— ВМ говорил, что так и бывает, когда начинают видеть таких… Как их Аскар называет? Албасты?

— Ага. Ладно, подреми.

— А ты?

— Я привычный.

Влад осторожно взял Лену за руку. Она благодарно кивнула и прикрыла глаза.

Москва, приёмная КГБ СССР по Москве и Области, утро 14 июля

Молодой и вежливый лейтенант пригласил Игната в кабинет, включил компьютер, подвинул к нему микрофон и сказал:

— Извините, Игнат Фёдорович, но по каждому обращению мы обязаны вести протокол. Вы готовы передать нам ваше сообщение?

— Да, конечно.

— Тогда ещё раз, где вы работаете?

— Я ведущий инженер КБ номер 410, это мы сделали орбитальный танкер возле Луны и сейчас делаем такой же на околоземной орбите. Мой отец, Фёдор Михайлович Ковалёв, был одним из космонавтов, спасшихся с нашей лунной базы Федерация.

Игнат говорил спокойно и чётко, потому что успел хорошо продумать своё выступление.

— Это имеет отношение к тому, что вы собираетесь сообщить?

— Непосредственное. Дело в том, что эта та самая старая лунная база, куда сейчас летят пионеры!

— А! Та самая Первая пионерская экспедиция! Понятно. Значит ваш уважаемый родитель был там, когда в базу попал метеорит?

— Осенью 2071 года, незадолго до смерти, он рассказа мне, что никакого метеорита не было!

— А что же было?

— Дайте я расскажу по порядку! Отец рассказал мне, что по приказу с Земли группа из двух членов экипажа была направлена для обследования долины, прорезающей вал кратера. В расчётное время связь с группой прекратилась и больше группа на связь не выходила. Проводить спасательную операцию запретили с Земли. А через сутки после того, как у них должен был закончиться кислород, на базу кто-то напал. По крайней мере для оставшихся на базе это выглядело так.

— Это были американцы?

— Отец считал, что нет. Он думал, что это… чужие.

— А…

— Извините, дайте я закончу! Когда нападение прекратилось, они получили приказ с Земли срочно возвращаться, а после, на Земле, информацию о том, что там произошло на самом деле, засекретили и распространили легенду про метеорит. А там началась Всемирная Гражданская, всем стало не до космоса и отец боялся, что о настоящих событиях могут просто забыть. И вот сейчас к этой базе отправили экспедицию. Детей! А по телевизору говорят только официальную версию гибели базы. Я боюсь, что отец был прав и о том, что там произошло на самом деле действительно забыли. И дети могут столкнуться там, неожиданно для всех, с чем-то очень опасным. А там, между прочим, и американский школьник с ними летит!

— Хорошо. Я вас понял, — на лице лейтенанта не дрогнул ни один мускул. — Отец оставил вам какие-то записи на этот счёт?

— Да, конечно, — и Игнат выложил перед лейтенантом оставленную отцом тетрадь.

— Тогда сделаем так. Сейчас вы подпишете протокол, я заберу эту тетрадь и передам информацию руководству экспедиции.

---------

[1] Ла-20-ЛП — Ла — НПО им. Лавочкина. И сегодня основной производитель отечественных космических аппаратов, 20 — номер модели в данном модельном ряду, ЛП — Лунный Пилотируемый.

[2] Как известно, для реактивного двигателя чем выше скорость выхлопной струи, тем выше его тяга на один килограмм затраченного топлива. Но, в то же время требуется больше мощности на каждый килограмм тяги двигателя. Для т. н. "химической" ракеты (например, сжигающей керосин и кислород) это не особо актуально, а вот для электро-реактивных двигателей (ионных, плазменных и т. п.) — существенно, так как им требуется электрический источник питания. И чтобы получить более-менее приемлемую тягу ионному, например, двигателю требуются совершенно немыслимые электрические мощности. Плазменный двигатель является компромиссом: там скорость выхлопной струи существенно выше чем у ракеты с химическим двигателем, что позволяет существенно экономить топливо, но требуемая для этого мощность не слишком велика.

[3] разгонялся с ускорением в одну сотую — 1/100 от g — ускорения свободного падения у поверхности Земли. Чуть меньше чем 10 см. в секунду за секунду. При этом кораблю для разгона до скорости полёта к Луне потребуется чуть меньше 10 часов.

Москва, кабинет начальника Приёмной КГБ СССР, 14 июля, ближе к обеду

— Товарищ полковник, — раздалось в трубке, — извините, что беспокою, но я не очень понимаю, что мне делать?!

— А что случилось.

— Приходил мужик, рассказывал об инопланетянах…

— Ну ты знаешь что с этим делать!

Все сообщения об НЛО полагалось без рассмотрения складывать в отдельный ящик, который, по официальной версии, раз в неделю вывозили на утилизацию. А на самом деле везли в Главное Управление КГБ по вопросам космической безопасности. Что бы там эти академики не вякали, но госбезопасность должна бдеть по поводу любых возможных угроз! Но лейтенант не унимался:

— Понимаете, случай очень необычный!

— Ну рассказывай, — с тяжким вздохом произнёс полковник и, чтобы ускорить процесс, принялся задавать наводящие вопросы: — Что за мужик?

— Ведущий инженер космического КБ…

— Настоящий?

— Так точно! Того, где делают орбитальный танкер. А ещё, папа у него был космонавт, один из тех, что спасся с базы "Федерация".

— Что за база?

Лейтенант кратко пояснил.

— Угу… Значит детишки туда летят… Папа у него настоящий? В смысле, космонавт.

— Так точно!

— Молодец! Ты, смотрю, уже всё проверил. Так где этот мужик видел зелёных человечков и при чём тут его папа?

— Да в том-то и дело, что видел папа!

И лейтенант пересказал полковнику историю, рассказанную Игнатом. Полковник резко посерьёзнел. Ксеносы[1] там, или кто, но если папа-космонавт прав, то могут быть большие проблемы. А поскольку информация прошла через Приёмную, проблемы будут и у него. Так что лучше сразу сделать так, чтобы проблемы просвистели мимо.

— Значит так, дорогой, скажу прямо, этот вопрос нам не по зарплате.

— Так что же делать-то?

— А делать следующее: пиши бумагу, в неё пиши всё, что мне рассказал про мужика. Что инженер настоящий, папа у него настоящий, в дурке не отме… А, кстати, в дурке он отметился?

— Никак нет!

— И это успел проверить! Молодец! Значит… даже в дурке не замечен. То есть источник вызывающий доверие… А вот эту фразу не пиши, пусть сами додумают! Прикладываешь к бумаге его тетрадочку, протокол и отсылаешь с фельдъегерем в Ордо Ксенос, — так на внутрикомитетском жаргоне называли Управление по космической безопасности. — С пометками "Срочно", и "Важно". У них там головы на эти дела повёрнуты, вот пусть и думают.

Кабина корабля Ла-20-ЛП, 14 июля, ближе к вечеру (по московскому времени)

Разгон давно уже завершён, скафандры сняты, пионеры вдоволь наигрались с невесомостью и сейчас осваивают "личное время", то есть изучают то, что не успели изучить, повторяют изученное…

Вот Джон, обложился документацией по бортовому ПО[2], подключил свой планшет к бортовой сети и что-то там выстукивает на виртуальной клавиатуре. При этом не забывает сверяться со своим штатным монитором бортового кибернетика-связиста, там тоже что-то набирает, сверяет ответы компьютера с документацией, делает пометки в тетради. Да-да, в обычной бумажной тетради в клеточку столь же обычным, прошедшим сквозь века простым карандашом.

Лена и Влад склонились над подробной картой места высадки и Лена даёт командиру краткий урок геологии Луны.

— Слушай, а почему "лунная геология"? Вроде в школе нам говорили "селенология".

— А ещё ВМ нам рассказывал о замшелых пнях из Академии… — комментирует вопрос Лена.

— А?

— Ну смотри. Сейчас мы изучаем Луну. Будет селенология. Будем изучать Марс, будет ареология. Для Венеры наверное, венерология[3]…