В столице страны жил известный аскет, философ-скептик и йогин Санджая, в школе которого учились десятки юношей из высших сословий. Среди них был и Щарипутра.

Однажды Щарипутра встретил на улице собирающего подаяние Ащваджита (на пали – Ассаджи) – представителя первой пятерки аскетов-подвижников, принявших буддизм. Его поразили внешность и то необычайное достоинство, с которым нищий монах, держа в руках чашу для подаяний, переходил от одного дома к другому, чтобы собрать пропитание на день.

Он подошел к монаху и спросил:

– Скажи, ради чего ты оставил свой дом? Кто твой учитель? Какое законоучение ты несешь людям?

Ответом ему было молчание. Щарипутра последовал за монахом дальше. Собрав немного пищи, Ащваджит подыскивал подходящее место для обеда. Молодой брахман предложил ему свое собственное сиденье и сосуд с водой, после чего вновь повторил вопросы. Монах скромно проговорил:

– О, брат, я все еще новичок в общине и не в состоянии долго и хорошо излагать Закон моего Учителя, Мудреца из рода шакьев.

Щарипутра попросил хоть немного рассказать о сущности Учения, позволив ему самому разобраться в остальном. Ащваджит собрался с мыслями и произнес знаменитую фразу:

– Истинносущий учит: "Вещи, которые производятся причиной, имеют конец существования".

Как-то раз одна весьма известная читательница лекций по метафизике буддизма явилась в гости к мастеру буддизма. Она периодически вела курсы в Бангкоке по Абхидхарме и сложной буддийской психологии. В беседе с мастером она подробно рассказывала ему, как важно для людей понять буддийскую психологию, какую огромную пользу получили все ее студенты от ее лекций. Затем женщина спросила буддийского учителя, согласен ли он с тем, что понимание буддийской психологии и метафизики так важно.

– Да, это очень важно, – подтвердил учитель.

Обрадованная, она продолжила:

– А предлагаете ли вы своим собственным ученикам изучать Абхидхарму?

– О, да, конечно, – ответил мастер.

– И с чего же вы рекомендуете им начинать? – спрашивала она. – С каких книг, с каких занятий?

– Только отсюда, – ответил он, указывая на сердце. – Только отсюда.

Однажды ученик спросил у Будды:

– Скажи, Благословенный, как понимать исполнение заповеди отказа от собственности? Один ученик покинул все вещи, но учитель продолжал упрекать его в собственности. Другой же остался в окружении вещей, но не заслужил упрека.

– Чувство собственности измеряется не вещами, а мыслями, – ответил ему Будда. – Можно иметь вещи и не быть собственником.

Один монах в Таиланде как-то раз сел для обычной медитации: он медитировал днем около часа. Однако на этот раз ему показалось, что он спускается вниз по длинному туннелю и в конце его встречает кто-то, кто берет его за руку и ведет за собой.

Монах не видел лица этого существа в целом. Он видел только кисть руки, лежавшую на его плече, и слышал голос, объяснявший являвшиеся ему различные кровавые и отвратительные сцены мучений. То была адская сфера, открывшаяся ему в видении. Голос объяснял, какие различные виды прегрешений приносят многообразные формы интенсивного страдания.

Их путешествие продолжалось долго, охватило огромное пространство. И монах вышел из своего переживания только тогда, когда темное ночное небо было усыпано звездами. Когда он рассказал учителю о происшедшем, тот заметил:

– Почему же ты не выяснил, кто именно вел тебя в этом странствии?

Когда Атиша готовился уйти из этой жизни, его ученик Нэлчжор сказал ему:

– После того, как вы уйдете, я посвящу себя созерцанию.

– Откажись от всего, что является дурным поступком, – ответил Атиша.

Ученик немного подумал и проговорил:

– В таком случае, иногда я буду проповедовать Дхарму, а иногда созерцать.

Атиша опят промолвил:

– Откажись от всего, что является дурным поступком.

Ученик опять ничего не понял, немного подумал и высказал новое предположение. Но вне зависимости оттого, что он говорил, Атиша продолжал отвечать то же самое. В конце концов, Нэлчжор спросил:

– Хорошо, но что же мне делать?

– Отвернись в своем сердце от этой жизни! – ответил учитель

Когда второй раз Марпа прибыл из Тибета к Наропе в Индию, Наропа казался очень холодным и бесстрастным, почти враждебным. Его первыми словами были:

– Хорошо, что ты пришел еще раз. Сколько золота ты принес за мои поучения?

Марпа собрал много золота. Он хотел сохранить кое-что для себя в возмещение расходов и на возвращение домой. Поэтому он развязал мешок и подал Наропе только часть того, что там было. Взглянув на подношение, Наропа промолвил:

– Нет, этого мало. За мои поучения надо отдать больше золота. Отдай мне все, что у тебя есть.

Марпа отдал еще немного, но Наропа снова потребовал. Так продолжалось до тех пор, пока, наконец, Наропа не рассмеялся и не сказал:

– Ты думаешь, что своим обманом сможешь купить свое учение?

Тогда Марпа уступил и отдал Наропе все имевшееся у него золото. И тут его ожидало потрясение: Наропа взял мешки с золотом и стал швырять золотой песок в воздух!

Внезапно Марпу охватило крайнее смятение. Он просто обезумел, не будучи в состоянии понять происходящее. Ведь он так усердно зарабатывал это золото, чтобы купить столь желанное учение! Да и сам Наропа, казалось, нуждался в золоте, соглашаясь учить Марпу в обмен на него. И вот он бросает это золото на землю! Увидев состояние Марпы, Наропа промолвил:

– Какая мне нужда в этом золоте?! Для меня целый мир – золото!

Здесь-то и произошел великий для Марпы момент: это был момент раскрытия. Он раскрылся и оказался способным получить учение.

Как-то раз спросили у Будды:

– Чем отличается глупый человек от мудрого?

– Глупцы думают, что страдания заключаются лишь в болезненном ощущении, – ответил Будда. – Но, воистину, чувства их извращены. Они уподобляются больному, представляющему себе, что сахар горек. Пушинка шерсти, опускаясь на руку, не осязаема, но, проникая в глаз, она причиняет сильную боль. Ладонь – это невежественный человек, глаз – это мудрец. Лишь мудрый потрясен зрелищем страдания мира.

Как-то раз один ученик, который медитировал в сельской местности, сидел, наблюдая за своим дыханием: «вдох – выдох – вдох – выдох…» – отмечал он себе. Вдруг он уловил запах дыма, но, продолжая медитацию, только перевел внимание на новый фактор, отмечая про себя: «запах – запах…» И лишь когда ему пришлось отмечать про себя очередное впечатление: «горячо – горячо…», он понял, что требуется какое-то действие.

Однажды Будда на пути к бамбуковой роще вблизи Раджагрихи, где он пребывал тогда с учениками, повстречал одного домохозяина по имени Шригала, который в мокрой одежде, с распущенными волосами и со сложенными руками кланялся на все четыре стороны света, а также по направлению. к зениту и надиру.

Будда, зная, что он исполняет обряд по традиционному религиозному верованию, который должен отвратить несчастья от его дома, спросил Шригалу:

– Скажи, уважаемый, почему ты совершаешь этот странный обряд?

Шригала ответил:

– Ты считаешь странным то, что я охраняю мой дом от влияния злых духов? Я знаю, что ты, о Гаутама Шакьямуни, считаешь, что вызывания бесполезны и не обладают никакою спасительною силою, Но выслушай меня и узнай, что, совершая этот обряд, я почитаю, уважаю и исполняю завет моего отца.