Последние слова Леона, правда, крутились навязчиво в голове даже тогда, когда Ринар, наконец, сумел добраться до гостиной. Квартира будто бы вымерла. Казалось, крепкие слова и недовольные взгляды сумели распугать даже неотступно следующих за ним нянек. Вот только нужной ему Риты в знакомой комнате не обнаружилось.

Ринар как раз раздумывал над тем, где же искать подругу, когда взгляд его упал на дверь, ведущую на внутреннюю лестницу. Помедлив пару мгновений, он двинулся к ней. Больше прятаться было негде. В голове тихонько щёлкнуло сомнение о том, сможет ли он не потеряться в запутанных подвальных комнатах, но оно слишком быстро развеялось, чтобы быть замеченным.

На лестнице оказалось прохладно и тихо. Неярко горели настенные светильники, которые после залитой светом квартиры казались лишь плохо замаскированной насмешкой. Цепляясь за перила так, как только позволяли остатки сил, Ринар непозволительно медленно сползал вниз, останавливаясь, чтобы отдышаться, едва ли не через каждые три ступени. Спустя две остановки на языке плотно обосновалась горечь, а позвоночник затлел болью.

Ринар поморщился, задвигая на задворки внезапно вернувшуюся проблему, и продолжил путь. Подниматься наверх за забытым обезболивающим или — тем более! — искать Нэй виделись гораздо более сложными целями, чем уже намеченная. Он лишь скажет Рите, чтобы та не волновалась, а потом вернётся, глотнёт противного лекарства и займётся исследованиями.

На втором пролёте Ринар, пытаясь отвлечься от накатывающего волнами жара, вдруг приметил дверь, которая в первый спуск в подвал на глаза почему-то не попалась. Она была приоткрыта, но завешена плотной тёмной тканью. Воровато оглядевшись, он шагнул к ней, прислушиваясь. Смысл приглушённого разговора, идущего по ту сторону, разобрать было почти невозможно из-за шума в ушах, и в любое другое время Ринар ушёл бы незамеченным. Вот только один из голосов оказался тем самым единственно-необходимым в данную минуту.

Сердце радостно трепыхнулось. Поиски подруги в подвальных помещениях откладывались, а значит, и терпеть всё нарастающую боль долго не придётся. Судя по голосу, Рита стояла совсем близко к пологу и старательно-выверенными фразами пыталась выпроводить второго человека. Мужчину, как определил Ринар. Он чуть склонил голову к плечу и протянул уже руку к ткани, не то чтобы удостовериться в предположении, не то чтобы позвать Риту, как вдруг колени предательски подогнулись.

Неловко взмахнув руками, Ринар завалился вперёд, не успев даже осознать, что начал падать. Ткань затрещала под пальцами. Он едва успел прикрыть голову, как на него сверху упало нечто увесистое. Плечи и спина вспыхнули новой болью. Не такой сильной, как ещё совсем недавно, но зато настоящей и привычной.

— Боги! Ну что за бедствие? — раздался вскрик, и Рита стянула с него тяжёлую ткань, пахнущую пылью и чем-то цветочным.

Стоило Ринару показаться на свету, правда, как обвиняющий тон резко сменился возмущённым.

— А ты что тут делаешь? Я же!.. Говорила же твоим бездарям никуда не выпускать тебя, — Рита строго свела брови к переносице, но с готовностью вздёрнула его на ноги, стоило только руку протянуть. — Ты… как сейчас себя чувствуешь? Лучше?

Ринар медленно кивнул, решив, что говорить о границах действия обезболивающего было совсем не к месту. Разум мучительно пытался отыскать зацепку к мысли, которая посетила его в аккурат перед падением. Казалось, это было нечто крайне важное.

— Простите, что отняли у вас столько времени, — вклинился в воцарившуюся паузу тот самый мужской голос. — Мы пойдём. Но если что-либо вспомните ещё, прошу, позвоните.

Выглянув из-за плеча Риты, которая даже не обернулась на уходящих посетителей, Ринар успел рассмотреть статного парня в тёмной форме, похожей на военную. Свободный серый плащ, небрежно распахнутый, местами промок и раскрасился подтёками; на чёрных волосах, гладко зачёсанных назад, виднелись капельки дождя. Картинка вспыхнула перед глазами, мгновенно до мельчайших деталей отпечатываясь в памяти. Равнодушный взгляд карих глаза мазнул по Ринару, задерживаясь чуть дольше, чем полагалось.

Второй парень, что был ниже и растрёпаннее товарища, потянул того за рукав, видно, призывая поторопиться. Ринар нахмурился. Отчего-то смотреть на того было физически сложно, словно на рябящую помехами картинку. Пришлось даже моргнуть с силой, чтобы восстановить чёткость зрения, но когда он открыл в глаза в следующий раз, то поймал настороженный взгляд первого парня. Память вдруг с услужливостью подкинула не только его имя, но и такие детали, которые вообще не полагалось знать о незнакомце.

Горло моментально сдавило спазмом, но губы сами собой сложились в непривычное уже долгое время имя:

— Ирнест?

Парень застыл, бледнея. В глазах отчётливо отразился испуг. Он шагнул вперёд со стремительностью кошки в прыжке. Повёл носом. Сглотнул, вновь принюхиваясь: словно бродяга, уловивший запах свежей выпечки после недельной голодовки. Взгляд его метался по лицу Ринара, словно пытаясь сличить детали, пока тот всё больше и больше убеждался в том, что не ошибся.

— Марисоль, — имя, вырвавшееся из уст парня, разбило последние сомнения. — Это ведь… ты?

Шаги гулко отдавались где-то под тёмными сводами. Лиада повела плечами, когда облачённый в чёрную броню демон обернулся. Второй стражник ступал за спиной. Безмолвно, но не позволяя даже голову повернуть не в ту сторону.

Этот гордец — Король Льётхейма — даже союзников встречал как врагов. И так не особо кому-то доверяя, после смерти возлюбленного Стража совсем потерял голову. Лиада прикрыла глаза и едва заметно усмехнулась. Об этом не судачил разве что немой слепец. А уж она и вовсе видела подтверждение пересудам своими глазами, до сих пор задаваясь вопросом, почему же ей это было позволено. Даже случайно сунувших нос в его тайны Северин, по обыкновению, уничтожал без раздумий.

Они пересекли крытую галерею в полнейшем молчании. Да и толку было вести беседы с дуболомами? Лиада с облегчением вспомнила, что королевские стражники никогда не имели допуска к соблюдению высоких церемоний, кои в чести были у высших демонов. Тяжёлый разговор ей ещё предстоял впереди.

Впрочем… Она усилием воли выровняла дыхание. Как раз-таки для неё ситуация складывалась более чем перспективная. Предвкушение собственной победы согревало даже в этих ледяных стенах. Лиада поплотнее укуталась в плащ, скрывающий её крылья и лицо. Один разговор — и она вновь будет дома. В тепле и уюте. Среди своих девочек.

Столько же лет она выстраивала собственное гнездо, по кусочку отвоёвывая влияние у альвов и других, более старых, фейских поселений. Иногда Лиада ненавидела своё происхождение, но в моменты трудностей напоминание о нём странным образом помогало. Если уж она смогла, родившись в чужом теле, не только выжить в матриархате фей, но и пробиться наверх…

В носу засвербело от неприятных мыслей. Лиада задержала дыхание, с силой зажмурилась на пару мгновений и медленно выдохнула, справляясь с эмоциями.

Мать, конечно, поплатилась за то, что сохранила жизнь крылатому малышу — всеми правдами и неправдами смогла добиться крохотного шанса для сына взамен на себя, — но сама Лиада была ей только благодарна. Как бы ни ненавидела за то, что та подарила ей жизнь в подобном безобразном теле… Никакие демонические ритуалы не могли стереть воспоминания. Тело изменить получилось, но отвращение к себе не прошло даже спустя столетия.

Да как только эта собачонка посмела болтать об этом! Он ещё настрадается за все нахальные слова…

Лиада шумно втянула в себя воздух, сжимая до боли зубы. Договора она не боялась. Этот идиот и не подумал обвязать её хоть какой-нибудь клятвой. Что же им двигало? Самонадеянность? Поспешность? В долгие часы раздумий она пришла к мысли, которая одновременно и разозлила, и обрадовала. Они просто не могли ошибиться настолько сильно после всех проверок. В нынешнем пристанище Риннаэрхеля хоть и имелась кровь ифрита, но была настолько слаба, что не смогла даже тело подогнать под собственные нужды. Возможно, мальчишка сумел обойти это как-то… Лиада покачала головой. Нет, вполне вероятно, что все угрозы строились на чистейшем блефе.