[2] с глухим ударом — воздуха на Луне нет, но звук передаётся через грунт и скафандры.

[3] реголит — довольно плотный поверхностный слой Луны толщиной 30–50 см. Состоит из плотно слежавшейся и спёкшейся пыли, образованной при падении метеоритов и микрометеоритов.

[4] …и задержка будет всего пара секунд — задержка связи. Расстояние от Луны до Земли примерно 300000 километров, радиосигнал проходит это расстояние за секунду. Соответственно, между тем, как человек скажет что-то и тем, когда его услышат на Земле пройдёт секунда. И в обратную сторону то же самое. Далее, первоначально, как заметили читатели, часы экспедиции были синхронизированы с московским временем. Чисто для удобства, чтобы наземный персонал работал днём. Но поскольку экспедиция проходит в течение лунного дня, Луна в это время поднимается над горизонтом в Москве (да и в любой другой точке Земли) и, соответственно, попадает в поле прямой видимости антенн связи, ночью. Значит днём (по московскому времени!) связь можно осуществлять только через ретрансляторы, минимум один, а то и больше. Каждый ретранслятор вносит собственную задержку, да и путь, который проходит сигнал в обход Земли удлиняется. При первоначальной программе экспедиции это было не критично, а вот когда пошли коррекции и пришлось формировать текущую программу, что называется, на коленке, эффективность и скорость связи стали очень даже важны.

Кратер Страбон, кабина корабля Ла-20-ЛП, 22 июля, вечер по корабельному времени

Запуск реактора оказался процедурой скучной, долгой и утомительной. Задействованы были все, кроме дежурного пилота, пожалуй, но и ему досталось. Сначала надо было подать питание на реактор. Для этого сняли полностью заряженный аккумулятор с базового лагеря, подвезли его к магистрали, соединяющей "Федерацию" с реактором (оставаясь на безопасном расстоянии от самого атомного котла) и Света какое-то время колдовала с шинами питания. То есть Света, взявшая на себя обязанности главного электрика, большей частью командовала, а гайки крутили Джон с Леной, как самые технически подкованные. А крутить гайки в скафандре, даже современном, это то ещё удовольствие. Потом Джон что-то колдовал с компьютером самого реактора и под конец выдал заключение, что таки да, работает. Дальше в дело вступила Лена, как самый большой спец по удалённому управлению. Но тут выяснилось, что современные пульты не могут работать с оборудованием полувековой давности и управлять краном, осуществляющим загрузку-выгрузку элементов реактора, придётся отдавая команды с клавиатуры: "Стрелу влево, двадцать градусов. Крюк вниз, три метра. Захват открыть…", и так далее. Лена заявила, что стучать по клаве в скафандровых перчатках это мазохизм и отправилась на корабль. Пока она шлюзовалась, Джон лихорадочно организовывал передачу сигнала с камер реактора на корабль…

Дальше всё прошло более-менее гладко: академик Цукерман действительно знал этот реактор как свои пять пальцев, Лена под его руководством работала чётко, а сам реактор проектировали с умом, в расчёте на то, что обслуживать его придётся в крайне экстремальных условиях. В результате, уже через пару часов управляющие стержни были приподняты и реактор дал первый ток… для зарядки аккумулятора. Теперь Свете предстояло отключать этот самый аккумулятор и восстанавливать шины питания, идущие на базу… Короче, к ужину как раз управились.

Джон и обе биологини рвались вотпрямщаз запустить все сервера базы и… но командир был непреклонен: Отдыхать! И правда, пока шла работа, усталости не чувствовалось, но как только все сели ужинать, тут же поняли: на сегодня хватит. И всё же Джону, по настоянию Светы и Люси, пришлось… да-да! Заблокировать контур управления климатом на "Федерации"!

— Он не работает уже пол века, — пояснила Люся. — тамошняя экосистема приспособилась к суточным колебаниям температуры[1] и если мы сейчас включим климат-контроль, она может нарушиться. А нам нужно посмотреть, что там есть "на сейчас".

А во время сеанса связи пришло долгожданное известие: в архивах наконец нашли засекреченные материалы последней экспедиции на "Федерацию". Но тут, надо сказать, ничего принципиально нового юные космонавты не узнали: да, сведения из записей Ковалёва подтвердились полностью, да нашли видеозапись пляски неземных огней вокруг базы.

— Что думает об этом Академия? — Влад очень серьёзно спросил это у присутствовавшего на сеансе связи Цукермана. Тот в ответ пожал плечами:

— Комиссия по лженауке в панике, остальные в задумчивости. То, что мы столь успешно и обоснованно отрицали последние двести лет, вдруг оказалось зафиксировано так, что ни на какую подделку не спишешь. Пока никто не знает, что с этим делать.

— Не любите вы эту комиссию, — констатировал Ник Никыч.

— Когда-то они были полезны, но сейчас Комиссия окончательно выродилась в клуб неудачников, пытающихся доказать про всё, что этого не может быть.

— Но вы там участвуете, — хмыкнул Ник Никыч.

— Надо же за ними присматривать, а то они вообще всю науку остановят.

Он горестно вздохнул и неожиданно обратился к экипажу:

— Кстати, Лена, я слышал, вы интересовались как тогда составили геологическую карту, ту самую, на основании которой и сделали размещение "Федерации"?

— Да! А… это нашли? — Лена просто обратилась в слух.

— Да, в архивах. Представьте себе, они пригласили для этого биолокаторов, — усмехнулся Цукерман.

— Не может быть! — ахнула Лена.

— Почему? — равнодушно пожал плечами Аскар. — У нас так все колодцы копают.

— А… что это, биолокатор? — непонимающе спросил Джон.

Отвечать вызвался Аскар:

— Представь, тебе нужно выкопать колодец, чтобы не глубоко рыть и чтоб вода была хорошая. Тогда приглашают специально обученного человека, он ходит по участку с, например, маятником и спрашивает сам себя: "Где лучше всего рыть колодец?". Где маятник закачается, там, значит, и копают.

— И работает? — удивился Джон.

— Официально, не должно, — ехидно ухмыльнулся академик, — но здесь, как видишь, сработало.

— Совпадение с моей сейсморазведкой сто процентов, — обалдело прокомментировала Лена.

Уже после сеанса связи к теме снова вернулись:

— Я не понимаю, они же должны были здесь по кратеру со своими маятниками ходить, не так ли? — всё не унимался Джон.

— Не обязательно, — ответил ему Аскар, который разбирался в теме лучше всех. Ну и правильно, не зря же у него бабушка-шаманка, — хороший спец может и по карте работать.

Атланта, резиденция Джеймса Баруха, 22 июля, поздний вечер по местному времени

Это был очень маленький кабинет в глубине резиденции и сейчас там, вместе с главой клана, находился гость: мужчина средних лет с крайне обыденной внешностью, одетый по самой обычной деловой моде. Разговор начал Джеймс Барух:

— Итак, мистер…

— Иванов. Поверьте, так будет лучше для всех. И для вас тоже.

— Вы лучше меня играете в эти игры, так что, поверю. Но прежде всего вопрос: зачем? Ведь вы показали, что в своей космической программе вполне можете обойтись и без нас.

— Конечно, мистер Барух, но сначала я хотел бы понять ваши мотивы.

Хозяин имения поморщился. Он не привык, чтобы с ним разговаривали таким образом, но, увы, сейчас он был не в том положении, чтобы командовать.

— Если хотите, это инвестиции в выживание. Альтернативный план, который с упоением развивают некоторые мои коллеги, изначально тупиковый, и это уже начинает сказываться. И если уж мы опоздали на уходящий поезд, надо уцепиться хоть за последний вагон. Хотя, скорее всего, нас дальше подножки никто не пустит.

— Последнее не столь однозначно, — возразил Иванов и Барух, надо сказать, был сильно удивлён. — Что до наших мотивов, то, во-первых, у вас есть кое-какие ресурсы и возможности, которые могут сильно помочь нам, а во вторых, мы заинтересованы в том, чтобы на Земле в течение длительного времени сохранялся мир, чтобы Земля оставалась планетой, пригодной для жизни людей. Она ещё очень долго будет оставаться основной базой человечества, без которой там, — он показал глазами наверх, — не то, что развитие, само выживание будет если и возможно, то очень проблематично. Земля будет оставаться центром науки, источником многих ценнейших и эксклюзивных ресурсов, например, генетического разнообразия для экосистем внеземных поселений. Мы также заинтересованы в том, чтобы ничто не мешало… грузопотоку, так скажем, между Землёй и орбитой. Это действительно узкое место и оно останется таковым в течение длительного времени. И мы хотим быть уверены, что тут нам не станут создавать проблем.