к старшей Аргунской ветви, а то были младшие. Грау-вешатель, слышали о таком?

— Откуда сведения? — быстро спросила я.

— Старший маг громко клялся, что стребует остаток денег в двойном размере с Тариэга Грау. Говорил, что девка амулеты опорожняет, как баклажку с вином. И он не нанимался работать бездонным колодцем.

— Что-то ещё?

— Да как бы и всё, госпожа.

— Не уверена, но если вспомнишь что, сообщи через своего господина.

Ивар вручил стремянному пару серебряных монет.

— Благодарим за рассказ.

— Дождись меня, — приказал Тиррен.

— Ты ужинал, Стерх?

— Не успел, госпожа.

Ивар вызвал Лайзуну и передал ей рассказчика — угостить, чем бог послал.

— А о каких змеях упоминал Стерх? — Тиррен уставился на меня, прищурив правый глаз, точь-в-точь как Ивар.

Мой сюзерен разрешающе покивал. Я повернулась к пацану левым боком и потянулась к металлу на его поясе. Щека тут же зачесалась, а Грау округлил и без того большие глаза.

— Штаны снимать не буду, уж извини, — фыркнула я, — боюсь, сюзерен меня не поймёт.

Тиррен фыркнул в ответ и попытался откланяться.

— Ты не торопись, сам отужинал, теперь позволь и стремянному спокойно поесть, — Ивар жестом удержал нашего сокурсника.

— Вы оба слишком уж заботитесь о просторождённых, — нахмурился Тиррен.

— Если господин заботится о слугах, то и они позаботятся о нём, — возразила я, — или без приказа помогут… в нужный момент.

— Или жизнь спасут, не дожидаясь приказа, — вставил Ивар.

— Забота о слугах? С какой стати? Уж не хочешь ли ты сказать, что господин должен подавать слуге завтрак?

Я пожала плечами.

— Судя по твоему высказыванию, не стоит продолжать разговор слепого с глухим.

Мальчишка всё же заинтересовался.

— Поясни, что именно ты понимаешь под заботой.

— А самому подумать не судьба?

— Но всё же?

— Ладно. Обсуждаю это с тобой первый раз, он же и последний.

— Согласен.

— Вспомни первое действие Стерха. Вот он входит…

— Кланяется присутствующим… — подхватил Тиррен.

— А вот и нет. Он бросает взгляд на стол с десертами и… что?

— Что? — не понял Ивар.

— Сглатывает голодную слюну, господа аристократы. Ивар, ну ладно, этот мажорик не голодал, но ты-то в своё время нахлебался сладкого до слёз, — я покачала головой.

— Да-а, — протянул Ивар, — похоже, сытая жизнь убаюкивает даже бывшего голодранца.

— Скорее развращает, — возразила я.

— Почему-то мне кажется, что «мажорик» не лишком лестное определение, скорее даже оскорбительное.

— Тебе правильно кажется, — хмыкнула я, — мажор или мажорик, ну… это аристократик примерно нашего возраста, гордящийся заслугами предков… за неимением собственных свершений. Вот и всё. А насчёт заботы о слугах, тут тебе решать. Я вот о наших слугах почти всё знаю, у кого сколько детей, в чём нуждаются, кто болен, и кто из домочадцев где служит. Наши все знают, если глава семьи погибнет на службе господину, сюзерен не бросит вдову и детей на произвол судьбы. Поэтому они стараются, как говорится, не за страх, а за совесть. Понимаешь?