– Вы хотите сказать, что я взбудоражил все мое существование, пробившись сюда после бесчисленных лет самозабвенных исканий, испытав на пути крайние трудности и опасности, когда временами только моя вера в вашу мудрость заставляла меня продолжать путь, и все это только для того, чтобы вы мне сказали, что жизнь – это текущая река?

Мудрец посмотрел на него с выражением величайшего удивления на лице и промолвил:

– Вы считаете, что это не так?

Однажды ночью, плавая по реке, увидала утка в воде серебристое отражение лунного света и подумала, что это рыба. Она долго пыталась поймать отблеск и несколько раз безуспешно хватала клювом воду. Попробовав несколько раз, она убедилась, что там нечего ловить, и оставила бесплодные попытки.

Наутро она заметила серебристую рыбу, но даже не подумала хватать ее, полагая, что перед нею снова лишь отражение.

Однажды у царя Юдистхира спросили:

– Повелитель, какая самая удивительная вещь в мире?

– Всякий день, – ответил царь, – вокруг умирают люди. Но каждый думает, что он никогда не умрет. Я думаю, это и есть самая удивительная вещь в мире.

Были некогда в Удджани три принца, три одноутробных брата, которых звали Бхартрихари, Шака и Викрамадитья. Самый старший из них, принц Бхартрихари, благодаря праведным заслугам в прежних рождениях, был беспорочен, чист, умиротворен, сострадателен и свободен от мирских желаний. Со временем, когда его отец ушел из жизни, министры упросили Бхатрихари стать раджей, хотя сам он не стремился царствовать. Он согласился с тем, что, рожденный в царском роде и старший среди своих братьев, именно он должен был принять царство, – и стать раджей ради дхармы, но без желания.

Взойдя на престол, он обратился к министрам:

– О, министры! Слушайте! Царю следует наслаждаться царской властью. Но наслаждение лишь тогда наслаждение, когда испытываешь то, что прежде не испытывал. Поэтому не доставляйте мне уже изведанных мною наслаждений!

Министры последовали его приказу, и раджа Бхартрихари, искусный в науке управления, – давая отпор врагам, вразумляя неразумных и заботясь о подданных, – провел год в наслаждениях царством.

Когда же истек год, министры сказали:

– Владыка! В течение этого года ты изведал все дозволенные царские наслаждения. Впредь будет лишь то же самое. Доставлять уже изведанные наслаждения ты запретил, но неизведанных – не осталось. Поэтому укажи нам, как следует впредь доставлять тебе наслаждение царской властью.

– Если мне осталось наслаждаться тем, чем я уже насладился, – проговорил Бхартрихари, – то это – плохая бесконечность. В наслаждениях человек никогда не достигнет предела.

Затем раджа, отрекшись от царства, и от царских услад, сделав раджей своего брата Шаку, отправился в священную рощу и предался там подвижничеству. Постоянно сидя в позе лотоса, погрузив разум внутрь себя, и, словно дитя в утробе матери, не ведая внешнего мира, он пребывал в самадхи, испытывая высшую радость общения с Параматманом.

Однажды по какой-то причине прервав самадхи и увидев, что его рубище, сделанное из коры, прохудилось, Бхартрихари принялся зашивать его с помощью бамбуковой иголки. Увидев, что Бхартрихари прервал аскезу и пришел в сознание, Бхагаван Хараяна, обратился к нему:

– О, Бхартрихари! Ты – мой бхакт. Тобою я доволен. Поэтому выбирай дар!

–_О чем просить, – отвечал Бхартрихари, – когда желаний нет? Тем, кто не просит, дары не нужны! Владыка мира! Если хочешь дарить, дари тому, кто просит!

– Чтобы поддержать мое стремление к дарению, ты должен что-то попросить.

– Повеление Владыки нельзя не исполнить, – промолвил Бхартрихари. – Пусть будет по-твоему, и вот моя просьба: сейчас я хочу зашить свое рубище – так пусть нитка быстро проденется в ушко иголки!

Ученик спросил своего гуру:

– Скажи, на что похожа душа?

– Душа, опутанная нитями невежества, – проговорил учитель, – которые свидетельствуют о ее скованном состоянии, напоминает рис в шелухе. Пока он находится в шелухе, он сохраняет готовность произрастать и созревать, переходя из одного состояния к другому, рождаясь и порождая. Но когда с него снимают шелуху, его превращения прекращаются и он остается в одном и том же состоянии.

В постели одного богача долгое время жила вошь. Ночью она выходила из своего убежища и тихонько ползала по его телу и пила его кровь так, что он этого не чувствовал. Так продолжалось до той злосчастной ночи, когда к ней попросилась на ночлег бродяжка-блоха. Добросердечная вошь сказала ей:

– Остановись у нас на эту ночь, мы угостим тебя доброй кровью, и ты поспишь на мягкой постели.

Блоха забралась в постель, а когда тот богач отошел ко сну, прыгнула на него и так укусила, что он тут же проснулся и от боли не мог больше смокнуть глаз. Он встал и приказал слугам осмотреть постель.

Когда подняли одеяло, то увидели лишь невинную вошь, которую тут же раздавили, а блоха тем временем упрыгала прочь и скрылась.

Жил-был петух. Утром на восходе солнца он кукарекал.

Однажды он разозлился на жителей деревни. "Ладно, – подумал он, – эти люди меня не уважают. Ну, и пусть. А я за это не буду им кричать "ку-ка-ре-ку". Пусть потом посмотрят, когда солнце не взойдет над их деревней. А я пойду в другую деревню".

И он пошел в другую деревню. Всю ночь он шел. И утром, когда он прокукарекал в другой деревне, увидел, что встает солнце. Он проговорил сам себе:

– Ага, видите, в этой деревне встает солнце. А в той деревне люди, должно быть, страдают. И пусть страдают! А меня , куда бы я ни пошел, люди везде будут уважать!

Однажды двое молодых людей пришли к знаменитому учителю музыки с просьбой научить их игре на ситаре – старинном индийском инструменте.

– Учились ли вы прежде? – спросил учитель.

– Я более двух лет занимался игрой самостоятельно, – гордо ответил один юноша.

– А я, к сожалению, никогда не держал в руках ситару, – смущенно сказал другой.

– В таком случае, – сказал учитель, – первый будет платить за обучение двойную плату.

– Как так? – возмутился первый юноша. – Это несправедливо! Я ведь немало постиг за два года занятий! Значит, с меня следует брать не большую, а меньшую плату.

– Ты пытаешься учить учителя – а это первый признак твоего невежества, – проговорил учитель игры на ситаре. – Но главное – во время самостоятельных занятий ты, несомненно, делал ошибки и, не имея наставника, который бы выправлял их, утвердился в этих ошибках. Мне легче учить твоего товарища, чем переучивать тебя.

Как-то раз комар долго сидел на роге вола. Наконец его стала мучить совесть, и он сказал:

– Господин Вол, я уже давно сижу здесь. Пожалуй, я докучаю вам? В таком случае я виноват и сейчас же улечу прочь.

Однако вол возразил:

– О, ничуть, ничуть! Позови хоть все твое семейство и живи с ним на моем роге. Что мне в этом?

Юноша сидел на окраине деревни и держал в руках фонарь. Он решил покорить далекую гору. Но уже была ночь, темная ночь, и все, что у него было в качестве проводника в эту темную ночь – это лампа, которая освещала на расстояние не более трех шагов. Он быстро подсчитал в уме, что расстояние, которое ему придется пройти в темноте, равно трем километрам и понял, что не сможет подняться в гору в такую темную ночь из-за слабости света фонаря.

Он сел в печали и стал ждать, когда наступит рассвет, хотя ему очень надо было попасть в место назначения как можно раньше.