Стол немедленно уронил это зеркало, вытеснив его следующим. Призраки не прозрачны, но звона бьющегося стекла я не услышал, видимо там ещё один транспортир. В следующем зале зеркала упаковывали в красивые коробочки. Здесь уже работали полностью вручную, коробочки доставлялись со склада пачками на тележках, и так же, пачками уезжали обратно, уже наполненные. Здесь на нас подозрительно косились, но приставать с расспросами не решались. А вот вахтёр на складе доебаться не постеснялся, за что и был мною безжалостно застрелен. Всегда мечтал вогнать доёбистому вахтёру пулю в лоб. Прихватил пару коробочек, похоже, они связаны с происходящим вокруг пиздецом.

На стене склада были нарисованы высокие и широкие ворота, в которых две фуры свободно разъедутся, а рядом — маленькая калитка с порталом.

— Вот же срань! — сказала Эльза, когда мы вышли через него.

— Что такое?

— Это храм Грамматика. Я была тут, когда видела кристаллы, они должны быть там, дальше. — оттуда, куда она показывала, вышло два грамматон-паладина. Увидев нас они бросились бежать.

— А, трусы, узнали? Бегите, пока можете! — прокричала им в след Ироня.

— Они побежали поднимать тревогу! Убегать на самом деле должны мы! Эльза, веди!

На развилке свернули налево, спустились по лестнице и пробежали по коридору. Вот и дверь, через которую заходили в прошлый раз. Я замер на границе темноты: богослужение было в самом разгаре, а толпа фанатиков в религиозном экстазе протирала лбами пол. Прихожан было много, но по бокам всё равно оставались проходы. В отличии от нормального театра, «божественный» свет озарял паству чуть ли не сильнее, чем десяток жрецов, поющих у алтаря. Следуя за моей мыслью, Ши сказала искать другой выход: может быть, она спрятала бы меня одного от жрецов, а толпе и так дела нет, но нас трое.

— Назад! Нужно найти другой путь!

По коридору маршировали прикрытые стеной щитов алебардисты. Махать алебардой в узком проходе не получится, зато можно колоть и рубить, а этого более чем достаточно. Плотный строй низеньких хлипких воинов не выглядел угрожающе, но их больше десяти, а нас трое. Огнестрел только у меня, и то на шесть патронов, ну и один у Ирони, но всё равно перезарядка у пистолета длиннее, чем оставшаяся жизнь. Убегаем опять. Второй отряд зажимает нас с другой стороны, но есть поворот, за ним чисто. Рыцари не спешат, видимо мы в тупике. И правда, мы идём к кабинету верховного жреца, Кристиана Байла.

Когда герои оказываются в безвыходном положении им приходит помощь свыше. Или не приходит, но тогда и историю о погибших никто не рассказывает: как говорил Пратчетт, один шанс на миллион срабатывает в девяти случаях из десяти. Говорил он это к тому, что все остальные девятьсот девяносто девять тысяч случаев упоминания не заслуживают. Прилетят ли орлы? Не знаю, но мы подождём.

— В сейф, живо! — скомандовал я, опять вскрыв замки на дверях.

Дверь оснащена внутренним блокиратором, а под потолком вентиляционные решётки. Эта особенность, вероятно, тоже унаследована от средневековых храмов, в которые пряталось мирное население при нападении на город. А тут может спрятаться начальство, в полном соответствии с приоритетами нового времени.

Итак, Андрей. Он меня выгнал, но так и не сказал, поможет или нет. Часа через три позвоню ещё раз, может созреет для нормального разговора. Терять нечего, а вот приобретать… Я достал коробку. «Монограмматон, волшебное зеркало» — гласила надпись. Внутри была какая-то макулатура, подставка и зеркало с пентаграммой на задней стороне. Подозрительно похоже весом и габаритами на смартфон. А ещё кнопки сбоку. Ну, зажмём одну. Снова махающее рукой улыбающееся отражение. Привычный интерфейс, только как будто поверх «камеры» в режиме фронталки — зеркало же. Шестерёнка настроек, трубочка звонилки, а пентаграмма? Браузер.

— Это что же получается? — спросил я, глядя на девочек.

— Не знаю. Дай посмотреть!

— Нет, подожди, нужно кое-что проверить. — я запустил камеру и увидел звезду хаоса.

— На, держи. Опиши что видишь кроме своего отражения.

— Я не вижу отражение, тут появилась надпись, что он ведёт запись.

— Глаза вместо камеры, вот это техника!

— Да что это за хрень?

— Айфон, наверное. Во всяком случае нечто, им вдохновлённое.

— Что такое «Айфон»?

— Ох, это долгая тема. Если промотать к сути, эта штука погубит ваш мир лет за десять.

— Как эта мелочь может погубить мир? — удивилась Эльза.

— Ломать — не строить. Мир — это люди, общество. Эти зеркала изменят всё, к чему вы привыкли, а изменения, ну, не зря же бога перемен зовут Смерть.

— Пустая философия.

— Если бы. Но чтобы понять, что к чему, придётся вернуться к началу рассказа об айфоне.

— Торопиться нам вроде бы некуда. — возбуждающе-холодно ответила Эльза. Ироня во всю осваивала новую игрушку, кривлялась перед зеркальцем как обезьянка. Отлично, будет «ненаглядным пособием». Интересно, здесь тоже будут мерить производительность волшебных зеркал в «попугаях», раз уж я вспомнил этот старый мультик?

— Эльза, у тебя родители есть?

— Да.

— Писала им письма через храмы Грамматика?

— Да.

— Так вот, если такое зеркало попадёт в руки твоих родителей, и в твои, то посредством нехитрых манипуляций вы сможете установить связь. Я точно не знаю, какую именно, но скорее всего всякую — переписку, разговор, иллюзию присутствия. Не важно, главное скажи, тебе это понравилось бы?

— Мы не очень близки, но я понимаю к чему ты. Зеркала захотят все.

— Ироня, а ты уже научилась делать картинки с собой?

— Нет, а что, можно?

— Более чем уверен. Так вот, Эльза, эта штука может рисовать лучше любого художника, за считаные секунды.

— Тоже полезно.

— А теперь самое страшное. Здесь есть браузер.

— Круто.

— Я понимаю, что ты не понимаешь. Смотри, представь себе картинную галерею настолько огромную, что не пройти за день. Тебя интересует в ней всего одна картина. Может быть, она будет висеть напротив входа?

— Ну нет, такой удачи не бывает.

— Удачи не бывает вообще. Бывают трюки, фокусы, обман. В нашем случае — подтасовка. Как будто ты договорилась с хранителем галереи, чтобы он повесил нужную тебе картину первой. Браузер делает примерно то же самое, что хранитель, тебе только нужно объяснить ему что ты хочешь.

— Я хочу понять, как это уничтожит мир!

— А вот. Хранитель тебя внимательно выслушает, и потом расскажет тому, кто его создал о твоих интересах. Несомненно, он повесит первой картиной ту, что ты заказала, а по бокам от неё те, что ему прикажет повесить создатель.

— Предатель! Нахер он такой нужен вообще, со своей странной галереей! И почему туда захожу только я? А как создатель успевает выслушать хранителя и придумать, что показать?

— Придётся добавить в аллегорию немного технических деталей. Во-первых — в галерею с картинками ходят все, у кого есть зеркала. Во-вторых, для каждого зеркала своя дверь, за которой висит лично их первая картина. А галерея общая, но в ней неограниченное количество места и копий картин — если тысяча человек желает видеть одно и то же, это не станет проблемой. Картины и галерея — они как магическая иллюзия, не настоящие. Дальше, зачем нужен хранитель-предатель? Он же в зеркале, и у тебя нет выбора. Можешь не пользоваться галереей, или пользоваться, но через стучащего на тебя хранителя. А как не пользоваться, если там можно на голую Ироню посмотреть? Или на Тайлера, так ведь твоего мужа звали?

— Откуда они там?

— Их подкупили, или они сами захотели, чтобы на них могли смотреть все желающие, или… Короче, мотивов может быть много. Как я уже сказал, зеркала создают картинки очень быстро и качественно, чтобы сдавать их в галерею.

— Так, неприятно, конечно, но гибель всего мира?

— Две боковые картины. Вот они-то мир и уничтожат.

— Да как, нахрен, картинки могут уничтожить мир?

— Твоё платье, как зовут производителя?