Зарычав от безысходности, будто раненое животное, Майкл одним рывком столкнул все флакончики и тюбики с раковины. Ванная комната вмиг наполнилась грохотом и шумом бьющегося стекла. Грозное эхо поднялось до потолка и опустилось вниз, но он ничего не слышал. Его слух полностью был наполнен другим, более устрашающим звуком. Словно на режиме повтора, он прокручивал у себя в голове тот самый момент, когда всё закончилось. Майкл отчаянно пытался вспомнить ту самую, недостающую, деталь, которую когда-то упустил из виду. То, чему он не придал значения...

— Я обязательно во всём разберусь, милая, — поклялся он, дрогнувшим от волнения голосом. — Никто не сможет избежать моей мести... Они все ответят за наше разрушенное счастье!

Одевшись в чёрную футболку и джинсы, Майкл спустился вниз, в гостиную, где его уже ждала Анжелика. Она сидела за накрытым обеденным столом и ждала его.

Женщина, завидев крестника, засияла от счастья. Поднявшись, поцеловала его в щеку, нежно потрепав по коротким светло-русым волосам.

— Мой маленький Майк, — произнесла она с любовью, будто говорила с шестилетним мальчиком, а не тридцатилетним мужчиной, коим он уже был. — Как жаль, что твоя мама не дожила до этого дня... — на глазах Анжелики выступили слёзы. — Она так сильно ждала этого момента... Пусть земля ей будет пухом...

— Тётя, — присаживаясь на стул рядом с ней, начал Майкл, — мама всегда будет жить в моём сердце и памяти. — голос его немного задрожал. — Я никогда не забуду её. Так же, как и не забуду тех, кто отнял её у меня. Я клянусь, что заставлю заплатить каждого виновного! Он совершили большую ошибку, когда оставили меня вживых и списали со счетов. Теперь, когда я вернулся, их уже ничто не сможет спасти, — его взгляд наполнился такой ненавистью и жаждой мести, что у Анжелики мурашки пробежали по спине. От прежнего Майкла, каким он был семь лет назад, не осталось и следа. Отныне, перед ней сидел другой, незнакомый человек. Самый настоящий безжалостный волк, готовый перегрызть горло любому, кто посмеет встать на его пути. — Главное, я хочу попросить, чтобы ты всё это время была рядом со мной и поддерживала меня... Ты — мой единственный родной человек, оставшийся на этом свете. Я не хочу потерять и тебя...

Слёзы покатились по загорелым щекам Анжелики, а дрожащие руки сжали его сильные ладони.

— Я всегда буду с тобой, мальчик мой, — прошептала она, хотя у самой душа была не спокойна.

Женщина прекрасно осознавала, какой тяжёлый и тернистый путь выбрал для себя Майкл, но ничего не могла с этим поделать. Он уже выбрал себе судьбу. А человек, избравший целью своей жизни месть, заранее обречён на страдания, которые обязательно встретятся ему на этом пути. Лишь самые сильные, готовые идти против собственных принципов, люди смогут пройти его до конца и достичь финишную черту. Прийти туда, где их ждёт желанное освобождение. Упоительная свобода, ради которой придётся навсегда определить для себя приоритеты и запереть на замок все чувства...

— Но готов ли ты к этому? — всё же, она решила задать ему этот вопрос — последнюю попытку отговорить Майкла от безумства, на которое тот добровольно себя обрекал. — Сможешь ли ты стать таким, как они? Запятнать свои совесть и руки, — глаза женщины стали грустными, нижняя губа задрожала. — Но ведь ты же не такой, Майк! Как ты будешь отвечать перед собственной душой, если пойдёшь по этому пути? Что скажешь своему сердцу?

— А их больше нет, — последовал короткий, лишённый всяких эмоций, ответ. — Они украли у меня всё. Забрали не только свободу, но и самых родных мне людей... Из-за них погибла моя мама, а затем и Дэвид, — упоминание о единственном сыне, которого Анжелика была вынуждена похоронить, подействовало на женщину. Слёзы заструлись по щекам, грудь обожгло холодным воздухом. — Они подстроили ту аварию, только чтобы у меня больше не было защитников, — Майкл продолжал говорить, не в силах больше остановиться. Он понимал, что причиняет Анжелике, но молчать больше не было возможности. — Из-за того, что Дэвид начал копаться в этом деле и нашел сведения, которые навсегда могли поставить крест на их жизни. Они убили его, чтобы спасти свои шкуры. Я уверен, это сделал тот же человек, который забрал у меня Эмили. Ему была выгодна её смерть. И я узнаю, кто стоит за всем этим! Найду того, кто спустил курок и заставлю за всё отвечать! Меня посадили в тюрьму, перечеркнули семь лет моей жизни... Тётя, они уничтожили меня. Разве можно простить подобное? Нет! Я не настолько благороден, чтобы проглотить всё это... Им придётся ответить. Каждому по отдельности и всем вместе. Я заставлю их пережить всё то, через что пришлось пройти мне. Отберу не только их состояние, но и репутацию, — поднявшись на ноги, он стал ходить по комнате из стороны в сторону. — Вот этими руками, — вскинув ладони в воздух, прошептал Майкл, — я сорву с них маски и покажу миру истинные лица этих ублюдков!

Солнце медленно скрывалось за горизонтом, окрашивая вечернее небо в ярко-оранжевые и красные оттенки.

Длинный чёрный лимузин маневрировал между потоком других автомобилей, проносясь по Нью-Йорку. В полумраке салоне, на кожаных креслах, сидели супруги Хейз, расположившись в противоположных концах дивана.

Несмотря на гармоничное сочетание белого мужского смокинга и вечернего платья с закрытым верхом, они никогда не понимали друг друга. Женившись из-за прихоти родных и желания увеличить своё немалое состояние, им так и не удалось по-настоящему узнать друг друга и обрести взаимопонимание, о котором мечтают все супружеские пары.

Мелоди, в очередной раз, пришлось сопровождать мужа на мероприятие, о котором она не знала, ровным счётом, ничего. Девушка, как и обычно, находилась дома, когда приехала личный стилист Виктора и вручила ей огромную коробку с новым нарядом от известного дизайнера.

Изысканное платье в пол силуэта «русалка» из плотной мягкой ткани имело очень красивый и практичный дизайн. Словно предвидя «особенности» своей будущей владелицы, оно представляло собой скромное одеяние с закрытой спиной и длинными рукавами. Высокий верх и узкий пояс лишь подчеркнули достоинства хрупкой фигуры Мелоди, укрыв её изъяны от внимательных взглядов представителей высшего света Манхэттена. А бриллиантовое колье и серьги от именитого бренда эксклюзивных украшений выгодно оттеняли её глаза цвета фиалок.

— Выдохни и расслабься, — совсем рядом с её ухом прозвучал голос Виктора. Его тёплое дыхание коснулось кожи девушки, вызывая неприятные ощущения, а ладони непроизвольно сжаться. — Это не день нашей свадьбы, чтобы ты так нервничала и боялась...

Тяжёлые воспоминания почти семилетней давности нахлынули на неё мощной, разрушительной волной. И вновь она вдруг ощутила тупую боль в сердце, от осознания того, как подло поступила... Мелоди жестоко предала самого близкого и родного человека, согласившись на этот брак... Переступила через себя и свои принципы только потому, что родители надавили на неё, зажали все слабые точки.

Нет. Она сама во всём виновата. Сама. Не будь Мелоди такой слабой, разве стала бы женой Виктора? Пошла бы с ним под венец, зная какой он на самом деле?

Длинные ногти с французским маникюром впились в нежную кожу ладоней, возвращая из мрачного прошлого в ненавистное настоящее. Болезненные ощущения отрезвили, но не причинили дискомфорта. За те годы, что она была женой Виктора, Мелоди разучилась реагировать на столь незначительные раны. Лёгкие царапины на коже невозможно сравнить с теми гниющими шрамами, что сидели у неё внутри раковой опухолью. Разрастаясь с каждым новым днём и медленно убивая её, они мешали дышать, сдавливая горло девушки своей костлявой рукой...

— На сколько мы останемся? — с трудом проглотив ком, мешающий говорить, спросила Мелоди. Голос её, как и всегда, прозвучал едва слышно.

— Часа на два, — последовал ответ. Виктор, в отличие от неё, сидел в расслабленной позе, листая новости у себя в смартфоне. — Я сделаю пожертвование в фонд твоей матери и поеду по делам. Водитель отвезёт тебя домой.