— Зачем? — спросил Неарх.

— Оттуда хороший обзор. — Дэйран прикинул расстояние. Их путь займёт около получаса, а рассветёт не скоро. — Вы сможете заметить передвижение его эскорта по огням. И как только увидите, бегите в ту сторону. Так вы не заблудитесь.

— А если огни заметит кто-то еще? — осведомилась Хионе.

— Бегите быстрее ветра.

Каменное лицо Неарха ненадолго смягчилось улыбкой. Хионе фыркнула, но спорить — не спорила.

— Решено, — подытожил Дэйран. — Встретимся утром, вместе с первосвященником.

Скоро Неарх уже был на ногах. Он поправил меч и зашагал к отодвинутому круглому камню, заграждавшему ход в усыпальницу. Только перешёл он сквозь лунный свет, как темнота поглотила его крупную фигуру, растворила в пении насекомых его шаги. Его же уста не обмолвились ни малейшим словом прощания: таким был Неарх, исполнительным и скупым на эмоции.

Хионе уходить не спешила. Она глядела на Дэйрана, ещё сомневаясь, ещё надеясь, что он предложит выход менее рискованный.

— А вы?

— Иди. — Дэйран отпустил её прощальным жестом.

Неуверенно развернувшись, как будто размышляя, что бы ещё такого спросить, она неохотно пошла догонять напарника.

«У тебя не было таких учеников, Медуир» — подумал этериарх.

Через секунду он уже остался один.

Тьма в усыпальнице сгущалась. Виной тому был свет. Он истончился, побледнел, его источник спрятался за тучами или зашёл за кроны деревьев. Шум их листвы доплывал до Дэйрана в потоке забрёдшего нечаянно ветерка, принося извне и уханье совы, и далёкий, придавленный толщей земли стон ойкеталов[2].

Чтобы не заснуть, Дэйран второй раз обыскал гробницу. Первый раз они с Хионе заделали все бреши, какие могли, заткнули все дыры — чем попало, камнями, мхом, разбитыми фресками. Никто не должен был подсматривать за внутренним помещением, но даже такие меры безопасности не могли гарантировать, что они нашли все существующие пещерки. Склеп невообразимо широк, насыпанный над ним курган был и того больше, и если хоть одна полость осталась ненайденной — враги ей воспользуются.

Он потратил на поиски меньше получаса, и уселся на пол, думая, чем бы занять мозг. К тому времени, скорее всего, Неарх и Хионе уже дошли до холма, но фальката, которая могла опровергнуть это, безмолвно отражала луну на гарде.

«До рассвета около трёх часов» — рассудил Дэйран. — «Первосвященник, должно быть, уже вышел».

Путь до холма занимает два часа, если идти от Агиа Глифада, шагая через лес, как делал он. Но владыка Авралех и верные ему люди вряд ли пойдут напролом, они позволят себе хоженые тропы, выставив факелы. «Чем привлекут внимание чужаков…»

И далее всё зависит от зоркости Хионе и Неарха, от скорости их ног и от верности их клинков. Они доведут Авралеха до кургана вкупе с его спутниками и, когда поминовение усопших закончится, все вернутся в обитель.

Дэйран задумался. Что если устроить ловушку? На живца. Медуир и другие его командиры поступали так постоянно. Если они узнавали, что член семьи Архикратора находится в опасности — они брали его с собой, и наёмные убийцы обламывали клыки, не подозревая, что жертва была крючком для акул.

Однажды и Дэйран похожим образом поймал грабителя. Пробил по тавернам, вызнал его планы: некий парень хотел покрасоваться перед девчонкой и покусился на немного-немало Скипетр Квазиса. И вот тогда Дэйран поставил его точную копию в самом узнаваемом месте — в Зале Высшей Гармонии, а сам ночью затаился у Аммолитового трона…

Образы лились рекой. Делать было нечего, и сидевший на холодном полу Дэйран отправился гулять по вереницам памяти, связанным с его прежней жизнью.

Вор, явившись в тронный зал, ничего не заподозрил. Он взял скипетр, пустился бежать галопом к открытым вратам, не ведая, что потому лишь ему удалось так беспрепятственно схватить вещь и так быстро пробежать половину Зала, что Дэйран дал ему десять секунд. Столько ему бы понадобилось, чтобы одуматься. Но воришку опьянила лёгкая добыча. Она же и погубила его.

Сеть, брошенная под ноги, сбила его. И так каждый получил по заслугам: на следующий день парнишку отправили в темницы за преступление, а Дэйрана сам Архикратор Юлиус IV наградил званием скеофора86. Как долго это было предметом его гордости! Его хвалил Медуир, его руку пожимали соратники, ему кивали, как юноше, вошедшему во взрослую жизнь…

Ведь он расследовал своё первое дело!

Обещавший не спать, Дэйран всё ж таки задремал. Его полусон, квелый и прерывистый, тянулся неизвестно сколько, но когда этериарх очнулся, заливаясь потом от энергичного пробуждения, солнце сменило луну.

Наступало долгожданное утро.

«Сколько же я спал?» — Дэйран взялся за меч, в замешательстве поворачивая голову то вправо, то влево. Во рту пересохло. — «Как?! Как я мог поддаться?!»

С фалькатой в правом кулаке он вышел наружу. Никого. Одно он мог сказать точно: Асуллу далеко до зенита. Пение соловья означало, что не за горами жаркий день, но где же Хионе, где малоречивый Неарх? Воин осмотрел землю. Кроме вчерашних следов других не было. Они не приходили — следовательно, ещё на холме.

Он собрался было идти, как звонкий шум разыгрался в его голове, будто схлестнулись клинки.

Этериарх посмотрел на фалькату. На него упал взгляд Хионе.

— Неужели работает! О Создатель! — ликовал её голос, извлекаемый из металла, но не прошло и мгновения, как он сгладился. — Этериарх, они в тенях… я не знаю, с чего начать… они…

Дэйран поднял брови.

— В тенях?.. Кто?

— Неарх, помоги ей встать! — сказала Хионе. Кто-то закричал, больно треснув Дэйрану по ушам. — К берегу! К берегу!

— Где вы?? — Он не верил своим ушам.

— Мы близко… они загоняют нас… Владыка, стойте!

— Кто? — Дэйран перешёл на крик. — Эй!

Фальката умолкла. Как вчера этериарх направил мысль к образу Хионе, вылавливая её в глубине клинка, но связь не поддавалась, то ли воительница не отвечала ему, то ли старые навыки его подводили. При таких обстоятельствах спокойствие обходилось ему тяжкими волевыми усилиями.

— Elamara areniadi![3] — взмолился он с полной решимостью двигаться им на подмогу, и ринулся против зарослей, рассекая кустарники, пробивая дорогу в березняке.

Желудок Дэйрана сжался, сердце выбивалось из груди. Он скользил между деревьев, как шершень между стеблей, слухом ища звуки битвы. В голове вертелись слова Хионе о каких-то тенях — что за новая напасть?

Чутьё разведчика подсказывало ему, куда бежать — к бухте. Со вчерашнего дня он помнил примерное местоположение большого каменного побережья, начинавшегося у того самого пляжа, где он нашёл лодку вторженцев. К бухте ноги привели его за считанные минуты, вскоре Дэйран повернул на юг.

Стук его сердца не перебивал даже зов моря.

Десять шагов — и он услышал звон стали. Он подстегнул себя, стараясь бежать настолько в темпе, насколько это возможно по скалистому прибрежью. Под сапогами трещал песок, заброшенный прибоем.

На пляже он засёк Хионе, Неарха, трёх людей в золотых одеяниях и старца в ризе со скиадием[4] на голове. Неарх и Хионе заслоняли их собой. Самая молодая из двух женщин пятилась к морю. Сзади надвигались волны. Впереди покачивался лес и отовсюду тянулись тени.

За годы службы в Сакранат он повидал немало. Бывали случаи, когда враг пользовался ворожбой и обрекал жертву на самоубийство. Но то, что вершилось на пляже, Дэйран лицезрел впервые: его братья отбивались от незримых существ, похожих и одновременно не похожих на замеченных около пещеры людей.

Людей — в лучшем случае.

Что бы это ни было, оно окружило их. В тот момент, когда тени материализовались, Дэйран прыгнул со скал и рубанул сплеча по одной. Тень исчезла — и этериарх грохнулся на песок. Если он не ошарашил врага своим появлением — то, во всяком случае, задержал. В тот момент Неарх совершил короткий выпад клинком и отогнал ещё одну тень.

Дэйран в мгновение ока очутился на ногах. Выставил меч.

В глазах у всех поселился ужас.