Наверняка так же поступит и со мной.

Я ему интересна, лишь пока не получил того, что хочет.

Стоит этому случиться, и меня будет уже не собрать, а он утратит интерес и вот точно так же бросит и меня, забрасывая себе на плечи очередную жертву.

Я приняла решение, хоть высидеть дома казалось невозможным.

Даже слышала гулкие, частые удары собственного сердца, когда назначенный им час неумолимо начал истекать.

Я представляла себе все, что угодно.

Он вполне мог распахнуть ногой дверь этого дома и вытащить меня отсюда на руках, забрав к себе.

Влезть в окно, — ворота и второй этаж такого уж точно не остановят!

Подкупить кого-то из прислуги, чтобы те обманом заставили меня выйти и украсть!

Ну, или позвонить, как минимум и поинтересоваться, почему я не пришла. А вдруг мне плохо после вчерашнего или заболела?

Но он ничего не сделал.

Ни-че-го.

Ни в этот вечер, ни на следующий день ни даже через неделю.

Вот, выходит, как ничтожно мало я для него значила! Не пришла на свидание и он тут же утратил весь свой интерес, да просто тупо забыл обо мне!

Зачем же тогда все это было нужно? В чем смысл нашей ночной поездки? Зачем вообще меня забрал из того клуба, если ему нет до меня никакого дела?

Все эти мысли сводили с ума.

Я заперлась в комнате, в доме, как в клетке.

Никого не хотела видеть, ни с кем говорить или встречаться.

Санников уже довел меня до депрессии! А что было бы, окунись я в эти отношения глубже? Даже страшно представить! Так что, — мое счастье, что я приняла верное решение не связываться с ним!

Прошло две недели, прежде чем мне с горем пополам удалось вытравить из себя отраву под названием Стас Санников.

И ни одного звонка!

Ни разу он даже не попытался со мной связаться!

Пусть даже и не хотел по каким-либо причинам приезжать в дом отца, но уж номер телефона ему не составляло узнать никакого труда!

Ничего!

Полная тишина.

Ни единой попытки хотя бы как-то объясниться!

Первым делом отправилась выяснять, что там за бред говорил Санников о наркоте и о заказанной в клубе Северова ВИП — кабинке.

Тогда у него самого я ничего не спросила. Не до того было, слишком уж много оказалось впечатлений на мою долю. Да и язык меня не слушался. Говорить я тогда в принципе не могла.

Зато теперь зацепилась за сказанное.

Стоило ли верить тому, что говорил этот человек?

Судя по его порочности и испорченности, он мог выдумать все, что угодно! А, может, судил по себе. Может, он без заранее заказанных кабинок в кафе в девушкой и не приходит!

Вовка что-то блеял о неземной любви всей жизни.

О том, что ни на чем бы, конечно, не стал бы настаивать.

Да, заказал ту чертову кабинку на всякий случай.

Ну, а насчет таблетки…

Это он Вику попросил для того, чтобы мои ощущения, если я все же соглашусь были яркими. Хотел, чтобы мой первый раз стал для меня особенным. Чтобы запомнился. Ну, и еще чтобы я не смущалась и не чувствовала себя зажатой.

Вика вон, оказывается, сама со своим парнем этим все время пользуется. Сама ему подкинула идею.

— Малыш, ну чего ты? Эти таблетки никак не влияют на здоровье и сознание! Это же не наркотик, строго говоря! Просто легкий возбудитель! Клянусь, я даже думать об этом бы не стал, если бы в нем была хоть какая-то опасность! И сразу бы остановился, если бы понял, что ты не хочешь… Но ты же хочешь, правда же, малыш? Мы ведь уже говорили с тобой об этом…

А я смотрю на него и даже как-то смешно становится.

Мой первый раз — и с ним?

Не спорю, я об этом думала, и мы и правда даже как-то говорили об этом.

Но…

Его прикосновения кажутся теперь липкими. Ничего, кроме раздражения не вызывают.

Все, вот все в нем не то! И как я раньше этого не понимала?

Пальцы не те, губы вообще ни о чем, а глаза… Ничего нет в этих глазах, ни одной вспышки внутри не вызывают. И губам прикасаться неинтересно. Вот попытался поцеловать, но это как к штукатурке губами прижаться. Никаких ощущений. Только будто прилипло что-то к губам. И стряхнуть хочется.

— Так и быть, Вова. Я не расскажу об этом отцу. И он не оторвет тебе то, с чем ты меня так жаждал познакомить, накачав той дрянью. Но имей в виду. Я больше никогда не должна тебя видеть. Ни в нашей компании тебя чтоб не было, ни возле дома чтобы не ошивался. Хоть раз увижу, хоть однажды еще напомнишь о себе — считай, нарушил перемирие. Совершил преступление на испытательном сроке. Сам себе приговор подписал.

— Софи, ну ты чего? Я же тебя люблю! Я не хотел ничего плохого! Правда!

Еще и руки свои ко мне тянуть пытается. Совсем ненормальный. Клинически, похоже.

— Не переживай, Вовчик, — хлопаю его по руке. — Мой отец организует тебе много секса, может, тоже даже таблеточку какую-нибудь выдаст. И драть тебя будут тоже по любви. Какие-нибудь здоровенные мужики, выступающие по мальчикам.

На красивом лице читается искреннее изумление, обида и растерянность.

— Как я мог хотеть тебе чего-нибудь плохого? Как ты могла так хотя бы подумать! Да я ведь тебя люблю! По-настоящему!

Только одергиваю руку и поднимаюсь. Ухожу, даже не оборачиваясь.

И лишь качаю головой.

Верю, он и правда не задумывал ничего плохого. Ничем не хотел обидеть. Опозорить тоже наверняка и в мыслях не было.

Вовку я знаю давно.

И последний год он только и делал, что оббивал порог отцовского дома с букетами. Каждый раз пытался меня чем-то удивить. Ну, а когда я все-таки сдалась и решила попробовать с ним встречаться, на каждом свидании пытался придумать что-то необычное. Особенное. Запоминающееся.

Да. Вова, скорее всего и правда искренне влюблен. И всегда старался, чтобы мне с ним было хорошо. Даже его нетерпение затащить меня в постель могу понять.

Он уж точно не относился ко мне, как к шлюхе. Не собирался отыметь и выбросить, как пытался подать это Санников! И мысли бы не допустил сказать что-то вроде того, что выдал мне Стас той ночью. Слова «трахнуть» наверняка даже в его голове не мелькало! Близость, заняться любовью, секс, наконец, на крайний случай!

Санников все вывернул, все перекрутил в своей больной голове. Все подал так, как сам воспринимает.

Потому что отвратительно порочен и уверен, что все остальные ничем не лучше!

Это именно он отнесся ко мне, как к шлюхе! Он, а не милый Вовка!

Тогда почему парень, который раньше нравился, теперь напоминает прикосновение к улитке?

Почему в его красивых чертах я вижу смазливость, а в глазах пустоту?

А в его осторожном ко мне отношении и ласковых словах — мягкотелость и слабость?

Какого черта я сравниваю его с Санниковым, понимая, что он проигрывает этому испорченному мерзавцу?

И все равно, несмотря на все доводы разума, я ухожу. Все, что нравилось мне в парне раньше, кажется теперь скучным и пресным до зубовного скрежета.

Спустя год

— Софи-ии!!

Вика бросается мне на шею, как только я влетаю в «Жару»

Мы обнимаемся так, что трещат ребра.

Да и неудивительно!

Мы вместе с самого детства, сколько себя помним, а тут не виделись больше года!

Конечно, виртуального общения никто не отменял, но разве это может сравниться с живым, настоящим?

— Ты выросла! Так изменилась! И кажется, стала еще красивее! — с восторгом кричит подруга, замахав официанту рукой.

— Ты тоже настоящая красавица! Потрясающе выглядишь!

И я ничуть не лукавлю.

Вика, чуть полненькая, но при этом аппетитная раньше, вытянулась в высокую красавицу с ногами от ушей. И эта короткая стрижка под мальчика ей идет просто невероятно!

— Хоть в модели иди! — подмигиваю ей, заказывая обожаемую картошку фри со стейком. Блаженство…. Которое так редко могу себе позволить.

Но иногда нужно же себя и баловать, верно?

— Это ты у нас модель, — Вика смешно надувает пухлые губы и мы обе начинаем хохотать. Эта привычка у нее осталась еще с детства.