Я сделала два глотка и вернула ей, тут же направляясь к окну.

Над княжеским двором вновь пронёсся звон колокола.

— Уже пора выходить, — заметила Ану, замерев у меня за спиной.

— Я слышу, — отозвалась я и внезапно нахмурилась, хватаясь за подоконник и вглядываясь в невысокую фигурку пожилой женщины, которая, несмотря на свой весьма почтенный возраст и мелкий противный дождик, двигалась весьма проворно.

На ней был тёмно-серый плащ с капюшоном, скрывающим черты лица. Но это было не нужно. Я сразу узнала её по движениям, по тому, как она опиралась на старую изогнутую клюку.

Ведь именно старая Нэнни обучала меня первые девять лет жизни до моего отъезда в обитель. Именно на неё рассчитывал отец, мечтая, чтобы после посвящения я пошла к ней в помощницы, поселившись рядом с домом. Хотя это было строго запрещено законом.

— Кто-то заболел? — спросила я, не оборачиваясь.

А старая Нэнни, застыв во дворе, вдруг сменила направление и поспешила прочь, скрываясь за поворотом, отправляясь к дальнему крылу. Насколько мне известно, именно там и разместились ликаны.

— С чего вы взяли?

— Я видела старую Нэнни.

— Целительницу? — удивлённо переспросила Ану, рискнув подойти ближе и тоже выглянуть в окно.

Но старушка уже скрылась из глаз.

— Да, — заметила я, отступая. — Что-то случилось?

— Мне это неизвестно, — искренне отозвалась девушка.

Значит, не в самом замке, иначе слухи бы быстро распространились. У ликанов. Интересно, а отец знает?

— Неважно, — отмахнулась я. — Уже пора.

Ану проводила меня длинными узкими коридорами, которыми пользуются слуги, к дверям главного зала, специально, чтобы меня никто не увидел раньше времени. Об этом тоже распорядился отец. Он хотел, чтобы моё появление было фееричным и запоминающимся.

Из-за дубовых дверей фальш-панели доносились голоса, лёгкая музыка, сквозь щели лился свет. Подойдя еще ближе, я перевела дыхание, пытаясь хоть что-то разглядеть.

Все двадцать девять князей, высшая аристократия Иллиума… ликаны.

С трудом, но мне удалось рассмотреть уже знакомую троицу северных воинов, которые сидели чуть в стороне. Словно почувствовав мой взгляд, сероглазый вдруг дёрнулся и повернул голову, внимательно осматривая зал.

Мне стоило больших усилий, чтобы не отшатнуться и не отступить.

Нет, пока он меня не видит, так что шарахаться смысла не было.

Мне всё еще хотелось верить, что отец одумается. Что это была всего лишь угроза, чтобы приструнить сестру и мачеху. Он не мог так жестоко поступить с дочерью, которую несмотря ни на что любил.

Колокола прозвонили в третий раз и гости стихли, поворачиваясь к алтарю, у которого рядом со жрецом стоял жених и князь Иллиума. За его спиной бледной тенью замерла княгиня и родители Мира. Я видела их всего два раза, но сразу узнала.

— Света и жизни, — торжественно провозгласил отец.

И зал вздрогнул от ответного единого приветствия гостей:

— Жизни и света.

— Сегодня торжественный день для всего Иллиума. Моя дочь выходит замуж. И я благодарен, что вы прибыли со всех уголков нашего мира, чтобы разделить эту радость со мной.

Послышались аплодисменты.

Гости расположились поудобнее, ожидая прибытия невесты и самого ритуала. Но у отца на это были другие планы.

Я видела, каким решительным блеском загорелись его глаза и прикусила губу, поняв, что князь Рогнар пойдёт сегодня до конца.

— Прежде, чем мы приступим к торжеству. Я хочу, чтобы вы поприветствовали еще одного члена княжеской семьи Иллиума. Ту, о которой все эти годы было принято лишь шептаться, скрываясь. Ту, которую незаслуженно забыли. Но несмотря ни на что, она остаётся моей дочерью. Старшей дочерью! — произнёс отец, пристально глядя на дверь, за которой, затаив дыхание, стояла я. — Прошу поприветствовать. Княжна Айвири!

И дверь в этот момент мягко распахнулись. Скорее всего слуги, стоящие за ней, открыли, но для меня это стало неожиданностью.

Я зажмурилась на мгновение от слишком яркого света, задрожав от неожиданного шума, шепотков и резкой тишины, накрывшей зал в следующую секунду.

Открыв глаза, я застыла перед сотнями удивлённых взглядов, смотря лишь на отца, который спешил ко мне по небольшому проходу.

О нет! Нет! Только не это!

Отец должен сопровождать к алтарю невесту, а не её сестру.

Только так и никак иначе.

Я оступилась, пошатнувшись на неудобных туфлях, больше всего мечтая сбежать, скрыться с глаз, уйти и забыть всё как страшный сон.

Но князь уже рядом. Замер, требовательно протягивая руку и произнеся моё имя:

— Айвири.

Я смотрела ему прямо в глаза, когда нерешительно вкладывала ладошку. Жалобно, умоляюще.

Остановись… остановись…

Лёгкий шёпот прошёлся по залу и почти сразу затих.

Меня узнали, не забыли, но причин произошедшего не понимали. Правда не все. Были те, кто осознавал, что стало причиной такого риска.

Я мельком увидела побледневшего принца Аймата, который не отрываясь смотрел на меня, шевеля губами.

Узнал. И теперь не представлял, как выпутываться из сложившейся ситуации. И не только он. Где-то в зале сидели его дружки, и они меня тоже узнали.

Расстояние до алтаря было небольшим, но оно показалось мне бесконечным. Каждый шаг был мучением, а от напряжения сводило мышцы.

— Остановись, — прошептала я одними губами в то короткое мгновение, когда стояла к зрителям спиной.

— Нет, — так же беззвучно отозвался отец, даже не думая скрываться.

И развернул меня к толпе.

— Моя старшая дочь Айвири! — вновь провозгласил князь Рогнар, обнимая за плечи.

Слишком крепко, болезненно, словно боялся, что я сбегу. Зря старался. Я послушно стояла, обводя невидящим взглядом зал.

— Света и жизни, — тихо произнесла, приветствуя гостей.

Но в наступившей тишине мой голос прозвучал неожиданно громко.

— Жизни и света, — нестройным хором ответили мне.

Напряжение повисло в зале. Великие князья молча переглядывались, бросая осторожные взгляды в сторону ликанов. Рискнула посмотреть на них и я.

Блондинка уже пришла в себя, смотря на меня с таким презрением, что сердце ёкнуло. Знакомый силач лишь ухмылялся, неторопливо поглаживая кустистую бороду.

Последним я взглянула на сероглазого. Он смотрел на меня… с интересом и любопытством. Ни гнева, ни шока я не уловила.

Да, он знал, чья дочь. Но, слава Лаари, не понял, почему отец скрывал меня от всех. Наверняка мужчина уже нашёл ответ на этот вопрос, придумал что-то логическое. Но уж точно не понял, что я послушница богини.

Я поправила рукав платья, сильнее натягивая его. Метка была надёжно скрыта, но страх никуда не делся. Я не могла допустить даже возможности того, чтобы правда открылась.

— Что ж, пора начинать, — произнёс отец, давая знак жрецу.

А я смогла вздохнуть свободно.

Как оказалось, зря. Испытания на этом не закончились.

Мне следовало встать за спину мачехи и там стоять оставшуюся часть торжества, но у отца на это были другие планы.

Зазвучала музыка и двери во дворик распахнулись. Там под широким пологом стояла Айва, сжимая в руках букет незабудок.

Стояла нервно осматриваясь и даже фата не могла скрыть бледной улыбки, застывшей на её лице, когда она смотрела на князя в ожидании, что вот сейчас он шагнёт навстречу, пройдёт по ковровой дорожке, возьмёт за руку и отведёт к жениху. Как того требовали обычаи.

Но время шло, а отец продолжал стоять рядом со мной.

— Остановись, — уже в который раз шепнула я, с жалостью смотря на сестру, которая всё никак не могла поверить, что он её бросил.

Сейчас.

Да, эта свадьба надолго запомнится. Мало того, что по времени попала на великий сбор, так еще и все традиции были порушены.

— Она сполна почувствует то, что испытывала ты эти годы.

— Ненависть порождает ненависть.

— Это моё слово…

За спиной зашевелилась мачеха, но тут же была остановлена коротким и резким окриком: