Эльф на это снова никак не отреагировал, хотя я мог поклясться, что он с ними не согласен.

— Не нужен будет открытый бой, — напомнил я. — Убить нужно будет только демона-погонщика.

Крион зарычал, глядя на меня.

— Ты толкаешь нас на смертельный риск. Мы выживали в пустыне уже сколько дней… Мы знаем, что делать, и, поверь, мы никого ещё не потеряли.

— Статистическая ошибка выжившего? — усмехнулся я. Со мной больше никто не усмехнулся.

— Хуижившего. Сам ты ошибка! — рявкнул Крион.

Нельзя призвать к логике, когда её нет. С кем я, собственно, спорю?

— Да чего ты паришься? — развёл руками я, выпячивая грудь. — Командовать не всегда весело? Или ты кайф испытываешь, беря ответственность за чужие жизни? — взял на понт я Крион.

Крион слегка побледнел. Я так и не понял, от злости или от негодования, а может от каких-то воспоминаний. В общем то, что надо.

— Я не хочу подвергать отряд лишней опасности, — буркнул он. Стушевался? Не должен был. — Лидерство тут не причём.

— Я тоже не хочу, — согласился я, мгновенно перестраиваясь на иной лад, — но иногда надо. Мы через час будем у оазиса, к которому я направил Ника. Там вы будете делать то, что умеете лучше всего. Обычные и понятные армейские вещи, я даже вникать не буду. А потом разберёмся, что делать, идёт?

Я протянул руку.

— Идёт, — пожал он мою руку и уже пока он тянулся, он изменился в лице. Зловещая усмешка, дурные глаза. Он рванул меня за руку на себя и дал бычка в нос. — Но ты всё ещё часть моей команды, потому называй меня «сэр», — шепнул он мне на ухо.

Несправедливо? Унизительно? Больно? На самом деле ни одно из них. Я изобразил безразличие, а в глубине души радовался, что мне удалось добиться своего и, возможно, сохранить этим аэльям их жизни.

Я колбасился в кресле, держа в руках одну из монет без гравировки. Это была загадка, которая пока не поддавалась, и была тут какая-то связь с происходящим. Я чувствовал, что монеты отзывались на… Сотрудничество? В общем я пока не собирался сильно об этом думать.

«Ты знаешь об огнестрельном оружии, о лазерах, о законах физики, об основах психологии, устойчив к стрессу, быстро запоминаешь информацию, умеешь аргументировать, знаешь несколько языков, в памяти у тебя всплывают знания о тех созданиях, которых ты встречаешь на своём пути, ты решаешь проблему без страха, без паники, исходя из своих убеждений, которые формировать приходится заново. Ты не знаешь, кто ты, однако то, что ты о себе узнаёшь, тебе нравится. Значит ты не проводил время впустую».

«Сколько же времени мне понадобилось, чтобы всему этому научиться?» — задал я вопрос самому себе и не нашёл ответа, решив, что стоит признать, что благодаря магии я выгляжу на двадцать пять, однако мне далеко за эту цифру.

«Можешь попробовать разрезать себя и найти годовые кольца. Вдруг ты родня нашему доброму ивию и быстро разберёшься со своим вопросом», — съязвило мне моё сознание.

Я лишь ухмыльнулся, так как в голове вертелось ещё штук пять способов определения моего возраста.

Приехали мы, когда начало уже темнеть. Точно такой же пятачок леса, десяток деревьев, ручей, пожухлая трава, всё так же место пропитано магией. Валя с Крионом тут же принялись копать траншею и разворачивать пулемёт на стационарную стойку, Леголас просто замер около соседнего дерева, наблюдая за ними и прислушиваясь, Ник же позвал меня к себе, открывая капот.

— Двенадцатицилиндровый двигатель, — он достал щуп. — Уровень масла в норме, хотя уже под замену. — Потрогал шланги, указал на бочки. — Уровень рабочих жидкостей в норме, но антифриз пиздец какой странный, каша какая-то.

Я глянул пристальнее на «кашу», которая текла по трубке даже в момент, когда двигатель был заглушён. Метагелька в машине — странное дело, особенно для охлаждения двигателя, а не для охлаждения тела в криостазе.

— Это метагелевое охлаждение, в открытом космосе используется. Тут оксид алюминия в смеси с нутолюксинами светлой фракции для создания направления текучести, более равномерное распределение тепла плюс адаптация, — стал объяснять я.

Лицо Ника выражало искреннее желание постичь мною сказанное: глаза круглые, уставленные в одну точку, руки замерли где-то в районе пояса, рот открыт, ещё чуть-чуть и слюна начнёт капать. Я усмехнулся:

— Гель с магической движущей силой, так понятнее?

Ник кивнул и смутился.

— А вот тут начинается магия, — он указал на шланг, ведущий от агрегата, стоящего рядом. — Это, — он подёргал шланг, потом пальцами собрал жидкость, — соляра, то есть дизельное топливо. Однако всегда полбака, — произнёс он это как девиз. — Есть солнечные батареи и вот этот, — он постучал по сфере, зашитой в сталь, — агрегат, ебать его конём. И отсюда течёт топливо. А эта хератень от солнечных батарей начинает светиться и жужжать, как будто тут всё рвануть должно, — он указал при этом на массивную коробку, к которой велось большое количество проводов и разного рода трубок.

Я провёл рукой. Эманация света, манифестация скорее. Света и природы. Это дух, загнанный в коробку, подчинённый и ставший частью механической системы.

— Солнечная энергия подаётся напрямую вот сюда, — я указал на блок с манифестацией. — Эта штуковина, — я задумался, подбирая слова, реорганизуя у себя в голове весь тот сумбур, который мне пришёл по запросу. Ник ухмыльнулся. — Я бы мог тебе рассказать, как она работает, но воздержусь. Она отдаёт органический жир, подробнее не вспомню тебе. Вот в этой камере происходит переэтерификация этого жира до органического дизельного топлива, вот тебе и процесс. Потому за вами и погнались, — ухмыльнулся я, вспоминая жажду, которую я почувствовал. Слопать запертую манифестацию — по меньшей мере сытно.

— То есть и тут магия? Или всё же это физика.

— Одно неразрывно с другим. Может считать, что это очень эффективный способ извлечения энергии из окружающей среды. — Я ещё раз поднёс руку к манифестации. — Манифестация очень слаба и скоро либо взбесится, либо растает и перейдёт в противоположную фазу. Видишь крепления? Те, кто это придумали, предусмотрели довольно простую замену. У нас дней двадцать такого использования, потом машину можно будет выкинуть.

— Манифестация, она живая? — удивился Ник.

— Смотря что называть живым. Это сгусток света обладающий свойствами, эту сущность можно подчинить, поставить себе на службу, — я задумался. — Нет, оно не живое в привычном понимании. Это как трава или цветы. Понимаешь?

Ник кивнул и закрыл капот.

Ночью дежурил Ник. Он единственный не был задействован, потому не требовалось его бодрого состояния. Спали все в машине. Я вначале не мог сомкнуть глаз, прокручивал раз за разом последовательность предстоящих действий, больше для того, чтоб чем-то себя занять, нежели для результата.

Мне снился сон. Это было словно отрывочное эмоциональное состояние. «Ты всё делаешь верно», — говорило оно. У подсознания больше информации, нежели у сознания. Подсознание всё решило, а в сознание это пришло лишь эмоцией. А ещё снилось лицо Леголаса, раскосые глаза, тонкие скулы, какое-то слегка даже женственное и отчего-то смутно знакомое. «Это хорошо», — отзывалось в душе. И ещё одно лицо, чем-то его напоминающее, однако с пустыми глазницами, седыми короткими волосами, шевелящимися без ветра и молчаливым безумным взглядом. «Это плохо», — грохотало, а после «не переживай, этого не будет», — говорило новое эмоциональное состояние.

Ник — автомеханик, фантик своего дела. Валькра — штурмовик, привыкший подчиняться, опытный боец, раз не убрала пистолет даже при неизвестной угрозе магии, которую и не видела, и не понимает. Леголас — опытный лесной эльф, и никто не ведает, сколько у него за плечами столетий опыта; выправка солдата, умение учиться, расставлять приоритеты, принимать решения. Крион — командир, в своём каком-то искаженном понимании заботящийся о благополучии команды; подвержен страхам, как и все, но довольно сильнохарактерный, раз смог всё же собрать всех вместе и укрепиться в качестве капитана. И я, придумавший план, который, в случае провала, повлечёт за собой смерть.