— Сдавайся, Хайзенберг! Тебе не причинят вреда.
— Ну естественно, хотели бы причинить, уже бы это сделали. Обязательно было мочить Петра? Хороший был мужик, понимающий, если аргументировано попросить — сам бы подвинулся.
— Просто брось пистолет и вытяни руки вперёд.
— Да успокойся ты, мне всё равно кому помогать, по большому счёту. Не тычь в меня пушками, и я всё сделаю добровольно.
— Опустите оружие. Ну, доволен? Теперь давай сюда руки.
— Какого хрена, я же сказал, что сделаю наместником тебя! Зачем наручники? — и тут до меня дошло зачем. Я ему нужен не как посредник с внешним миром, а как… Понятия не имею кто, но живой и невредимый. Может быть, старый вояка решил, что мы предали идеалы патриотизма, и собирается меня публично судить? Перевожу пистолет себе под подбородок и пробую разыграть по этому варианту. Заодно создаю себе третий, о котором ему знать не положено, потому что он включает в себя полностью заряженное кольцо.
— А теперь слушай меня. Перед тобой величайший воин современности. Мои навыки позволяют мне расправляться с целыми армиями, и принесут тебе гораздо больше, чем если будешь воевать сам. Ты же хочешь победить в войне со всем миром?
— Ха! Ты кто, блядь, такой? — медленно проговорил комендант.
— Ты знаешь. Думаю, вы все знаете, кто я такой. Скажи моё имя.
— Чего? Разве не то, которое написано?
— Нет. Я тот, кто подарил вам победу в последней войне.
— Что за бред, это было чудо божие!
— Уверен? Вот именно. Ну, скажи моё имя.
— Реверс… Максим Реверс! — удивлённо воскликнул один из солдат.
— Ты, сука, прав! — я отпустил пистолет, чтобы он вернулся на перчатку. Комендант тут же набросился на меня и скрутил. Ну, план «бэ» провалился, переходим к плану «вэ». Главное такими темпами до плана «ы» не дойти, операции с таким названием никогда не бывают успешными. А система не соврала, моё имя на Кемосе теперь все знают, как и описание подвигов. Главное не уточнять на чьей стороне я на самом деле был.
— Куда его теперь? — спросил у коменданта солдат.
— В подвал, конечно, ты что, не способен запомнить… э, что вражеских диверсантов приказано отправлять лично к Главному?
— Так точно, не способен. Разрешите исполнять?
— Разрешаю.
В подвал меня не понесли, видимо мой статус в процессе захвата изменился, на что и сослался боец. Не знаю где мы бухали вчера, но привели меня в королевские покои — меня не было меньше cуток, кто уже успел занять? Но когда солдат открыл массивную дверь ключом, внутри было пусто. Со знанием дела он открыл один из шкафов и уверенно шагнул в Нарнию. Меня заволокли следом.
Кабинет, в котором мы оказались, был не очень большим, полностью лишённым стульев для посетителей, а стены покрывала бумага с надписями на непонятных языках. Чёрная бумага с белыми символами. Потолок равномерно светился и был голубым, в цвет хозяина кабинета. Из-за стола на меня смотрел Грамматик.
— Ну кто так связывает? Это же абсолютно не красиво! Или вы его не для этого связали? — осёкся бог, глядя на уверенные в собственной правоте лица моих конвоиров.
— Этот человек утверждает, что он и есть Максим Реверс.
— Ну-ка, сними с него маску. — боец снял — Вот это да! А я всё думал, как бы мне тебя изловить половчее! — обратился Грамматик лично ко мне.
— Какого хрена тут происходит?
— Не переживай, всё идёт по плану.
— Ты предал брата?
— Что? Нет, разве можно предать такого как мой брат?
— Тогда скажи им, чтобы меня отпустили.
— Ты не понял. Мой брат — воплощение зла! Тиран и поработитель, а я — борец за свободу. Это не предательство, это… другое.
— Тогда, может расскажешь мне свой план народно-освободительной борьбы?
— Ну смотри, сначала я закую тебя в цепи, потом дам по морде, а потом оставлю медленно умирать от обезвоживания. Как тебе?
— Очень смешно. Я говорил про настоящий план.
— А я и не шутил. Просто я не злодей, чтобы рассказывать обречённому пленнику, почему я прав, а он — нет. В нашем с тобой случае это и так очевидно. Ты просто зло, а я — добро и процветание.
Грамматик махнул рукой и символы на стене начали светиться, открывая ещё один портал, после чего зашёл в него, а солдат поманил за собой жестом. Комната была совсем маленькая, даже тесная, особенно учитывая, что почти всё пространство занимала широкая кровать на массивном металлическом каркасе. Рядом с ней в пол были вмонтированы цепи, каждая толщиной с мою руку. Грамматик был невероятно силён, его пальцы сжимали сильнее тесных наручников. Он усадил меня на кровать, протянул цепи через специальные отверстия в спинке и защёлкнул их на моих руках, таким образом, чтобы я не мог лечь, а руки постоянно оттягивались тяжёлыми цепями вверх.
— Так, теперь стража… Вас ждут обратно?
— Да. Людей, умеющих обращаться с пушками не хватает…
— Верно, верно… Чёртова секретность! Ладно, идите и пришлите кого-нибудь. Исполняйте.
— Так точно.
— Что, думаешь твои любимые цепи меня не удержат? — спросил я, когда солдаты ушли.
— Эти цепи я взял у Хапсиэля, а он знает толк в подобных вещах. Даже я не могу из них вырваться.
— Ого! Слушай, это серьёзнее чем я думал. Пожалуйста, скажи, что всё это розыгрыш!
— Нет. Всё по-настоящему.
— Я не хочу умирать! Позволь мне присоединиться к тебе! В глубине души я всегда знал, что должен бороться со злом, а не примкнуть к нему!
— Ты забываешь, что я читал твой статус. Нет у тебя никакой души. Иначе, было бы очень иронично её заполучить… Но, это к делу не относится. Не бойся, пока твоя смерть может мне навредить, ты будешь жить. Три дня, может быть пять… Ты даже не понимаешь, от чего я отказываюсь, отдавая тебе эту комнату на такой срок!
— О, мне очень жаль, что лишаю тебя входа в «глубокое тёмное фентези». Это может прозвучать банально, но я найду способ тебе отомстить!
— Я знаю. — он хотел сказать что-то ещё, но тут в комнату вошли стражники, обмундированием похожие на предыдущих, только без пушек. Грамматик тут же потерял интерес ко мне и начал инструктировать моих тюремщиков.
— Значит так. Этот человек — самое скользкое существо на планете. Он прикован, но не спускайте с него глаз. Вы организовали следующую смену?
— Да.
— Тогда наблюдайте вдвоём. Не давайте ему спать, если будет закрывать глаза надолго — суйте под нос вот этот пузырёк. Если сбежит или сдохнет — ответите жизнью. Всё ясно?
— Так точно.
— Да и вот ещё что. Не вступайте с ним в разговор, но это так, совет. Он очень хитёр и коварен.
— Комендант приказал сообщить, что гости прибыли, господин.
— Отлично. Не подведите меня тут, я на вас рассчитываю!
Он подошёл, сердито глянул на сидящего меня с высоты своего хобритского роста и отвесил две пощёчины, точно следуя озвученному плану. Я думал голова просто оторвётся, а рот наполнила кровь, но зубы вроде уцелели.
— Эй, глаза открой! — донеслось до меня откуда-то издалека. Под резкий запах аммиака я пришёл в себя.
— Фу, блядь, закрывай эту штуку — сдавленно сказал второй стражник первому.
Нашатырный спирт… Хитро́! Так, что вообще происходит? Я пришёл, чтобы присоединить эту страну к тайной империи, а Грамматик называет себя борцом за свободу, повстанец хренов! Только вот я мог бы усомниться в ком угодно, кроме Грамматика. Он ничего не сделает без собственной выгоды. С другой стороны, на Земле экспорт свободы — самый прибыльный бизнес. Если это добралось и до сюда, то сказка в этом мире окончательно умерла. Нужно поговорить с Андреем, может он что-то прояснит. Я полностью открыл Ши доступ к своему сознанию, так будет проще.
Первое, на что я обратил её внимание это цепи. Промелькнула мысль, что противопоставлять всемогущего демона неразрушимым цепям — это как задачка из античной философии о неодолимой силе и неподвижном объекте, решающаяся примерно так же, как и остальные подобные задачки — посылом оппонента нахуй. Как ещё можно разговаривать с человеком, всерьёз утверждающим, что Ахиллес не обгонит черепаху? Он, конечно, услышав такой ответ, возразит, что не сможет туда пойти, потому что должен будет сначала пройти половину дороги, а чтобы пройти эту половину нужно будет в свою очередь пройти половину половины, и так до бесконечности. В этом случае можно расчехлить конечную цель и безапелляционно заявить, что на пол шишечки тоже сойдёт.
