«Ты должна подчиниться воле богов».

Вот какую фразу я слышу всю свою жизнь.

«Ты должна подчиниться».

Глядя в окно на проезжающий вдали экипаж, с грустью вздохнула. Погода на улице стояла замечательная: светило яркое полуденное солнце, прогнавшее своим зноем всех пешеходов в тень, медленно покачивались кроны яблонь, рассаженных возле особняка, и ветер ласково раздувал занавески в моей спальне. Так и хотелось вырваться из этой клетки, выпорхнуть прямо в окно, но мне строго-настрого запретили покидать стены этого дома, да и вообще своей комнаты, еще с самого детства.

Конечно, это не запрещало мне сбегать из резиденции родителей в полночный час, под покровом ночи, когда все семейство мирно почивало в своих постелях, а на улицах города не было ни души, тем не менее, у меня все равно не имелось возможности в полной мере насладиться свободой. Воля богов была такова, что у меня самый ужасный дар, который только можно было бы себе представить. Проклятье Смерти.

— Обед уже подали, — задумавшись, не услышала, как в комнату вошла служанка. — Вам можно спуститься, госпожа.

Улыбнувшись, вяло и отстраненно, поблагодарила девушку и поднялась с кресла. Закрыла окно, чтобы пение птиц не дразнило душу, и надела черные перчатки по локоть. Укутанная в платье с воротом, с забранными в пучок темными волосами, я выглядела не юной девушкой, у которой вся жизнь впереди, а уставшей от жизни вдовой на поминках.

Служанка, стараясь держаться от меня на расстоянии пушечного выстрела, так и топталась в дверях. Понимая, насколько сильно все в этом доме меня опасаются, решила ее не задерживать.

— Ты свободна, — сообщила отстраненно, пытаясь выглядеть как можно более равнодушной, хотя за двадцать лет внутри накопилось столько чувств, что порой сложно было с собой совладать. — Я спущусь одна.

Девушка, кивнув, быстро удалилась. Словно этого и ждала всю жизнь. Примерно так же на меня реагировал практически весь остальной город…

Обеденная зала располагалась на первом этаже, в правом крыле особняка. Вообще, жили мы здесь только тогда, когда король со своей семьей покидал столицу и отправлялся в свою летнюю резиденцию, находилась которая неподалеку от Гаальского моря, самого крупного на континенте. Тогда же вместе с монархом сюда, в красивый портовый город Энарет, переселялись и самые близкие люди среди его окружения.

Спустившись по лестнице, я прошла мимо гостиной, распахнула широкие двери и оказалась в обеденной комнате. Мать с отцом, а также мои сестры и младший брат, уже сидели за столом. Взглянули на меня так, словно привидение увидели, но ничего в итоге не сказали. Лишь отец тайно улыбнулся мне, и от этого мимолетного, но теплого жеста мне стало несказанно легче. Тяжело, когда вся семья тебя сторонится и считает изгоем. Даже несмотря на то, что порой кажется, что ты к подобной холодности уже привыкла.

— Доброго здравия, — произнесла, усаживаясь в самый дальний край стола. Родственники меня хоть и боялись, но все-таки трапезничать в отдельной комнате не заставляли.

— Доброго, — отозвалась мать. Странно, но именно она, человек, подаривший мне жизнь, вела себя так, будто я внебрачный подкидыш.

— Эмиса, — мать обратилась к моей старшей сестре, словно меня здесь уже и не было, и та с деловым видом на нее оглянулась. — Как успехи в учебе?

— Превосходно, — просияла она. — Вчера сдавали последний экзамен, по теории магии. Учителя поставили наивысший балл.

Не сдержавшись, хихикнула от того, насколько невыносимо пафосным выглядело выражение ее лица, за что тут же получила неприязненный взгляд как матери, так и самой Эмисы. Пришлось засунуть кусок мяса в рот, чтобы не издавать никаких посторонних звуков.

— Я всегда знала, что ты станешь прекрасным магом, — похвалила мама. Отец же просто молчал, продолжая уплетать стряпню нашей кухарки.

— Спасибо, — отозвалась старшая сестра. Брат, ковыряясь вилкой в посудине, к разговорам даже не прислушивался.

У всех в семье имелись какие-то достижения, цели, и лишь ко мне одной, боясь, что кого-нибудь погублю, учителей не подпускали. И это самое ужасное. Даже цветы — и те гибли от моего касания. Что уж о людях говорить…

— Кстати, Эмиса, Лилиан, — обратилась родительница к моим сестрам. Я тоже навострила уши. — Сегодня приедет портниха, поэтому никаких планов на вечер не делайте.

Довольно улыбнувшись, сестры кивнули. В глазах обеих заиграл торжественный блеск.

Я уже давно слышала разговоры про ежегодное королевское торжество, на которое собираются поехать мои сестры. Мол, там будут и завидные холостяки королевства, среди которых сам наследный принц, и куча претенденток на неженатых мужчин, и даже некое состязание между потенциальными невестами намечается, чтобы показать, кто что умеет, и кто лучше подходит на роль будущей супруги, но меня от таких новостей старались ограждать. И, как человек, от которого что-то пытаются скрыть, я всей душой воспылала на этом самом мероприятии побывать. Хотя бы одним глазком взглянуть, ведь настоящих празднеств я отродясь не видала. Постоянно торчала в четырех стенах. Практически всю свою жизнь!

— А мне можно поехать? — вылетело непроизвольно, и только после того, как я заметила на себе недоуменные взгляды всех сидящих за столом, сообразила, что произнесла это вслух.

— Конечно же нет! — возмутилась Эмиса. — Ты там всех потенциальных женихов поубиваешь.

— Я буду аккуратна! — возмутилась.

Мать нахмурила брови, а я тем временем с надеждой смотрела на родителей. Сердце забилось в груди. С возрастом я перестала просить у них хоть что-либо, прекрасно понимая, что ничего не получу, но этот праздник… Хотелось увидеть его, почувствовать, впитать в себя его атмосферу. Посмотреть на красивые наряды, проникнуться торжественным настроением, и это прекрасное ощущение волшебного предвкушения нарастало в груди, словно ком. С каждым тайным упоминанием, когда все думали, что я ничего не слышу. С каждым заговорщическим шепотом, с каким переговаривались мои сестры, полагая, что меня нет рядом, с каждым отъездом на базар за тканями, когда меня оставляли дома.

— Ты не умеешь быть аккуратной, Аль! — продолжала напирать сестра. Всегда меня ненавидела. Как, впрочем, и я ее. — Стоит тебе хоть кого-то в толпе задеть, все. Считай, праздник сорван, и никаких нам женихов не светит. Вспомни, что стало в Навеном!

Сердце с болью отозвалось в груди. Она никогда мне этого не простит!

Сдавив вилку в руке, чуть было не метнула ее Эмисе прямо в лоб, да только терпевший все это время отец наконец-то подал голос:

— Хватит ругаться, девочки! — пробасил он, стукнув кулаком по столу, и все внезапно замолчали. Закусив губу, я отложила столовый прибор в сторону и опустила взгляд. — Эмиса, — он обратился к сестре, — никогда больше не смей обвинять Аль в смерти Навена.

— Но… — хотела было возмутиться родственница, и я сглотнула ком, застрявший в горле.

— Она не виновата! — оборвали ее на полуслове. — А ты, Аль, — обратился он ко мне, его голос стал чуточку мягче, но это не умаляло моего невоспитанного поведения за столом. — Прости, но тебе придется остаться дома и пропустить этот праздник.

Было настолько обидно, что я едва сдержала слезы.

— В целях твоей же собственной безопасности, — постарался утешить он, но эти слова выглядели, как очередной плевок в мою сторону.

— В целях вашей репутации! — я подскочила со стула, откидывая в сторону полупустую тарелку.

— Следи за своими словами, Альилла, — произнесла мать строго, глядя на меня с другой стороны стола. — Тебе запрещено покидать стены дома. И ты прекрасно знаешь, что причины небезосновательные.

— Знаю, — отозвалась, стиснув зубы. — Чтобы людей не убивать.

— Научись уже подчиняться, демоны тебя побери!

В очередной раз заслышав эту фразу про подчинение, вспыхнула.

— Не будет у тебя нормальной жизни, — мать стиснула в кулаке скатерть, отчего все столовые приборы на столе дернулись. — Радуйся, что к праотцам тебя при проявлении дара не отправили!