— На это потребуется некоторое время. Уведомить Вас, когда взрывчатка будет деактивирована?

— Нет, и я тут один, никаких нас.

Я подошёл ближе, окидывая построившихся взглядом. Они же моего взгляда избегали. То, что я чувствовал ещё издалека — всеобщий страх. Да, это было именно то место — эпицентр ужаса и боли, гноящаяся рана на теле мира. Больные места нужно лечить. И на эту мысль как-то странно отозвалось кольцо. Оно будто отдало мне часть силы. Сил больше не стало, я всё равно валился с ног, у меня было нечто, на грани магического истощения из-за портала, иллюзии, щита, и магии разума, которые подъели почти все запасы. Однако тепло по телу разлилось. Кольцу нравилось то, что я делал, а вот мне не нравилось, что кольцу могло что-то нравиться.

Нравилось мне только то, что без пяти минут моя команда обрела дом.

Гарри. 12-ый день.

— Меня зовут Гарри. Можете ко мне так и обращаться, или командир на крайний случай.

Никакой реакции.

Свет медленно полз с крыш зданий к окнам, бликовал на мостовой. Сильфида отключила фонари, или они выключились полностью автоматически. В полумраке на площади была собрана разношёрстная толпа, все замученные, зашуганные, с испуганными взглядами. При этом все как один злобные, здоровые, вымытые и сытые. Пара ссадин не в счёт.

— Ваши взрывчатки, вживлённые вам в шеи, в течение некоторого времени будут обезврежены, — продолжал я, окидывая толпу взглядом, — однако настоятельно рекомендую остаться в этой крепости, так как тут безопаснее.

— Я пока в этом не уверен, — бросил кто-то из строя.

Все остальные завертелись, под моим пристальным взором все отшагнули назад, оставив сиротинушку стоять спереди.

Щупленький парниша лет восемнадцати на вид с пушком вместо усов и бороды, да короткой стрижкой и огромным фингалом под левым глазом, а ещё разбитой губой, порванной щекой и опухшим большим пальцем на правой руке. Остальные были не лучше, однако то, что он осмелился говорить, было показателем. Показателем уровня его агрессии и негодования.

— Из вас сделали армию, — я искренне вздохнул. — Почему? Потому что это было привычнее для Гридия. Ты правильно говоришь, ты пока не уверен, — кивнул я ему и он поднял подбородок, гордо улыбаясь. — Ни в чём нельзя быть уверенным, особенно не имея необходимых знаний. Знаешь, как получить знания?

Я не знаю, чего ожидал он и все остальные. Они и сами не знают, чего они ожидали. Но если тебя перепаивали водой, ты будешь рад, когда у тебя воду отберут. Дисциплина или свобода выбора — разницы нет, везде есть свои особенности. Но сейчас, когда толпа находится на грани бунта из-за дисциплины, будет неправильно ещё сильнее закручивать гайки — можно резьбу сорвать.

Парень замотал головой в ответ на мой вопрос.

— А ответ прост — поставить эксперимент. Первое, что я хочу сказать: у всех есть выбор. Можете отправляться за пределы этих стен и валить на все четыре стороны, однако я предлагаю прежде хотя бы день побыть в старом, но изменённом месте и сделать свои выводы, лишь после чего принимать решения. Можешь, кстати, стать в строй.

Я ещё раз окинул всех этих измученных и израненных во всех смыслах людей и словил на себе особенно потерянный взгляд эльфийки, стоявшей в середине строя. Мысль инертна, какое-то время они будут жить в старом. Социум должен переформироваться, чтобы возродиться к новой жизни, на то нужно время.

А ещё важно выяснить, почему же этот социум всё ещё существует.

Френк, 12-ый день.

Когда около твоего уха выстреливает крупнокалиберный пистолет — не до смеха.

— Френк, ты как? — сквозь звон стал различать он слова заботливого доктора. Ворон, так его звали, открыл веки, посветил фонариком, после чего лишь махнул рукой. — Если можешь ползти, то ползи в комнату, тут заваруха такая… Всех на построение собирают, — стал втирать он — необычайно пиздючий доктор лет тридцати армейской выправки.

Френк, кряхтя и подавляя чувство рвоты после контузии пополз в комнату, которая являлась их личной казармой. Он помнил это помещение в деталях и даже не нуждался в глазах, чтобы в нём ориентироваться. Четыре стены, на одной дисплей с камерами наблюдения, в середине стол со стульями, разложены карты: они с ребятами рубились в покер и выигравшему доставалась ритуальная ночь с Сеамни, раз Майвана от них сбежала. У Френка как раз всё шло лучше всех, когда такое вот случилось. Завтра, вернее сегодня, должен был быть ещё один ритуал, и это был шанс для него исполнить свою часть плана. Судьба, правда, была иного мнения.

Образы всплыли хаотично и тошнотворно, мелькающее тело необычайно ловкого человека, всеобщая паника, крики, кровь…

Кто он такой? Пули от него отскакивают, от сабли ушёл так хитро, что ещё и Моина подставил. Не то, чтоб Френку его было жалко, такого урода ещё поискать нужно было, но всё же обычно врага можно зарубить, особенно если ты собаку съел на том, как правильно это делать.

Френк подумал, что сам чудом остался жив в этой передряге. Как-то вначале было даже смешно наблюдать за тем, как один олух без оружия в руках решил полезть на всех. Потом стало не по себе, а потом совсем не смешно. Почему он всё ещё жив? Мозг Миши будут долго соскребать с потолка, а он отделался сотрясением.

А Гридий ещё жив? Может этот старый говнюк спелся с новым говнюком и теперь проблема Френка стала поистине нерешаемой? Если раньше нужно было пулю в голову пустить, то теперь даже не понятно было, как такого убить?

Он не смог залезть в кресло, улёгся на полу. Потолок раскачивался и шатался, будто он снова оказался на море, в голове шумело. Долго лежать у него не вышло. Буквально через полчаса появилось лицо Ворона в поле зрения.

— Дружище, тебя новый кэп вызывает к себе.

Он помог Френку сесть, выдал стакан с водой и таблетку.

— Это снимет головную боль и головокружение. Срок годности всё равно заканчивается, нужно скормить, — он ухмыльнулся. Френк с Вороном были в хороших отношениях. В принципе Френк был в хороших отношениях практически со всеми. По крайней мере все думали, что они в хороших с ним отношениях.

Он проглотил таблетку, выпил воды, его тут же чуть не вывернуло обратно, но он сдержался и, опираясь на руку медика, встал.

— Что он хочет, ты не знаешь? И где Гридий? — прохрипел вояка.

Ворон лишь пожал плечами.

— Ну тут хоть что-то хорошее — Гридий протянул ноги.

Ворон заговорчески ухмыльнулся и Френк вспомнил, что ему говорила Майвана. Про то, что он всё знает. Вспомнил, но виду не подал.

— А новенький, говорят, что прикидывается добреньким, — бросил он и повёл Френка к выходу, но довёл только до коридора. — Дальше ты сам, у меня есть причины туда не лезть. Вообще можешь не нервничать сильно, у меня хорошее предчувствие.

Френк сглотнул, вытирая потные ладошки. От этих слов ему всё же легче не становилось.

Войдя в знакомую комнату, он увидел Гридия с простреленным правым виском, рядом валялся револьвер. Ну хоть это хорошо. Застрелился? Крит застрелился? Нет, ну всё может быть. Или всё же этот хлыщ всё подстроил, чтоб себе руки не замарать?

Сам хлыщ сидел в кресле за пятью рабочими экранами, спиной к огромному монитору на всю стену и пристально вчитывался в личные дела, собранные Гридием. Сейчас почему-то он не казался таким грозным и опасным. Он был ниже на полголовы самого Френка, такой же комплекции, немного уже в плечах, с короткими каштановыми волосами, гладко выбритый, без гор мышц, какие были у Артиуна. Как он мог их так перепугать? И всё же вспоминая, как от него отскакивали пули, становилось жутко.

Он повернулся, посмотрел Френку в лицо, указал на откуда-то появившийся здесь второй стул с кожаной спинкой.

— Садись. Френк Шульц, верно?

Френк лишь кивнул и плюхнулся в кресло, стараясь всё же смотреть новому кэпу в глаза. Головокружение всё ещё донимало, хотя постепенно начинало отпускать.