— И если он исчезнет, неужели вы будете сидеть сложа руки?

— Мы безмерно сожалеем. — «И вы знали бы как правы!»

— Я не могу посылать кого-то кроме себя, — она посмотрела в окно, словно человек, который торопится.

— Присядьте и расскажите о бывшем супруге, пожалуйста. — Магистр пробовал выглядеть располагающе. Он сделал призывающий жест ладонью, и указал на гостевой стульчик.

— Мало о нём знаю, — призналась она, усаживаясь.

— Вы же с ним жили, не так ли?

— Верно, но знали друг друга плохо. Женщины моей семьи не выходят замуж по любви, господин, и по договору тоже не выходят. Они выходят потому, что так их матерям шепчут волны прибоя.

— Это какой-то обычай?

Она поджала губки и кивнула.

— Очень странный обычай для эфиланских граждан. Но допустим. Вы с ним не встречались? Как же вы познакомились?

— Нас познакомила мама. Она убедила меня в том, что это и есть мой суженный. И знаете, поначалу я ей поверила. Он дарил подарки, был галантен, как цезарь. Я бы никогда не подумала, что он всего лишь мелкий торгаш, разъезжающий по амфиктионам. Но когда мы сочетались браком и стали жить в моём загородном доме, он почему-то переменился.

— Это ясно, но мотив не доказан, — вздохнул Сцевола, пожимая плечами. — Он получил от вас желаемое и ушёл.

— Он не сам ушёл, господин…

— В каком смысле?

— Мы ссорились. Мне надоело и я попросила мать разорвать наш брачный договор.